- Тебе сегодня, маленькая герцогиня, изменяет твой здравый смысл? Проснись! Дави может вырасти похожим… Да и Франция нынче юдоль печали. Война… Интригует Господин Главный. Он близок Людовику, в которого уже и Коссен посеял семена сомнений.

- И в этот тяжелый миг ты, о, Арман, хочешь остаться без моей опоры? Без лечения? Без заботы? Герцогиня д'Эгийон слишком трепетное существо, чтобы собрав волю помочь тебя врачевать.

- У меня есть свои врачи! Я буду уповать на то, что они дадут мне такой медикамент, который даст мне возможность продержаться до поры, когда приблизиться благоденствие прекрасной Галии и она поднимется среди прочих держав во всем своем блеске. Ты же будешь в Англии растить нашего мальчика и… других своих детей. Мой наследник уже назначен - это внучатый племянник. Свои владения я отдам королю, парижской Академии, малую толику родственникам… Пора мне во дворец. Иначе может случиться огласка!

- Позвольте Али проводить вас, Ваша Светлость, раз уж вы прибыли сюда инкогнито и практически без охраны! - ровным тоном сказала Ядвига.

Она быстро поднялась с постели и ушла одеваться в гардеробную комнату. Очевидно, что там был выход. Ибо минут через десять перед Ришелье предстал Али, который с низким поклоном предложил свои услуги в качестве камердинера и сопровождающего.

Где-то спустя минут 40 Ришелье вместе со своим медиком и арабом-лекарем отбыл в Пале-Кардиналь. Герцогиня Лианкур с чуть покрасневшими глазами, как почтительная хозяйка проводила министра до выхода из дома. Они не перемолвились ни словечком…

К полудню в дом вдовы Лианкура прибыл курьер с объемистым свертком.

После отъезда гонца Ядвига распеленала сверток предварительно срезав с него около шести восковых печатей с гербом Ришелье. В свертке оказалась шкатулка с секретом и записка. Секрет умная герцогиня разгадала довольно быстро. Отомкнув же наконец шкатулку она была просто заворожена блеском невероятной красоты рубинов и алмазов, с педантичной аккуратностью разложенных в специальные ячейки шкатулки.

Помимо великолепной коллекции камней в шкатулке также оказались два редкого вида ожерелья и несколько колец с сапфирами и изумрудами.

Записка состояла только из одной фразы, написанной размашистым почерком: "Это все для Дави".

Рошфор нервно прохаживался по периметру одного из небольший общедоступных садиков Пале-Кардиналя. Зима в этом году была мягкой и из под бурой прошлогодней травы проглядывала зеленая озимь.

Маркиз нервничал не по поводу опаздания на встречу с ним, ибо нужный час еще не наступил. Волнения его были совсем другого рода. Он боялся ослушаться своего наставника.

Калитка открылась и в садик вошла вдова Лианкура.

- Добрый день, милостливый маркиз! - сразу обратилась она к Рошфору, - Я не пришла позже срока? Вы давно уже ожидаете?

- Вы вовремя, Ваша Светлость! - ответил женщине Рошфор, - Но я волнуюсь о том, что может сказать на такое наше предприятие Его Высокопреосвященство?

- Чтобы не подвергнуть Вас, сударь, немилости от Вашего покровителя, я написала утром ему письмо. Он предупрежден, что действие предпринимаю я сама и он прекрасно осведомлен в моем упорстве по достижению цели. Он не будет наказывать или же просто гневаться на Вас за то, что Вы просто проявили уважение и воспитанность по отношению к даме.

- Любезнейшая герцогиня! - бледный маркиз улыбнулся, - Вы сейчас представляете меня этаким трусом, который готов возложить вся вину на даму! Неи, я вполне способен держать удар, если монсеньор будет недоволен сим предприятием. Пойдемте, ибо я желал бы, что бы Ваша Светлость вернулась домой до темна.

Маркиз и герцогиня наискорейшим образом вышли из садика и пешком пошли до Бастилии. По пути Рошфор рассказывал о том, что вытворяет Сен-Мар во дворце. Ядвига же слушала в полуха, она была погружена в размышления и лишь изредка улыбалась Рошфору, впрочем, не всегда впопад.

В Бастилии их встретили почтительно и герцогиня была без всяческий промедлений проведена в камеру, где обитался милорд Сомерсет. Рошфор же остался ждать даму у коменданта.

Камера английского герцога была недурно обставлена, то есть в ней были не только широкая кровать под балдахином, но и небольшая тахта, а также два удобных кресла. Мрачные стены задрапированы нежноголубым шелком. Оригинальный напольные канделябры дополняли изящество обстановки.

- При такой камере и комнаты в гостиницах Парижа покажутся грязными каморками! - с усмешкой сказала Ядвига располагаясь в кресле.

- Вы пришли надо мной посмеяться, мадам? - холодным тоном отозвался герцог.

- О! Боже упаси, милорд! Я не имела намерения смеяться над Вами! Мои приход является чисто деловым предприятием!

- И какое же неотложное дело привело к убийце мужа безутешную вдову? - теперь усмехнулся Сомерсет.

- Дело о брачном контракте! - решила сразу "взять быка за рога" вдова Лианкура, - Мне нужно, что бы Вы дали мне слово человека чести, что не будете соблюдать все, что написано в этом контракте!

- Удивительно! А что именно Вас, любезная мадам, так смущает в нем, что Вы решились на свидание с убийцей?

- Прошу Вас! Не нужно тут изображать бедного капитана на театральных подмостках! Я хочу говорить с Вами, милорд, совершенно серьезно! Мне ненужно это пресловутое завершение брака! Я согласна вступить в брак, раз это так необходимо для вашей свободы. Я согласна покинуть с вами Францию. Но после этой авантюры вы должны мне разрешить вместе с моими детьми отправиться кружным путем в Жечь Посполиту, ибо я хочу жить на отчизне. Вы же, сударь, можете аннулировать брак. Думаю, что это вполне возможно.

Герцог с интересом рассматривал полячку, как будто видел ее впервые.

- Даже не надейтесь, герцогиня! Пусть я уничтожил вашего дорогого супруга, пусть вы не испытываете ко мне той нежности, ради которой я бы переплыв не только водный проток, который разделяет наши страны, но пустился бы вплавь в безбрежную даль, по океану своих грез… Я не откажусь от вас, раз уж сама судьба, в лице премьер-министра Франции, отдает вас мне.

- А вы, милорд, уверены, что это достойное приобретение? Что вы будете по-прежнему желать меня, зная, что мое сердце полно другим, а моя плоть жаждет иной плоти нежели ваше тело? Вам приятны будут мои глаза, не светящиеся радостью, а вечно полные думами и слезами? Вы рискуете, милорд!

- Я согласен на риск, мадам! Ведь это надежда! Быть может я сумею заставить вас раскрыть и сердце и объятия! Почему я не должен попробовать? Тем более мне дают козырные карты!

- Что ж, господин бретер, - Ядвига горько усмехнулась, - Тогда я зря потеряла время!

Она быстро встала с кресла, стремительно подошла к двери и постучала. Стражник отомкнул замок и открыл дверь.

- Вы будете, герцогиня, настоящей миледи Сомерсет! - крикнул английский герцог вслед уходящей полячке.

В тихой ярости Ядвига вошла в комнату коменданта, где ожидал ее Рошфор.

- Пойдемте. Любезный маркиз, ибо воздух сей темницы отравляет мое здравомыслие! - громко сказала она кусая губы.

Комендант предложил маркизу и герцогине воспользоваться его каретой.

Ядвига сев на каретное сидение и откинувшись на мягкую стену экипажа издала стон похожий на волчий вой. Рошфор с удивлением посмотрел на всегда сдержанную полячку.

- Простите, любезнейший мой друг, - вздохнула женщина, - Я не соизмерила свои чувства с приличиями… Мне худо… Даже не знаю, как я смогу пережить этот день, ибо во мне мучительно умирает надежда!