Ефим вдавил педаль газа до пола, и все несчитанные лошадиные силы потащили «мерс» вперед. На спидометр Ефим не смотрел, чтобы от страха не сбавить скорость. Тео проснулся в момент наивысшего напряженья мерседесьих сил. И дико заорал: уж очень быстро набегало на него дорожное полотно, а руль был не в его руках!

— Спокойно, Тео. Все под контролем, — мрачно обронил Ефим.

— Ты не мог бы остановиться? — учтиво попросил Тео.

Береславский остановился и больше до самого возвращения в Москву к рулю допущен не был.

Еще через несколько часов они уже были на море, в Учкуевке. Красивом пригороде Севастополя.

Денек был в разгаре. Волны плавно набегали на берег, оставляя на камнях пенные шапки. Не слишком теплая вода тем не менее не обжигала, а лишь приятно холодила. Ефим залез в воду и немножко поплавал. Сильно расслабиться им не дала Даша, отчаянно брехавшая на набегавшие волны. Немногочисленные отдыхающие неодобрительно посматривали в их сторону. Тео удалось доказать Даше, что волны не такие уж страшные, какими кажутся, и их вполне можно кусать. После этого они обрели примерно час покоя.

Все оставшееся до отъезда время у них ушло на спасение Даши, которая, кусая волны, сожрала столько морской воды, что та начала вытекать из всех ее мыслимых и немыслимых отверстий.

Местные Айболиты сделали Даше несколько уколов и промыли желудок. Охая и стеная, Даша всю обратную дорогу пролежала на заднем сиденье, время от времени отрыгивая на дорогущую кожу салона остатки содержимого своего желудка. Ефим надолго запомнил ту поездку. И когда слышал по телевизору рекламу со словами «А запах!», его посещали совсем не те ассоциации, на которые рассчитывали создатели клипа.

— Тридцать часов чистого полетного времени, — подвел итоги Фернандес, высаживая Береславского на том же месте, где подобрал.

«Действительно, полетного», — подумал Береславский. И дал себе слово никогда больше не связываться с людьми, чей романтизм превышает его собственный.

…Но, странное дело, прошла всего неделя, и поездка предстала в памяти Ефима в совсем другом свете. История с Дашей стала казаться ужасно смешной, а тот удивительный восход он даже однажды фотографировал во сне. И во сне же очень расстроился, обнаружив, что забыл зарядить в фотоаппарат пленку…

При ближайшем рассмотрении (под лупой) кроме стрелки на последнем листе карты они обнаружили еще и маленький кружок. Разноглазый «штурман» или его жена обвели им название поселка: Николаевка. Фактически в руках Ефима оказался точный адрес источника их проблем.

Ефим позвонил Ивлиеву. После характерного отзвона автоматического определителя номера кто-то снял трубку.

— Василий Федорович?

— Я.

— Это Береславский. Я знаю, где прячется Сашкин сосед.

— Молчи, — прервал его старый чекист. — Я сейчас буду у тебя.

— Он не в Москве, — попытался предупредить его Ефим.

— Молчи же! — не выдержал Василий Федорович. — Приеду — все расскажешь.

— Я сейчас у…

— Заткнешься ты наконец? — рассвирепел Ивлиев. — Жди меня там, где ты есть.

А Ефим, чтобы не терять даром времени, принялся пока что продвигать Толстого в полицмейстеры.

Для начала, как объяснил перезвонивший Климашин, следовало собрать десять тысяч подписей. Или внести залог. «Деньги понадобятся для других задач», — решил Береславский и позвонил заведующей учебной частью вуза, в котором преподавал.

Анастасия Александровна была женщиной предбальзаковского возраста, причем, очень красивой женщиной. Еще важнее, что она с Ефимом дружила. К сожалению, совсем не так близко, как ему бы хотелось. Но Ефим никогда не был спортсменом в сексе.

Быстро изложив суть дела, Береславский попросил Настю помочь в деле вызволения Сашки. Она того неплохо знала: «Беор» активно использовался ею для направления на практику студентов старших курсов.

— Чем могу помочь? — спросила она. — Про Сашку я читала. Но твой телефон не отвечал.

— Расскажи моим ребятам про ситуацию. Надо собрать подписи для выдвижения его в кандидаты на пост начальника ГУВД. Его адвокат расскажет тебе правила. — Он продиктовал телефон Климашина. — Сам я вернусь через два-три дня.

— Хорошо. Сделаю, что смогу.

«Классно», — подумал Ефим. Как правило, если Настя за что-то бралась, то у нее все получалось.

Потом он залез с Сашкиного компьютера в свой электронный «почтовый ящик». Там тоже были сообщения от приятелей-коллег, взволнованных происходящим в «Беоре». Береславский собрал и телефоны звонивших ему на мобильный: сегодня днем он на звонки не отвечал.

Ефим для начала перезвонил семерым: в первую очередь его интересовали пиарщики и хозяева типографий. Обещал скромно: если его кандидат станет главным милиционером столицы, их фирмам не придется никому платить за защиту от криминала. Двое отказались сразу, ограничившись выражением сочувствия. Один отказался, потому что его уже «подвязали» под компанию конкурента: заместителя отставленного экс-полицмейстера. Заместитель имел хорошие шансы на победу.

Остальные четверо обещали помочь по максимуму: и медийными ресурсами, и краскопрогонами на своих офсетных машинах.

Дальше был очень важный контакт с двумя директорами служб рассылки-разброски. Согласились оба. Договорились о весьма льготных, хотя и не совсем бесплатных, услугах.

И наконец, Ефим позвонил Ольховскому. Этот друг-конкурент давно зарился на «Хейдельберг» Ефима, печатную машину, на которую они с Толстым копили деньги три года.

— Тебе еще нужен аппарат?

— А чего ты вдруг надумал? Он же у тебя был загружен.

— Нужен или не нужен?

— Конечно, нужен.

— Сорок тысяч на бочку. Налом.

— Все сразу?

— Именно. Надо Сашку вызволять.

— А что с ним? — удивился Ольховский. Он был в отпуске и газет не читал. А телевизора в его доме вообще не было, так как ТВ мешало воспитывать позднего ребенка Ольховского.

Ефим объяснил.

— В таком случае я тебе могу занять. Отдашь потом. А если не сможешь отдать, тогда уж заберу машину.

— Спасибо, — растрогался Береславский. — Сколько дашь?

— Десять тысяч.

— Ольховский, ну почему ты не Березовский? — упрекнул его Ефим. С другой стороны, и десять тысяч — деньги.

Ефим не успел поговорить с бумажниками и телевизионщиками. Денег ему вряд ли удастся еще найти. Но многочисленные друзья могут помочь каждый своим ресурсом. С миру по нитке — Толстому должность. Это буржуи пузатые пусть «раскручиваются» за миллионы. А профессиональные рекламисты должны брать другим.

Пока ждал Ивлиева, успел написать довольно подробный план действий для Марины Ивановны. К его приезду должны быть готовы тексты (на основе им же написанных) и оригинал-макеты рекламных листовок, плакатов и афиш.

В этот момент зазвонил мобильный. Интересовались из далекого Новосибирска:

— Чего там у тебя творится?

Звонивший совсем недавно сам подвергся массированному воздействию конкурентов и знал, что такое вдруг оказаться под прессом. Он пришел в восторг, узнав, что Сашка должен стать обер-полицмейстером.

— Хочешь, мы тебе бесплатно ролик забацаем? — спросил он.

— Хочу, — согласился Ефим. Ролики в Новосибирске делали отменно. — И орешков кедровых привези. Успокаивают.

Тут в домофон позвонил Ивлиев. Береславский был ужасно рад увидеть хитрую физиономию чекиста.

— Ты сможешь сейчас же выехать? — спросил Василий Федорович, ознакомившись с изысканиями Атамана.

— Смогу, — недостаточно радостно ответил Ефим. Все-таки романтизма у него с прошлого года поубавилось.

— Тогда поехали, — скомандовал подполковник.

Лена и Атаман помахали им из окна.

За рулем Ефим сразу повеселел. Чего думать, трясти надо! Приятно, когда цели — конкретные.

Поехали!

Дождик расходился все сильнее, но это никак не нарушало приятно-равнодушного мироощущения Атамана. Он стоял под козырьком служебного подъезда пятиэтажного «сталинского» дома и смолил сигаретку. Получая истинное удовольствие от процесса.