– Действительно, хорошо придумано… А кто, по-вашему, автор плана?

– Догадайтесь сами. Европеец, привыкший плести многоходовые византийские интриги. Разведчик с гигантским опытом и авторитетом, но административно не встроенный в забюрократизированное разведывательное сообщество…

– Стоп! Не Марк ли Вульфсон?

– Вариантов не так уж много, принц. Мы можем провести небольшой тест: я послал ему по почте письмецо совершенно невинного содержания – голландский перевод одного русского стихотворения. Если он ни при чем, то пожмет плечами, выбросит письмо в мусорную корзину и забудет о нем. Если же операция «Ассасин» задумана им, он должен сильно всполошиться: либо вызовет на свою виллу охрану из старых бойцов Штази, либо – что скорее всего – спрячет куда-нибудь подальше свою юную подружку Ингрид, переводчицу с североевропейских языков… Так как: способны мы сейчас, через ваши возможности, отследить – на месте ли барышня?

– Это-то не проблема. Но вот искать ее, если…

– Искать ее совершенно незачем, – вздыхает Подполковник. – Даже если план «Ассасин» и вправду задуман Вульфсоном, а барышня вдруг окажется в наших руках, это нам ничего не даст…

– Вы полагаете? – светскость тона саудовского разведчика вряд ли способна кого-либо обмануть.

– Уверен, – устало откликается «краса и гордость ГРУ». – Вульфсон все равно, при всем желании, не сможет уже остановить операцию. Катализатор инициировал реакцию, и этим его роль исчерпана – теперь она идет сама по себе, без его участия.

– Да, пожалуй, вы правы… – соглашается после минутного раздумья саудит. – Погодите, сейчас распоряжусь насчет проверки виллы. Нынешний адрес Вульфсона – Пино-Франческо, 15, я не путаю?

– Не путаете. Слушайте, свари́те мне еще вашего королевского кофе, а?

По полутемному лабиринту корабельных помещений неторопливо шагает среднего телосложения человек со свернутым полотенцем под мышкой; зрителю он виден лишь со спины. Судно слегка раскачивает ночной бриз; моряк без труда определил бы по характеру качки и то, что судно стоит на якоре, и его размер – не слишком большой, тысячи на полторы тонн.

Зайдя в одноместную душевую для команды и запершись на защелку, человек раздевается и отвертывает краны на полную мощь, так что водяные струи заполняют кабину своим ровным шорохом, будто внутренность морской раковины. Затем, однако, – вместо того чтоб неспешно намыливаться, напевая вполголоса поднимающие настроение мелодии, – он принимается за весьма странные гимнастические упражнения: упершись левой ступней в смеситель, он разом подтягивается на правой руке вдоль вертикальной трубы, а левой, сдвинув вентиляционную решетку под потолком, закрепленную, как оказалось, на единственном шурупе, извлекает из-за нее мобильник:

– Два-шесть-семь-Дабл-ю-Эф? Браун на связи…

В этот самый миг дверь душевой распахивается от сокрушительного удара, лязгает о кафель пола вылетевшая на хрен защелка, и взору нелепо скорчившегося под потолком голого человека с мобильником предстает вооруженный пистолетом Чарльз Эйч Арчер, за плечом которого в сумраке коридора маячит встречавший его в мальтийском аэропорту бесцветный блондин – у этого в руке помаргивает рубиновым огоньком сканер-индикатор электронных устройств:

– Ай-яй-яй, брат Иона! Вот, значит, кто у нас стукач… – и тут же, не разводя базара, всаживает голому пулю в ногу чуть пониже колена, отчего тот с придушенным воплем рушится со своего хромированного насеста прямо на кафельный пол. Не обращая далее внимания на расшибшегося раненого, Арчер первым делом подбирает из лужи оброненный тем мобильник и тут же убеждается («Shit!.. »), что нежный агрегат вроде бы и цел, но заработал при падении своеобразное сотрясение мозга – напрочь позабыл список телефонов, включая последний. Экая незадача!.. Что ж, будем надеяться – у хозяина мозги устроены покрепче.

Из коридора тем временем доносится гомон и многоногий топот – на сцене появляются с полдюжины коротко стриженных парней в одинаковых серых футболках, вооруженных пистолетами и помповыми ружьями.

– Братья! – печально молвит вышедший им навстречу Арчер. – Тяжко легла на нас десница Господня: брат наш Иона оказался не Ионою, а Иудой! Но и за него надлежит молиться нам, ибо так испытует Он смирение наше. Ступайте же, братья, а мы с братом Иеремией – (Кивок в сторону блондина с индикатором.) – станем сейчас вызволять душу оступившегося брата нашего из пасти диаволовой… – после чего весьма будничным тоном приказывает: – Всем разойтись по своим постам! Продолжать несение службы.

…Очнувшись от хлещущих из душа ледяных струй, раненый обнаруживает себя пристегнутым наручниками к смесителю; нога кое-как перевязана его же футболкой, но кровь продолжает обильно сочиться сквозь серую ткань, так что на залитом водою кафеле пола расплылись постоянно меняющие конфигурацию тошнотно-розовые разводы.

– На кого ты работаешь? – склоняется над ним чуть привернувший кран Арчер.

– Н-н-нет!.. – губы раненого, посеревшие от боли, кровопотери и холода, не слушаются его. – Эт-то н-не мой!.. М-мылся, а он з-за-зазвонил… й-й-я т-только г-глянуть… Го-господом н-нашим к-клянусь – не мой!!

– Брат Иеремия! Сходи-ка, принеси чего надо.

– Пентотал? – уточняет блондин.

– Какой еще, на хрен, пентотал? – в глазах-ледышках Арчера – полное недоумение. – Плоскогубцы и паяльную лампу!

Принц выключает на кухне электрический свет: ночь ушла, съеденная без остатка. На столе – карта-миллионка Ближнего Востока с беспорядочно расставленными на ней пустыми кофейными чашками (от одной из них на карте-скатерти остался темный кружок, вокруг Баб-эль-Мандебского пролива), раскрытый ноутбук и спутниковый телефон. В рассветных сумерках этот кухонный натюрморт отчетливо кажется припорошенным пеплом… тьфу ты, не надо бы так-то вот, вслух…

– Ладно, мистер Александер, Вульфсон – не Вульфсон, это сейчас уже не столь важно… Делать-то чего будем? Я могу отзвонить брату: моего слова хватит, чтоб привести силы ПВО королевства в полную боевую готовность – через считанные минуты…

– Это ничего не даст. Ваша ПВО – НАТОвского стандарта, «Гранит» для нее неуязвим. Собственно, за тем он и создан.

– Так-таки совершеннонеуязвим?

– Ну что значит – совершенно? Теоретически можно сбить бронированный вертолет «Апач» из автомата Калашникова…

– Ясно…

– Более того: повышение активности вашей ПВО будет тут же отслежено, и тогда они могут нанести удар немедля, не дожидаясь Рамадана. А так у нас, по крайней мере, есть запас времени до завтрашнего утра.

– А откуда они, по-вашему, собираются стрелять?

– «Гранит» – ракета корабельного базирования, так что она наверняка на одном из судов, находящихся сейчас в Красном море, на трассе Порт-Саид – Аден, или в Индийском океане, на трассах Аден-Бомбей или Аден-Басра. Окрестности Адена, – палец Подполковника касается кофейного кружка на карте, – это оживленнейший перекресток морских путей, сотни судов, – вычислить, какое из них наше, нет никакой возможности. Но кое-какие соображения все же есть…

Как я уже говорил, «Гранит» практически неуязвим для вашей ПВО. Если бы у них была пара таких ракет, они наверняка стреляли бы по Мекке в упор – из Красного моря, от Джидды: уж одна-то наверняка долетит. Но у них ракета единственная, так что они обязаны принимать в расчет всякие дурацкие случайности и «закладываться на четвертого валета». Поскольку вся ваша система ПВО развернута на север – против Израиля и против Ирака, – стрелять наверняка станут с юга или, точнее, с юго-востока – из Индийского океана.

Далее. «Гранит» превосходит американские «Томагавки» по неуязвимости, но заметно уступает им в дальности полета. Ясно, что стрелять будут с максимально возможного удаления, но это «максимально возможное удаление» для «Гранита» и есть юго-восточное побережье Аравии, – (при этих словах палец Подполковника чертит на карте полукруг с центром в районе Мекки), – от острова Сокотра до Маската. Я, пожалуй, стрелял бы скорее от Сокотры – восточнее дальность будет совсем уж на пределе.