Я открыла глаза и почувствовала, что вся дрожу. Все было, как наяву. Вот только лица мужчины я разглядеть не смогла. Но на Геннадия не похож точно… И я вдруг поняла, что не выйду замуж за Геннадия. Не хочу…

Ну вот и появилась хоть одна положительная сторона этой поездки!

Солнце стало клониться к горизонту, и я поспешила набрать веток для костра. Натаскать валежника надо было как можно больше, чтобы хватило на всю ночь. Может быть, хозяева этих мест увидят костер?

К вечеру стало прохладнее. Я уже несколько раз сбегала за ветками — на земле их было много, только пришлось надеть свитер, чтобы не оцарапаться. Когда я направлялась за дровами в очередной раз, из-под моих ног что-то метнулось. Я невольно вскрикнула. А если это змея? Я панически боюсь змей. И вдруг увидела, что из кустов на меня глядит какое-то недоразумение: большие крылья, массивная вытянутая голова, как у ящерицы, но с острыми зубами, приземистое тело с короткими кривыми ногами. И глаза… Глаза, от которых невозможно оторвать взгляд. Они то сверкали изумрудами, то меняли оттенки, как огни неоновой рекламы…

Несмотря на странный вид, зверюшка производила трогательное впечатление. Наверное, это детеныш. У меня появилось ощущение, что существо усталое и очень голодное. Я понеслась в палатку: «Чем же его покормить?» Попробую дать чипсы… Когда я вернулась, чудо сидело в той же позе. Я осторожно подошла и бросила чипсы на землю. Глаза сверкнули, голова отвернулась. Бог мой, он еще и гордый! Я почему-то поняла, что брошенную на землю еду он не возьмет. Но как его накормить? Еще оттяпает руку, зубы-то вон какие.

Все-таки жалость победила. Я протянула пищу на ладони. Чудо деликатно стало есть, с любопытством посматривая на меня. Накормив детеныша, я пошла к себе, пообещав, что скоро его найдут родители. Сама я встретиться с ними не жаждала. У нас во дворе как-то свили гнезда вороны и ходить там стало практически невозможно. Они, охраняя своих птенцов, камнем падали сверху и наносили прохожим удары своими стальными клювами. И это были всего лишь птицы. А здесь детеныш с небольшую собаку. Представляю его маму и папу. Если решат, что это я утащила их ребенка, мало не покажется. Я пошла к палатке, думая об этом странном существе, похожем на дракончика из детских сказок. Увы, на Земле драконов нет. А если и были, давно вымерли.

Я оглянулась, чтобы еще раз посмотреть на «чудо в перьях», вернее, в чешуйках. А это чудо шлепало за мной, путаясь в кустарнике и опираясь на крылья. Мне показалось, что глаза его молили не оставлять его одного.

Я вернулась, взяла зверушку на руки и понесла на берег. Детеныш успокоился и положил голову мне на плечо. А у меня вдруг появились нежные чувства к этому малышу. «Ну вот, два одиноких сердца на этом пустынном берегу нашли друг друга», — с пафосом подумала я.

Мне показалось, что зверенышу холодно, и я разожгла костер. Такой реакции я от него не ожидала: детеныш не отрываясь смотрел то на огонь, то на меня, даже грудь его стала сильнее подниматься. Глаза сделались еще ярче, отражая свет костра. Через некоторое время его дыхание стало горячим.

Я испугалась, что малыш перегрелся, и пощупала его нос. Нос был теплый. Правда, каким он должен быть, я не имела представления. И я решила, что раз детеныш в восторге от огня, то пусть наслаждается теплом. Мы сидели у костра, пока он не потух. Малыш положил голову мне на колени и уснул. А я гладила ему веки и нос (остальные места покрывала колючая чешуя) и шептала: «Славный ты мой, хороший, никому я тебя не отдам. Даже твоим непутевым родителям. Вот бестолковые — сумели потерять ребенка. А сейчас пойдем спать, давай я отнесу тебя в палатку». Детеныш приоткрыл глаза, сверкнул на меня своими изумрудами и сладко засопел. В палатке я укрыла его своим свитером, надула матрас, легла и закрыла глаза.

И снова передо мной встал образ незнакомца. И опять я знала, что люблю его так, как за свою жизнь никого еще не любила. Но лица его я разглядеть не смогла…

Ну, Ёлка, плохи твои дела, если только закроешь глаза и видишь перед собой мужчину. Вот что значит безделье…

Утром я вспомнила роман «Робинзон Крузо» и подумала, что у меня положение лучше, чем было у героя книги: я не на острове, у меня есть все необходимое для жизни, и меня скоро найдут. И по аналогии с историей Дефо решила назвать малыша Пятницей. Ну, пусть мой Пятница поспит, а я пойду, поплаваю.

Но детеныш явно не хотел оставаться один. Когда я подплыла к берегу, то увидела, что он уже тут и занимается тем, что ловко выхватывает из воды рыбу. Я возликовала: «Ура, Пятница, теперь у твоей приемной мамы на одну заботу меньше, сам себя прокормишь!» Неоновый глаз нежно покосился на меня, Пятница приковылял ко мне и попытался затолкать рыбу мне в рот. Я засмеялась: нет, мой хороший, сыроедение не в моем вкусе, я не из страны Восходящего Солнца…

Я опять постаралась определить, кто же такой мой Пятница. Больше всего он был похож на дракона, но ведь их не существует… Но кто бы это не был, он оказался восхитительным существом, и я привязывалась к нему все больше и больше. И если еще совсем недавно все мои помыслы были только о том, как бы поскорее выбраться отсюда, то теперь мне не хотелось расставаться с Пятницей. Я думала, куда мне его поместить, когда мы вернемся домой. Был один выход — выйти замуж за Геннадия и купить с ним загородный дом, вот только замуж я больше совсем не стремилась.

Сегодня я еще раз обдумала ситуацию, в которой оказалась. Идти наугад в неизвестном направлении мне не хотелось. Тут, по крайней мере, есть палатка и запас продовольствия. На себе я все это далеко не утащу. Да еще мой малыш. Бросить его я не смогу, а совершать длинные пешие переходы ему явно пока не под силу. Так что посижу я, пожалуй, несколько дней на этом месте, исследую ближайшие окрестности… Авось, кто-нибудь сам на меня наткнется… А если не наткнется… ну, тогда и решим, что делать дальше…

А пока я кайфовала по полной программе: красила губы, ресницы, до одури плескалась в реке. Пятница вел себя, как щенок: бегал за мной, покусывал за ноги, тянул из рук палки и тряпки, а вечером мы крепко засыпали в палатке.

Так прошли два дня, и меня все больше начинало удивлять, что за это время по реке не проплыло ни одно судно, не показался в небе ни один самолет. Тишину нарушали только стрекот кузнечиков и пение птиц.

Иногда я брала альбом и рисовала различные эскизы. Вот только ванные комнаты меня больше не привлекали. Сразу вспоминала двух засранцев. Надеюсь, что животики у них в порядке, денег еще заработают, а я пока побуду подальше от них. Я здесь в безопасности и любуюсь на своего Пятницу! А у того появилась смешная привычка: ходить, держась зубами за край моей кофточки, которую я теперь специально для него одевала. Прямо, как ребенок.

Я оглянулась: а где же мой малыш? В воде нет, на песочке не валяется, наверное, в палатке. Я заглянула туда: да, действительно крепко спит, даже дымок идет из ноздрей. Такая теплынь, а он обогревается. Ну, пусть спит, а я пойду, искупаюсь…

Я вышла из палатки и неожиданно заметила вдали группу всадников, которые двигались в моем направлении. Я возликовала: мои друзья наконец-то нашли меня! Всадников было пять, значит, это точно они. Но внезапно вместо радости меня вдруг захлестнули обида и подозрения: а может, мои приятели сами все это подстроили и давно знали, где я нахожусь? И Ксюху подослали, чтобы она что-то мне подсунула. Мысли почему-то упрямо работали именно в этом направлении. Хороши же у меня друзья, раз сыграли такую шутку! Интересно, а что они натолкали в клетчатые сумки? Я ведь даже не посмотрела, что в них. А может, там лежит письмо от моих так называемых друзей?

Мысли мелькали одна за другой: плохо, что до леса бежать далеко, а то бы поискали меня! Тогда — мигом в палатку. Выйду, как ни в чем не бывало, в своем «фиговом листочке» и сделаю вид, что очень всем довольна, кроме их приезда!

Я нырнула в палатку. Пятница продолжал посапывать.