— Все кончилось, — ободряюще улыбнулся он мне. — Сейчас поедем домой.

«Не верится», — подумала я.

Мне снилось, будто я стою на шатком деревенском мосту. Доски прогнили, сквозь множество дыр виднелась черная маслянистая вода омута.

Медленно всплыл утопленник, и, протягивая мне желтую кувшинку, прошептал сгнившими губами: «Поцелуй меня, Магдалина…».

В ужасе отшатнувшись, я наткнулась на Святошу.

«Я говорила, что я тебе отомщу?», — гадко захихикала она. Я вскидывала руки, пыталась колдовать, но губы мои не могли пошевелиться.

«Вот твой жених, вот твой муж! Живи навек с уродом!» — злобно крикнула она и столкнула меня с моста.

Камнем я полетела вниз, и мертвые руки подхватили меня. Застенчиво улыбаясь, утопленник воткнул кувшинку мне за вырез блузки.

«Будьте счастливы!», — хохотала сверху Святоша.

Я вздрогнула от ужаса и проснулась.

Тихо тикали часы, еле слышно шумел кондиционер. Дэн спал рядом, по-хозяйски обняв меня во сне рукой.

Вспомнилось, как утром, когда мы ехали с кладбища, он мне сказал непререкаемым тоном:

«На этой неделе подаем заявление в ЗАГС».

«Яволь, май фюрер», — устало улыбнулась я ему.

Неужели из-за этих брачных планов мне и приснился такой сон?

«Нет. Из-за Лоры», — подсказал внутренний голос.

Точно. Всю дорогу до дома меня мучило то, что она как-то очень тихо слиняла с погоста, не дожидаясь прощальных слов. На обратном пути мы заехали к ней домой — ее явно там не было. Голодная собака хмуро сидела на цепи, и Дэну пришлось пожертвовать ей пачку чипсов, завалявшихся в его бардачке. Недоенная корова тревожно мычала в хлеву, но тут я уже ничем не могла помочь. Только забежала к соседке и попросила приглядеть за скотиной, пока Лора не явится.

А когда я уже засыпала дома, в теплой постельке, я осознала, какая я идиотка. Если бы я была поумнее — я бы давно уже поняла, что Лора тут замешана по самые уши.

Первый звоночек был, когда Вера сказала мне, что Святоша видела, как я пьянствую и курю сигареты. Я тогда возмутилась ее вранью, ибо подобное для меня — совершенный нонсенс! И не связало то, что не так давно я действительно сидела на лавочке Женькиного подъезда и кутила, пытаясь заглушить в себе чувство вины и тревоги. Это был единственный раз, когда Святоша могла меня действительно видеть, и если бы я задалась вопросом, что она там делала среди ночи — не исключено, я бы нашла связь между ней и Нинкой.

Второй же случай и вовсе не делает мне чести. Что мне сказала Святоша, когда принесла крестик? Наплела, что идет из Знаменского собора. А за полчаса до того я разговаривала с Верой, и она сказала, что Святоша только от нее ушла. Да никогда она не успела бы за это время посетить и собор, и ко мне успеть. Она мне наврала, святая Святоша, самая сильная ведьма города — мне наврала! Видимо, начав грешить, не смогла остановиться, ну а если б и были у нее причины так меня путать, то все равно звонок был оч-чень подозрительным. И как я могла за полчаса забыть то, что мне Вера говорила — не понимаю.

Очень осторожно, стараясь не разбудить Дэна, я перелезла через него, сунула ноги в тапочки и вышла на лоджию.

Снова занимался рассвет. Сизое октябрьское небо прорезали нездорово-розовые пласты. Посмотрела на часы — уже шесть. Проспали мы почти сутки.

Ну что же… Жизнь продолжается. Лору я найду потом, а пока я отправилась вниз, варить кофе и поджаривать тосты.

Когда я вошла на кухню, сердце от ужаса замерло — настолько меня напугала какая-то фигура, сидящая у окна. Трясущимися руками я нащупала на стене выключатель, вспыхнул свет, и я увидела… Женьку!

— Что ты тут делаешь?! — гневно прошипела я. — Черт, как же ты меня напугал!

— Просто сижу, — безразлично сказал он.

«Нервы совсем ни к черту», — подумала я и принялась варить кофе.

— Ну, как жизнь в теле? — миролюбиво спросила я.

Он промолчал, странно улыбаясь.

— Я вопрос задала, — спокойно указала я ему.

Он, не говоря ни слова, провел рукой сквозь стол. Я видела, как массивная дубовая столешница никак не отреагировала на его прикосновение, пропустив плоть сквозь себя, словно ее и не было.

— Приплыли, — я так и села. — Совсем ничего не изменилось, что ли?

— Нет, — покачал он головой. — Так что извини, но придется мне у тебя еще немного поквартировать.

— Так, — я потерла виски пальцами и задумалась. — Значит, смерть Нинки ничего не изменила. Примем это к сведению. Но способ спасти тебя должен быть, точно должен быть. Она же сама велела тебе прожить за нее и за себя! Значит, знала, что можно это снять!

Он молчал, все так же тихо улыбаясь.

— У тебя какой день? — внезапно спросила я, пораженная пришедшей в голову мыслью.

— Девятый, — смущенно признался он.

— Последний? — неверяще посмотрела я на него.

— Да. Все нормально, Магдалина. Ты не беспокойся.

— А кто будет беспокоиться? — зашипела я на него. Ты, что ли? Тебе-то все пофигу, сидишь и улыбаешься!

— А толку? Всё идёт, как должно идти. Колесо сансары вращается и ни тебе, ни мне этому не помешать.

— Иди ты, — хмуро отреагировала я на его сентенцию.

Послышались шаги, а кухню вошел Дэн.

— Как ты, радость моя? — сонно улыбаясь, спросил он.

Я, немного поколебавшись, все же призналась:

— Тут Женька.

Прошлым утром, пока мы ехали домой, я ему все — все рассказала, без утайки. Он хмурился, качал головой и бормотал: «Какого черта ты молчала, дурочка?».

Сейчас он осмотрел кухню, Женьку не увидел и озадаченно спросил:

— Он что, все еще не в теле?

— Увы, — печально покачала я головой.

— Но ты же говорила, что после смерти Нинки у него все будет в порядке!

— Я ошибалась. Так что сейчас сижу и думаю, за что хвататься. То ли Библию Ведьмы пойти почитать, то ли в больницу бежать, на тело посмотреть.

— Погадай, — посоветовал Дэн.

— Точно! Что-то у меня совсем ум за разум зашел!

И я тут же, отставив чашку с кофе, достала из кармана халата походную колоду карт и принялась за расклад. Женька перебрался за соседний стул и внимательно следил, как мои руки ловко выкладывают карты.

— Так, — бормотала я, принявшись за чтение расклада. — Молодая да пожилая дамы, желающие смерти клиента, с этим все понятно, смерть для молодой дамы, неудача для второй, а это что еще такое?

Я всмотрелась в карты, и наконец подняла глаза на Женьку:

— Что тебе Нинка дарила?

— Ничего, — тут же открестился он.

— Думай! — велела я и ткнула в расклад: — Через подарок ее смерть к тебе пришла!

Он нахмурился, помолчал, и наконец сказала:

— Нет, Магдалина. Точно она мне ничего не дарила. На дни рождения и Новый Год я ее не приглашал, а если б просто так она ко мне подошла и что-то подарила — неужто б я не запомнил?

Я задумалась, потерла виски, кинула еще несколько уточняющих карт и растерялась:

— Говорят, она тебе этот подарок уже после смерти сделала. Погоди… А это не тогда ли она тебе его принесла, когда я пол у вас ночью мыла?! Ну-ка, вспоминай, ты что-то необычное в своей комнате нашел, когда ушел медитировать?

Дэн, до этого молча слушавший наш разговор, который для него походил на бред сумасшедшего сам с собой, на этой реплике аж кофе подавился:

— Ты ночами моешь полы?! Я не ослышался?!

— Неа, это обряд такой на богатство, надо обязательно отмыв пола сделать, — улыбнулась я ему.

— Ну хоть так, — буркнул он. — А то я уж думал — ты у меня совсем докатилась.

— Кольцо, — потрясенно прошептал Женька.

— Какое кольцо? — резко повернулась я к нему.

— На столе лежало золотое кольцо. Не знаю почему, я но я его одел и как-то тут же забыл про него. Сел медитировать, а дальше ты знаешь.

— А Нинка ведь как раз перед смертью покупала в ювелирном салоне два каких-то предмета, и была там бирка от кольца…, — медленно прошептала я. — Дэн!