„Куда, черт побери, он клонит? – подумала Бэби. – Он годами не замечал меня, а теперь делает вид, что не может без меня обойтись".

– Выкладывайте, в чем дело, Таннер?

– Я хочу, чтобы вы нашли Марию Лопес. Предложите ей столько денег, сколько она захочет, и вытряхните из нее все.

Бэби молча уставилась на него.

– Я бы хотел, чтобы вы немедленно вылетели в Лондон. Где бы ни была эта девчонка, Абнер Хун должен об этом знать.

– Только не говорите мне, что собираетесь предложить Хуну деньги, – резко сказала Бэби. – Не знаю, что он думает по поводу этой истории с Лопес, но Абнер никогда не пойдет на риск потерять свою колонку. „Газетт" точно его уволит.

– Я и не собираюсь, Бэби, – несколько покровительственно заверил ее Таннер. – Выудить информацию из Абнера Хуна – это лишь часть задачи. Я слышал, что вы друзья. До меня дошли слухи о ваших проказах на приеме у Гарнов.

Бэби закатила глаза.

– Никто, ну никто в этом городе не умеет держать язык за зубами.

– Не сомневаюсь, что вы были привлекательной парой, – сказал Таннер, откидываясь на спинку кресла и ухмыляясь.

– Мы вовсе не пара, – разозлилась Бэби. – И если вы надеетесь, что я соблазню Абнера Хуна, чтобы найти девчонку Лопес, у вас совершенно превратные представления о сексе.

Склонившись к столу, Таннер нахмурил седые брови.

– Бэби, вы остановитесь в „Клэридже". Все расходы будут оплачены. Можете ли вы вылететь в Лондон следующим рейсом „Конкорда"?

Искушение было слишком сильным. Все это как-то скажется на Ирвинге. Он просто ошалеет, если ей удастся доставить его клиентку обратно, стянув из-под носа у тех, кто украл ее. Услышит об этом и Джо Стоун. И, уж конечно, Петра, эта сучка. Она еще толком не знала, как поведет дела с Абнером, но у нее есть еще несколько часов, чтобы обдумать это.

– Нет проблем, – сказала она, спустив ногу с колена и слегка выгнув спину. Она стряхнула воображаемую пылинку с корсажа, чтобы привлечь его внимание к своему декольте. – Мне следует приодеться.

Таннер слегка улыбнулся и покачал головой.

– Ладно, Бэби, – со вздохом сказал он. – Я сам об этом позабочусь. Идея принадлежит мне. Вы понимаете, что наша договоренность носит конфиденциальный характер?

Бэби вскинула подбородок и опустила глаза.

– Об этом никто не знает?

– Никто.

Бэби ему не поверила. Склонившись к столу, она бросила на него один из самых убийственных взглядов.

– А не Ирвинг ли Форбрац все это придумал? Вы поняли из моего материала, что он из-за этой истории оказался в глубоком финансовом прорыве? Так не он ли попросил вас стащить ее у англичан?

– Вы знаете Ирвинга Форбраца? – спокойно спросил он.

– Не близко, – так же спокойно ответила она.

– Тогда позвольте заверить вас, что Ирвинг никогда не обращался ко мне с такой просьбой. Он не имеет понятия о нашей встрече, как и никто другой. Я не могу допустить утечки информации. Если кто-то из нас проболтается, все пропало. Вы же знаете, что такое сплетни.

– Нет, может, вы мне расскажете, – с сарказмом бросила Бэби.

– Можно считать, что мы договорились?

– Предположим. Есть кое-что еще. Допустим, я ее найду и она мне все выложит. Каковы мои перспективы?

Таннер встал, давая понять, что встреча закончена.

– Если вам удастся это сделать для меня, Бэби, то по возвращении вы получите колонку Лолли Пайнс.

Ошеломленная Бэби посидела несколько секунд, желая убедиться, что не ослышалась.

– Вы обещаете? – спросила она.

– Я обещал в день моей свадьбы. И не изменю своему слову, – сказал он, обходя стол.

– Но почему же вы так тянули, ждали... ведь она скончалась уже месяц назад. Вы могли мне и раньше сказать об этом.

– Возможно. Но говорю сейчас. Похоже, именно об этом вы и хотели поговорить, не так ли?

– Мда... да, но...

Таннер стоял так близко к ней, что она чувствовала запах его одеколона. Молния на брюках была почти у ее лица.

– Так мы договорились?

Бэби встала и одернула юбку, стараясь держаться подальше от него. Она чувствовала себя неловко и знала, что Таннер заранее просчитал это, чтобы лишить ее уверенности в себе.

– О'кей, – растерянно сказала она, пожимая ему руку. – Да, можно считать, договорились. У кого мне узнать о билетах и всем прочем?

– Моя секретарша сделает все необходимое. Подойдите к ней сейчас. Она ответит вам на любой вопрос. Она знает, куда вы отправляетесь, но понятия не имеет зачем. Не проговоритесь.

Бэби кивнула. Голова у нее шла кругом. Ей казалось, что надо спросить о чем-то еще, но она не помнила о чем.

Она поплелась за Таннером к дверям. Бэби была уже на пороге, когда вдруг ее осенило: гарантий, что она получит колонку Лолли, сейчас у нее не больше, чем в день свадьбы Таннера.

– Кстати, – бросила она, обернувшись, – откуда мне знать, что вы в самом деле дадите мне эту колонку?

Таннер улыбнулся. Точнее, у него слегка дрогнули уголки губ. Но в глазах стоял арктический холод.

– Почему бы вам не положиться на тот документ, что лежит у вас в сумочке? Не могу поверить, что вы не прихватили его с собой.

Бэби открыла рот и машинально прижала к себе сумочку.

– Думаю, так и следует сделать, – улыбка сползла с его лица.

– Но откуда вы знаете, что я захватила его? – растерянно спросила она.

– Вы – одна из самых хитрых и честолюбивых женщин, каких я встречал. Каждый раз, слыша ваше имя, я вспоминал об этом документе. Я даже несколько удивлен, что вы до сих пор не пустили его в ход.

Бэби никак не могла понять, что с ней происходит. Когда-то очень давно она испытывала нечто подобное.

– Удачи, Бэби. Пожалуйста, свяжитесь со мной, как только прибудете на место, и держите меня в курсе всех ваших действий.

С этими словами Таннер тихо закрыл дверь.

И лишь когда щелкнул замок, она поняла, что это за чувство.

Она потерпела крах. Она пришла к Таннеру, чтобы заставить его дать ей то, чего она хотела. Вместо этого он вынудил ее делать то, что было нужно ему. Ей пришлось заключить с ним сделку, и она должна совершить нечто почти невыполнимое в обмен на его ничем не подкрепленное обещание отдать ей колонку Лолли.

Прежде Бэби была убеждена, что нет никого хитрее ее. Но Таннер значительно ее превзошел.

Проснувшись, Кик увидела зеленовато-голубые лучи утреннего солнца; они пробивались сквозь стеклянную крышу башни. Значит, грозовые облака рассеялись и дождь прекратился. Спина у нее ныла: виною тому был слишком долгий сон. Впрочем, в этой комнате Кик всегда чувствовала себя отлично, словно сроднилась с ней.

Присев, она откинулась назад, но тут же в ребра ей уперлось что-то твердое. На стене за диваном она увидела какую-то ржавую штуковину, напоминавшую штурвал. Похоже, что его удерживали на месте толстые провода, которые поднимались кверху, незаметные за лепниной. Эта штука, должно быть, много лет была скрыта за диваном.

Лолли как-то сказала, что ее отец выращивал в этой комнате орхидеи. Может, эта штука имеет отношение к механизму подъема и опускания стеллажей с цветами. Пожав плечами, Кик сложила постель и пододвинула диван так, чтобы не натыкаться на это устройство.

Ею овладела такая лень, что не хотелось спускаться на кухню, она вскипятила воду в кофейнике и бросила в чашку растворимый кофе, который принесла Нива. Интересно, проснулась ли Нива. Когда вчера вечером Кик пришла домой после обеда с Джо, дверь в спальню Лолли была закрыта. Кик решила, что Нива так вымоталась, перетаскивая сюда свои вещи, что улеглась пораньше.

Выпив кофе, Кик накинула халатик. Был уже десятый час, и им с Нивой предстояло обсудить планы на сегодняшний день.

На площадке второго этажа Кик легонько постучала в дверь спальни Лолли. Не услышав ответа, она постучала погромче, а затем приоткрыла дверь. Большая кровать Лолли осталась нетронутой. Не было ни чемоданов, ни сумок; на туалетном столике пусто. Едва ли Нива появлялась здесь. Может, она раздумала перебираться к ней? В кабинете зазвонил телефон. Должно быть, это Нива, сейчас она все объяснит. Кик взбежала по лестнице.