Когда я женился на Далии Брекет, то после первой же брачной ночи потребовал, чтобы моя супруга немедленно уволилась из патрульной службы времени. Я не мог представить себе мою Далию наложницей у какого-нибудь султана Брунея — а ей наверняка пришлось бы играть эту роль, выполняя при этом не только служебные, но и несколько иные обязанности. — Вот еще! — воскликнула Далия. — Я профессиональный зман-патрульный. Мой стаж — три местных месяца и пять темпоральных лет! — Вот именно, — сказал я. — При таком образе жизни завтра окажется, что ты старше меня на три года, а через неделю — что я старше тебя на десять лет. Невозможно жить с женой, если не знаешь ее возраста! Не говорю уж о жизненном опыте, — добавил я, многозначительно глядя на супругу. — Ах, вот, что тебя волнует! — вскипела Далия, и я подумал, что наш брак грозит развалиться в первый же день своего существования. — Ты собственник. И вот, что я тебе скажу, милый: я хоть сегодня уволюсь из зман-патруля, но при одном условии. — При каком? — насторожился я. — Если ты сделаешь то же самое! Или ты воображаешь, что я буду спокойно ждать тебя вечерами со службы, не зная, кто ко мне вернется: тот же Иона, что ушел утром, или постаревший на год или десять лет незнакомый мужчина? Подумав и представив эту картину, я вынужден был согласиться. — Ты права, милая, — сказал я. — Сегодня же подадим рапорты. Изображение господина Бецалеля, директора компании зман-патруля «Брументаль», сказало нам с Далией, когда мы предстали пред его светлые очи: — Знаю, знаю… Не вы первые, не вы последние. Почему-то патрульные, женившись или выйдя замуж, немедленно покидают службу. Я ждал вашей просьбы и потому мои секретари подготовили контрпредложение. Почему бы вам не перейти в звездный патруль? Работа интересная и достаточно опасная, чтобы вы на нее согласились, господин Шекет. И, в то же время, не связанная с изменениями времени, и потому у вас, госпожа Шекет, тоже не должно быть возражений. — У меня нет возражений, — выпалила Далия, даже не посмотрев в мою сторону. Возражений не было и у меня, но почему я должен был идти на поводу у женщины? — Нужно подумать, — сказал я. — Насколько я знаю, это довольно скучное занятие: мотаешься между звездами, ждешь, когда что-нибудь случится, и так можно ждать годами, это ведь не то, что ловля диверсантов в колодцах времени… — Эту реплику я тоже предвидел, — сказало изображение господина Бецалеля. — И потому вы сразу получите конкретное задание. По сведениям обсерватории в Мицпе-Рамоне, в сторону Земли движется астероид номер семь-четыре-пять-один-один. Если не принять меры, он упадет в районе Северной Африки через полтора года, и весь Магриб станет продолжением пустыни Сахары. Почему бы вам с женой, господин Шекет, не заняться этой проблемой, пока за нее еще не ухватились журналисты? Не нужно доводить дело до паники… — Согласны! — воскликнула Далия прежде, чем я успел раскрыть рот. — Послушай, — сказал я жене несколько минут спустя, когда мы покинули кабинет господина Бецалеля, подписав все бумаги, необходимые для перехода из зман-патруля в Межзвездную службу безопасности, — послушай, не могла бы ты оставлять все-таки за мной, как за мужчиной, последнее слово? — Так именно твое слово и было последним! — удивилась Далия. — Ты что, не помнишь? Именно ты сказал «до свидания», когда мы выходили из кабинета. Я еще подумала, что нужно тебя поправить — ты должен был сказать «прощайте», — но решила оставить последнее слово за тобой, как ты хочешь… Наш звездный катер «Лолита», на котором нам с Далией предстояло провести не один год своей супружеской жизни, стоял на стапели космопорта имено Бен-Гуриона и со стороны выглядел висящим без всякой видимой поддержки полушарием. Будто половинка Луны взошла над летным полем. Внутри была всего одна каюта, и я сразу подумал о том, что, если мы вдруг поссоримся (всякое бывает в семейной жизни!), то единственным местом, где я смогу уединиться, окажется наружная поверхность. Надо будет сделать ремонт и соорудить в каюте хотя бы временную переборку… Взлетели мы в тот же вечер, получив из Главной обсерватории СШИ всю необходимую документацию. «Лолита» оказалась на редкость маневренным суденышком, особенно, если учесть, что от меня, как от капитана, требовалось всего лишь давать четкие команды с указанием, чего я, собственно, хочу. Все остальное выполняла судовая автоматика. Думаю, что робот-навигатор с удовольствием взял бы на себя и командование, но кто бы ему это позволил? Астероид с длинным номером только подлетал к орбите Марса со стороны Юпитера, и потому у нас с Далией еще оставалось достаточно времени для того, чтобы устроить себе небольшое свадебное путешествие. — Давай заглянем на Марс, — предложила жена. — Лучше на Венеру, — возразил я. — Это небольшой крюк, но зато там замечательные грязевые ванны, лучше, чем на Мертвом море. — Тебе бы только вывалять кого-нибудь в грязи, — возмутилась Далия. — К тому же, на Марсе нам будет легче следить за приближением астероида. Пришлось согласиться, хотя последнее слово я все же оставил за собой. Я сказал «старт!», и «Лолита», скрипнув стабилизаторами, будто протезами, поднялась в воздух. Вы когда-нибудь были на Марсе? Я имею в виду не виртуальный Марс, по которому любят путешествовать дети в возрасте от семи до семнадцати, но Марс настоящий с его песчаными бурями и полным отсутствием каких бы то ни было развлечений? У Соединенных Штатов Израиля была здесь своя колония на Теплом Сырте, и марсианские евреи встретили нас, как родных. Первым делом меня доставили в синагогу, и мне пришлось участвовать в вечерней молитве, поскольку после того, как полгода назад заболел и улетел на Землю техник-конструктор, здесь не могли собрать миньяна. Я повторял вслед за раввином (в свободное от молитвы время он исполнял обязанности программиста) слова молитвы, а сам думал о том, что мне устроит Далия, когда я вернусь на борт «Лолиты». Подумать только, ее не пустили в здание! Она, конечно, понимала (недаром провела столько лет в зман-патруле), что, будучи женщиной, не имеет права мешать мужчинам молиться Творцу, но как все-таки велико у женщин расстояние между пониманием и эмоциями! — Пока тебя не было, — сухо сказала Далия после моего возвращения, — я проверила данные по астероиду… кстати, я не могу называть его по номеру, это неприлично, я дала ему имя «Бутон»… так вот, я проверила данные по Бутону. Если мы немедленно не займемся делом, может быть поздно — у Бутона изменилась орбита, и он упадет на Землю раньше, чем там рассчитывают. — Как может измениться орбита у камня? — возмутился я, но, взглянув в глаза Далии, решил, что возмущение мое основано на незнании ситуации. Черт побери, мне было достаточно бросить взгляд на экран, чтобы убедиться в правоте супруги! Бутон летел теперь совсем не по той траектории, что всего час назад! Пока я ходил молиться, Творец передвинул этот кусок камня совсем в другое место. Это действительно мог сделать только Творец — ведь не сам по себе камень начал прыгать, будто заяц! — Камень? — сказала Далия. — Какой камень? Это — межзвездный корабль! Мне достаточно было бросить на экран второй взгляд, чтобы убедиться, что и на этот раз Далия оказалась проницательнее меня. Отсюда, с Марса, форма Бутона была видна куда более отчетливо, чем с Земли: конечно, это было искусственное небесное тело! И его мы хотели уничтожить, подумать только! С другой стороны, что оставалось делать? Ведь новая траектория однозначно выводила Бутон прямо в точку падения, и точкой этот теперь был не Магриб, а Тель-Авив! — Взлетаем, — сказал я. — Разберемся в пути. Бедные марсианские евреи опять остались без миньяна, но что я мог поделать? Сутки спустя «Лолита» повисла над самой поверхностью инопланетного корабля, не подававшего никаких признаков жизни, не отвечавшего ни на какие сигналы и вообще делавшего вид, что он — просто камень, на который не нужно обращать внимания. — Послушай-ка, — сказал я Далии. — Ты помнишь, какую панику поднимали ученые каждый раз, когда обнаруживали в космосе астероид, способный, в принципе, упасть на Землю? Конечно, помнить это Далия не могла — да и я тоже, — поскольку события эти происходили до нашего рождения. Тогда, в конце ХХ века, почти ежегодно астрономы открывали малые небесные тела, которые грозили Земле столкновением. Столкновения, в конце концов, не происходило, и все успокаивались — до нового открытия. — Я поняла, что ты хочешь сказать, — заявила Далия. — Те астероиды тоже были инопланетными кораблями, но на Землю не падали, потому что… — Потому что это была пристрелка! — выпалил я. — Как у артиллеристов: перелет, недолет… А теперь — в точку! Понимаешь? Кто-то там, в межзвездном пространстве, стреляет в Землю и хочет ее уничтожить. — Не Землю, — поправила Далия, — а Тель-Авив. Ты же видишь, куда упирается орбита! Конечно, я видел. И что же это значило? Мало того, что в зман-патруле мне приходилось отлавливать диверсантов, желавших уничтожить Израиль, так теперь и в космосе придется иметь дело с антисемитами! Уничтожить «Бутон», конечно, трудностей для нас не представляло, но теперь становилась важной другая задача: найти и обезвредить того «артиллериста», что направлял к Земле свои снаряды. — Оставайся на борту, — сказал я Далии, — а я перейду на «Бутон» и заложу взрывное устройство. — Может, просто запустим ракету? — предложила Далия. У меня были свои соображения, и потому я ответил: — Нет, я хочу сделать все чисто. Если у Далии и возникли какие-то подозрения, она предпочла оставить их при себе. Час спустя я высадился в рабочем скафандре на поверхность инопланетного корабля-бомбы. Далия не знала, что, кроме заряда взрывчатки, у меня было и еще кое-то в многочисленных карманах скафандра. Установив заряды по периметру «Бутона», я направился к видневшемуся неподалеку от носовой части люку, на ходу говоря: — Далия, солнышко мое, извини, но тебе придется побыть на «Лолите» одной. Я намерен совершить небольшое путешествие на планету, запустившую «Бутон». Наверняка у этой посудины есть программа возвращения, и я ее задействую, уж будь уверена, в технике я разбираюсь, даже пылесос умею починить, а тут всего лишь инопланетная конструкция… Вот так я и убил двух зайцев. Во-первых, освободился от начавшей уже надоедать женской опеки, а во-вторых, побывал на планете, жители которой оказались самыми большими антисемитами во Вселенной, хотя и не подозревали об этом.