- А я хотел бы вернуть десять лет назад. Забудь пока о руке! Ненадолго.

- продекламировал премьер-министр.

- Чудесные стихи, - вздохнула Ядвига, - но тут не глина, а шкура медведя…

С мрачным выражением на лице Ядвига заканчивала перевязку.

- Я вижу, что ты в ужасе! - Ришелье криво усмехнулся. - Ты можешь обмануть кого-нибудь другого, но не меня. Неужели все так плохо?

- Я не знаю, Ваша Светлость, - глухо ответила герцогиня, - надо прозондировать этот свищ. Скорее всего причина внутренняя. Вы были на войне, замерзали… Может быть еще иные причины. Излишняя нервозность тоже не способствует заживлению.

- Это приведет к моей гибели? - спросил министр.

- Не знаю! Возможно!

- Ого! Великая лекарка из Польши не знает?!

- Я не всесильна! Процесс можно приостановить, но ведь для этого нужен длительный отдых и длительное лечение!

- Это не реально, Изабель!

- Это-то я и имею ввиду, - Ядвига тяжело вздохнула, - Вы не умеете себя щадить. Но возможно надо шепнуть пару слов герцогине д'Эгийон?

- Ла-Комбалетта и так беспрестанно мучит меня своими наставлениями! Нет уж, герцогиня, увольте! У меня есть врачи, которые обещались мне помочь.

- Ах, да… Ваши врачи! Помниться Ситуа давал вам ртутные таблетки из Китая! Я еще удивлялась, что вы вообще выжили после их применения!

- Таблетка была одна. Другие я не стал применять. Если ты не знаешь, как меня лечить, то не мешай это делать другим.

Кардинал с трудом поднялся с кушетки. Взглядом поискал трость. Ядвига также встала. Увидел растерянный взгляд министра она подошла к камину и совсем рядом с решеткой подобрала с пола трость.

- Она упала, - объяснила женщина протягивая трость Ришелье, - когда брошенный вами шлафрок задел канделябр.

Кардинал нахмурился. Ему сейчас не хотелось вспоминать о своей слабости.

- Обойдусь без подробностей! Благодарю за находку. А еще я хотел сказать, что ныне уже всего было достаточно и все исчерпано. Надеюсь, что ты все поняла!

Да. Простите мой тон и мои слова. Я поняла достаточно.

Ришелье быстро покинул помещение. Ядвига осталась одна в ожидании Антуана, который должен был вывести ее через потайной ход.

Черт, черт, черт, - шептала она меряя шагами комнату, - Он ведь так опасается насмешек или отвращения. Да и жалость не переносит! Какая я глупая курица.

Антуан уже имел честь видеть раздраженного Ришелье, а теперь видел взволнованную герцогиню.

Что вы ему сказали, мадам? - спросил он у мечущейся Ядвиги, - Наш Несравненный был бледен от ярости как полотно и бросил мне так: "Забери ее и больше никогда сюда не води!" Будто бы я осмелился привести Вашу Светлость без его дозволения!

Я ничего не сказала… Я просто показала, что меня пугает нарыв на его правой руке. Впрочем это даже не нарыв, а свищ. И это действительно страшно.

Понятно, - Антуан облизнул пересохшие губы, - Герцогиня д'Эгийон однажды упала в обморок, когда увидела язвы на руке своего дяди. Об этом даже песенка есть. А он так старается скрывать любое проявление своей физической немощи. А тут еще и Ваша Светлость его болячки испугалась.

Антуан! Не мели чепухи! Я испугалась не самого по себе свища, а испугалась за жизнь кардинала. Такими болезнями не шутят! Но смотрю, что и он, и даже ты, истолковали это неправильно. А он… Он просто-напросто отказался от меня… Совсем. Все. Уходим. Я хочу домой. Меня там ждет сын…

Проводил герцогиню? - спросил уже лежащий в постели Ришелье у своего поэта.

Да, Ваше Высокопреосвященство, - Антуан приблизился к изголовью, - герцогиня уехала домой. Она была весьма растроенная.

Есть от чего! - министр покусывал ус, - Я был груб с ней. Думаю, что девчонка этого не заслужила. Но я не мог справится с собой. Да и поздно каяться теперь. Тем более, что я еще до ее приезда думал о целесообразности разлуки.

Вы разлюбили прекрасную герцогиню? - глаза шута-поэта стали круглыми и влажными.

Эх, мастер Годэ! Не бросайся такими словами как любовь в этих покоях. Моё сердце приучено к печали по близким мне друзьям. Переживу и это.

Ну что же сделала, прекрасная дама моего сердца, - печально произнес поэт, что Ваша Светлость разлучается с ней?

Ни-че-го! - раздельно произнес Ришелье, - Довольно того, что я накладываю на себя мучительные покаяния, за то, что презрев обеты, предался греху сладострастия. Это ведь не может продолжаться вечно? К тому же я уже так измотан душой и телом, что стал стар до срока… Пришло время нашей разлуки. Изабель молода и переживет ее. Я же настолько погружен свои занятия, что просто не буду иметь лишнего повода думать о ней. Ну а ты можешь пытаться завоевать ее сердце…

Антуан даже отшатнулся от постели своего покровителя.

О, Ваша Светлость! Мне еще три года назад один мой друг сказал, что герцогини для герцогов, и я запомнил это навсегда. Быть пажом, другом, любезным кавалером для герцогини Лианкур я могу, но и не более. И есть одно обстоятельство…

Договорить Антуану не дала появившаяся в спальне мадам д'Эгийон, которая заглянула сюда, чтобы пожелать своему дяди спокойных снов…

Герцогиня де Лианкур в своем маленьком павильона-лаборатории искала в разложенных на огромном столе способы лечения свищей разной этиологии. Лекарь Али расположился на табуретке на против Ядвиги. Он в отличие от хозяйки рылся в архивах своей памяти.

- Я точно помню, что в Бэн-цао-ган-му великого Ли Шичженя было написано, что еще Ли-Ди знал какими травами можно остановить уплотнения по краю свища и образование гранулятов, - нервно барабаня пальцами по столешнице возмущалась Ядвига, - а вот уже десятый раз смотрю этот трактат и ничего не нахожу!

- О, госпожа, - отозвался Али, - вполне возможно, что Ли Шичжень оставил просто ссылку. А не сам рецепт. Видимо стоит искать у автора, то есть у Ли-Ди в его "Синь-Сю-Бэн-Цао". Или даже в труде великого легендарного императора Шень-Нун в "Бэн-Цао".

- "Бэн-Цао" - это травник по-китайски? - спросила полячка.