Женщина привыкла к тому, что все трудности разрешаемы, поэтому она вновь решила поговорить с вдовой Лианкура, чтобы понять продолжится ли их единоборство за любимого человека или нет.

Ядвига пришла на встречу с неохотой. Она не хотела отказывать племяннице, но и не желала вести с ней разговор. Теперь, после воссоединения своей семьи она думала только о детях. Ей нравилось наблюдать за развитием отношений между Владком и Давидом. А так как из-за недостатка денежных средств с ней осталось очень мало из челяди, то вдове приходилось не просто управлять домом, но и во многих делах, например чистка и стирка вещей, самой принимать участие. Благо привычка к труду у полячки была выработана с юности, а врачевание бедноты в больнице закалили ее. Но, все равно, к вечеру она без сил падала на кровать и мгновенно засыпала.

Сейчас, сидя в удобном кресле и смотря на племянницу с ясными монашескими глазами, герцогиня Лианкур думала о том, что с радостью прекратила бы жизнь герцогини д'Эгийон и тем самым необходимость с ней общаться.

- Наидрагоценнейшая мадам! - с вымученной улыбкой начала Ядвига, ибо решила "взять быка за рога", - я не совсем понимаю, чем я обязана такой чести, как лицезреть вас в вашем милом салоне. Но я, раз уж мы встретились, хотела бы попросить вас об одной услуге.

- Я слушаю вас, любезная герцогиня, - несколько безжизненным тоном отозвалась Мари-Мадлен.

- Так вот, мадам. Я хочу попросить вас похлопотать перед вашим дядей, герцогом де Ришелье, о том, чтобы он разрешил мне с моими детьми отбыть в Жечь Посполиту. Ибо, помните как когда-то говорили мне в своем откровении, без супруга моего тут все чуждо для меня так же как вам 4 года назад был чужден двор.

- Можете не сомневаться, мадам, в том, что я передам вашу просьбу монсеньору. Тем более я постоянно опасаюсь, что вы в своей печали начнете искать поддержку в кардинале и смутите его покой! А он так болен!

- Дорогая моя герцогиня! - Ядвига еле сдерживала смех, - Вы боитесь. Что я буду бесстыдно соблазнять вашего дядюшку? Не бойтесь! Все похоронено! Но если бы я и захотела и далее идти по тернистому пути соблазнительницы, то для начала бы я просто отравила вас, ибо и нам знакомо вероломство, чтобы вы не страдали от того, что вас окружают такие бесстыдные люди.

- Вы язвите, герцогиня! - голос мадам д'Эгийон дрогнул, а ясный глаза наполнились слезами, - но вы должны понять и меня. Только безупречная репутация помогала моему великому родственнику стать тем, кем он сейчас есть.

- Ой ли, прекрасная герцогиня! До сих пор среди черни и людей повыше ходит почтенное количество "Любовных историй кардинала де Ришелье", рукописных и напечатанных. Его враги начинали туманно, намекая, что он "полюбил наслаждения в своей юности", и что во времена, когда он был Люсонским епископом, "ему захотелось предаться любви". Конечно, этот не является правдой. Ибо мы с вами как раз знаем и робость, и достаточно высокоморальный облик кардинала. Но памфетистам этого не объяснишь! Да и общение кардинала с вами у людей, которые считают, что женщины придуманы Создателем нашим только для удовлетворения похотливых желаний и деторождения, не добавляет ему ореола святости.

- Да, - вздохнула Мари-Мадлен, - тут я вынуждена с вами согласиться, ибо даже королева-мать в минуты гнева называла меня падшей женщиной, живущей во грехе с близким родственником.

- Я понимаю, как вам, драгоценная герцогиня, было тяжко слушать подобные измышлизмы. Посему вы должны понять и меня. Я не смею думать о монсеньере, как о мужчине. И желаю покинуть Францию, вернуться на отчизну свою. А теперь разрешите мне откланяться, ибо я утомлена от беседы, в связи с тем, что здоровье мое несколько пошатнулось после гибели моего незабвенного супруга.

Герцогиня д'Эгийон позволила Ядвиге уйти. Беседа с полячкой несколько успокоила ее. Она решила побыстрее начать хлопотать перед любезным дядюшкой об отъезде полячки.

Рошфор третьего дня вернулся в Париж. А сегодня был принят Ришелье и играл с ним замысловатую шахматную партию.

- Не надо так лихо сдавать позиции, - с улыбкой сказал кардинал Рошфору, - партия обещала быть интересной. Но вы горячитесь и проигрываете.

- Ах, Ваша Светлость, - отозвался маркиз, - я давно не занимался игрой с Вашей Светлостью, поэтому растерял все навыки. И возможно я не могу сосредоточится из-за того, что мой ум смятен одной думой.

- Какой же, дорогой Робер?

- В путешествии, монсеньор. Мне пришла мысль прервать свое вдовство.

- Ох, Рошфор! - кардинал кисло улыбнулся, - Вы же знаете, дорогой. Что женщина может сильно помешать вашему наисложнейшему делу? Неужели вы обрели какую-то привязанность?

- Ваша Светлость! Я не обрел привязанности, ибо все мои помыслы о службе королю и вам. Но я не давал обеты. Поэтому близость с женщиной не считаю зазорным. И чтобы не искать дам, которые могут и наградить постыдной болезнью и завлечь в сети ужаса, я хотел бы вступить в законный брак с женщиной, которая сможет быть моим единомышленником.

- Кто же это ваша избранница, мой милый друг?

- Я, Ваша Светлость, предвижу в какую нужду может впасть вдова герцога Лианкура. Если ей не оказывать денежную поддержку. Я желал бы, после окончания траура разумеется, предложить сей достойной даме свою руку и доброе расположение.

Ришелье с большим интересом посмотрел на Рошфора, как-будто видел его впервые или увидел в нем то, о чем даже не предполагал.

- А у вас отменный вкус, маркиз! - задумчиво протянул он, - Но я смею вас, мой драгоценный друг, огорчить, ибо на вдову Лианкура у меня совсем иные планы. Думаю. Что вскорости ей предстоит покинуть навсегда Францию.

- Тогда прошу прощения, Ваше Высокопреосвященство.

- Пустое, Рошфор. Герцогиня Лианкур дама интересная… Но я хотел спросить у вас… Как милорду Сомерсету живется в Бастилии? Он уже оправился от своих ран?…

Мари-Мадлен приехала в Рюэль. Кардинал с нежностью пожурил племянницу за то, что она за своими хлопотами и трудами совсем забыла о своем дяди, которому пришлось играть в шахматы с Рошфором.

- Что же плохого из этого, мой любезный дядя? - удивилась герцогиня д'Эгийон.

- Он поддается! Сдал мне все свое шахматное войско! А я желал бы интриги и упорства.

- Разве милому дяде мало дворцовых интриг? - нежно попеняла племянница кардиналу, - Господин Главный никак не успокоится в своих происках! Вот вам и пожалуйте, живые шахматы.

- Да, моё сокровище, - улыбнулся Ришелье, - но в отличие от живых интриг шахматные меня успокаивают.

Мари-Мадлен поправила наброшенный на больную правую руку кардинала плащ.

- Мой дорогой Арман! - нежно прошептала она. - Я сегодня имела беседу с вдовой герцога Лианкура.

Тут племянница замолчала. А кардинал, закусив губу, чтобы не рассмеяться, смотрел на пламя камина.

- Так вот, дядюшка, - продолжала герцогиня д'Эгийон, - Она просила меня, в благоприятный для вашего здоровья момент, передать, что она нижайше просит вашего позволения отбыть с детьми на свою родину.

Кардинал чуть не подскочил в кресле от подобной новости.

- Это невыносимо! - резко сказал он, что трепетная племянница вздрогнула, - Маленькая герцогиня вечно пытается своевольничать!

- Но, дядюшка, - начала было Мари-Мадлен.

- Сокровище мое! - ласково прервал ее Ришелье, - Я самолично поговорю со своевольной вдовой Лианкура. Она покинет Францию, но не в Жечь Посполиту уедет!