Касси знала, как пройти к заднему выходу, который вел на стоянку. Выйдя на улицу, она остановилась, щурясь на солнце, ослепленная после нескольких часов, проведенных в темноте.

– Где твоя машина?

– Вот она. – Бобби указал на арендованный джип. – Но если можешь потерпеть немного, то я бы с удовольствием принял душ. Я со вчерашнего вечера в дороге.

Касси недовольно поморщилась, и Бобби задумался, смогут ли они устроиться в его прокуренной машине. Вопрос об автомобиле Касси даже не стоял. Он там потянет себе спину.

– Прости. Я понимаю, нельзя быть такой требовательной. Нужно все-таки проявлять понимание.

Бобби не знал, к чему этот разговор, но думал об арендованной машине.

– Ты не против, если мы займемся этим в душе, потому что мне не терпится.

– Не вопрос, – улыбнулся Бобби, чувствуя, что этот день останется в его памяти как самый лучший День независимости. – Я поеду за тобой.

Остановившись на дорожке возле ее дома, Бобби повернулся, чтобы взять с заднего сиденья сумку, и увидел в окно, как Касси, выпрыгнув из своей машины, пулей полетела к дому. Бобби, перебросив сумку на переднее сиденье, ринулся вслед за ней.

Она к тому времени уже с криком распахивала дверь.

По дороге Бобби заметил припаркованный у бордюра красный «порше» и тут же вспомнил, как Касси что-то говорила о «порше» ее бывшего мужа. Бобби чуть было не передумал идти вслед за ней, решив вначале остаться в стороне от намечавшегося, судя по всему, скандала. Но уровень беспокойства за нее просигналил «опасность». «Лучше бы мистеру Красный Порше ее не трогать», – подумал Бобби, ускоряя шаг. Он вошел в гостиную почти сразу за Касси.

В комнате были двое: светловолосый мужчина и женщина, которые словно сошли со страниц модного журнала. По-летнему небрежно одетые, они, видно, по случаю Дня независимости вырядились в цвета красно-бело-синей гаммы. Бобби был просто шокирован такой показухой. Интересно, подумал он, кто под кого подстраивался – он под нее или она под него? Одежда этой пары составляла единый ансамбль. Мужчина и женщина напомнили Бобби Барби с Кеном, отмечавшими свой глянцевый праздник. Только Кен был постарше.

Мужчина держал в руках картину: скалистый берег, сосны, серовато-синее озеро и пара притаившихся среди деревьев домиков.

– Положи картину на место, черт побери! – завопила Касси, и ее крик отдался эхом в пустой комнате. – Положи на место, а не то я позвоню 911 и заявлю об ограблении.

– Она моя! – прорычал Джей.

– Да ладно тебе, Джей, пусть эта сучка подавится, – демонстрируя выдержку, проговорила силиконовая Барби. На ее идеальной, обтянутой футболкой груди посверкивали расшитые блестками звезды и полосы. – Подумаешь, ерунда какая! Я тебе другую куплю.

– Мне нравится эта! – отрезал Джей.

Кукла Барби, кажется, обиделась и поджата покрытые красным блеском губки.

– Мне не нравится твой тон.

– Детка, будь добра, иди в машину, – примирительно обратился к ней Джей. – Я буду через несколько минут. Ступай, будь умницей.

Блондинка злобно посмотрела на Касси. Взгляд ее синих глаз был жестким, как кремень.

– Не понимаю, как ты на ней женился? – с раздражением проговорила она, бросая на жениха обиженный взгляд. – Она же старуха.

– Детка, дай мне пять минут, – мягко попросил ее Джей. – Я сейчас.

Тами Дюваль поднялась на цыпочки, чмокнула Джея в щеку, затем развернулась на каблуках своих красно-бело-синих босоножек и, выгнув грудь под американским флагом, с оскорбленным видом вышла.

«От одной, слава Богу, избавились, но другой-то остался», – подумала Касси. От их поцелуя, явно рассчитанного на зрителя, который словно бы говорил: «Он мой, а не твой», – Касси чуть не стошнило всем тем фаст-фудом, что она съела за день. С трудом сглотнув, она заставила себя говорить спокойно, хотя была далека от этого.

– Отдай картину и убирайся из моего дома ко всем чертям, – сказала она.

– Вам будет лучше отдать ее, мистер, – подал голос Бобби, взбешенный брошенным в адрес Касси словом «сучка». Блондинка была смотреть не на что.

Джей окинул беглым взглядом Бобби, помятого с дороги, с собранными в хвост отросшими волосами:

– А ты еще кто такой, черт побери?

– Какая разница? Делайте то, о чем вас просит леди.

– Леди? – хмыкнул Джей. – Да, если их только выращивают на кукурузных полях.

– Слушай, ты, козел, ну-ка положи картину и проваливай отсюда.

– Не то что? – Джей смерил Бобби тяжелым взглядом своих серых глаз.

– Не то я вышвырну тебя за дверь.

– Это ты, что ли?

– Джей, перестань, ради Бога, валять дурака, – вполголоса сказала Касси, зная, что он никогда никого в жизни не ударил.

– Закрой свой поганый рот!

– Эй! – взревел Бобби. – Лучше следи за своим!

Злобно посмотрев на него, Джей, начал медленно отходить к двери – с картиной в руках.

– Джей, отдай сейчас же!

Бобби преградил ему путь:

– Оставь картину.

Джей остановился. Казалось, из его ушей валил пар, на скулах ходили желваки.

– А ты не вмешивайся не в свое дело. Тебя оно не касается.

– Теперь касается. Ты причиняешь беспокойство Касси.

– Только без глупостей! Это к вам обоим относится! – прикрикнула на них Касси. Господи! Неужели все это наяву?

– Если бы ты отдала мне картину, как и должна была…

– Тогда ты, жалкое ничтожество, не вломился бы в мой дом, чтобы ее выкрасть? – закончила за него Касси. – И это уже не в первый раз. Я видела здесь твою машину на прошлой неделе, когда подъезжала к дому. И ты все никак не успокоишься.

– Она моя! – Бизнес Джея по производству клюшек для гольфа процветал, а потому Джей стремительно превращался в маленького тирана.

– Нет, не твоя.

– Моя, черт возьми, моя!

Бобби понял, что это может продолжаться до бесконечности, и пихнул Джея кулаком в живот. Тот согнулся и, судорожно хватая ртом воздух, рухнул на пол. Бобби взял у него пейзаж и передал Касси.

– Спрячь это куда-нибудь, – абсолютно спокойно сказал он. – Я отведу его к машине.

Подняв Джея с пола, он выволок его за дверь, а затем потащил к машине, возле которой, нервно помахивая сумочкой, его нетерпеливо ждала невеста.

– Джей! – закричала она, увидев его. – Что случилось?

– Он упал, – ответил Бобби. – Ничего страшного. Ему просто нужно отдышаться. Скоро оклемается. – Прислонив «бывшего» Касси к его «порше» с турбонадувом, Бобби развернулся и зашагал к дому.

Касси ждала его в дверях. Бобби ей улыбнулся:

– На твоем месте я бы припрятал картину на месяц-другой, вдруг он такой идиот, что снова полезет сюда. Он, кажется, искренне считает ее своей.

– Маленькое разногласие по пункту договора о разводе.

– Я понял. Ну, по крайней мере сегодня он больше не появится. Чтобы очухаться после такого удара, требуется время. Это специфический прием, достает до печенок.

Касси попыталась сдержать улыбку.

– Зря ты с ним так. Я его знаю, он может и в суд подать.

– Ни за что. Ни один мужик не захочет признаться в своей слабости. Ему нужно было уйти, а он все упрямился. Я просто помог ему немного, вот и все.

– Спасибо тебе… большое спасибо, – пробормотала Касси, сомневаясь, однако, насколько корректно радоваться случившемуся с Джеем. Но за попытку выкрасть ее картину он заслуживал чего-то подобного. Кроме того, она ведь все равно не могла ни на что повлиять, верно?

– На здоровье, детка. Он кого хочешь вывел бы из себя. – Бобби не задал ей вопроса «Какого черта ты в нем нашла?», потому что сам когда-то женился на Клэр, и не ему было указывать другим на ошибки. Мягко втянув Касси в дом, Бобби закрыл дверь и запер ее на замок. – Я приму душ, ладно?

– Эй!

– Что?

– Вот ты, значит, как? «Я приму душ», и все?

– Я думал, тебе не терпится.

– Я хочу знать, зачем ты это сделал? – Все-таки рыцари в сияющих доспехах заглядывают к ней не каждый день. А потому ей в обязательном порядке нужно было все обсудить, все проанализировать и потом, возможно, порадоваться ответам.