Это своего рода веселые старты для взрослых, где можно завоевать золотую медаль.

И она, с какой стороны ни посмотри, будет на них призером.

Пока Касси нежилась и блаженствовала, Бобби, как ни старался, не смог прогнать от себя проклятый образ Клэр, хоть порядком утомил себя на сексуальном фронте. Бобби так и видел ее перед собой, выходящей из такси. Эта картинка точно приклеилась к сетчатке его глаз. Господи! Уж кого-кого, а ее-то он хотел видеть меньше всего. В самую последнюю очередь. Особенно после снов, которые просто измучили его перед отъездом из Будапешта. В них он снова и снова переживал их последнее прощание в Лондоне, в номере «Савоя» – в нем еще был фантастический вид на Темзу, куда из окна падали разные тяжелые предметы, которыми Клэр в него швырялась. Он, с подозрением щуря глаза, мрачно и пронзительно смотрел на нее, в то время как она с залитым слезами лицом твердила, что он не прав, что ей жаль. После того как она чуть не убила его той бронзовой статуэткой, отвечал он, ему плевать, жаль ей или не жаль.

Возможно, и у них были счастливые минуты, но в целом они жили как кошка с собакой. Клэр вечно искала любовных приключений на стороне, и вот в тот серый лондонский день, так соответствовавший их мрачному настроению, Бобби наконец решил, что не желает провести оставшуюся жизнь в постоянной борьбе и размышлениях о том, где же шляется его жена.

В этот день он ушел без оглядки.

Жизнь чертовски коротка.

И вот теперь на него нахлынули воспоминания и – что самое плохое – с ними нечто, похожее на тоску по прошлому, которое вовсе того не стоило.

Но черт возьми! Как она сегодня была все-таки хороша!

Что ни говори, а она, безусловно, красавица, хоть характер дрянь, да и распутница порядочная. Он, конечно, тоже не ангел с крылышками, никогда не был образцом умеренности – ни до, ни после брака. Так уж вышло. Наверное, у нее тоже были свои причины.

Но как бы то ни было, независимо от того, как поступила или не поступила Клэр и что он об этом подумал или не подумал, он, хоть убей, никак не мог ее забыть.

Он слышал про этого игрока в поло. Да и кто, черт побери, только о нем не слышал? Когда Огюстин в прошлом году принес своей команде чемпионское звание, слухи о них разнеслись по всем Штатам, сплетни о них помещали во всех международных колонках, их снимки печатались во всех журналах.

Может, он просто ревнует?

Мог ли его интерес вспыхнуть из-за того, что на сцене появился другой претендент?

Или это абсолютно естественная физическая реакция?

– Эй!

Он посмотрел вниз.

– Я здесь.

– Проверка.

Он улыбнулся:

– Прости.

Касси весело посмотрела на него:

– Ничего. Ты хорош, даже когда действуешь на автопилоте. Что? Бывшая жена?

– Откуда знаешь? – спросил Бобби, однако, отпустив ее, лег рядом и со вздохом уставился в потолок.

– Это естественная реакция на бывших, – сказала Касси, приподнимаясь на подушках. – Мне, например, в голову приходила мысль об убийстве. Но это, уверяю тебя, просто эмоции!

– Мои мысли от твоих не сильно отличаются.

– Одолели дурные воспоминания?

Бобби бросил на нее взгляд:

– Похоже.

– Развод – это не что-то экстраординарное. – Касси улыбнулась. – Это вещь обычная, если ты не против, чтобы в твоем случае употреблялся термин «обычный».

– Хочешь посмотреть кино?

– Нет.

Бобби рассмеялся.

– Это голос моего разума. Есть хочешь?

– Всегда.

– Давай тогда сходим в ресторан у реки. Мне нужно развеяться.

– На улице жара и солнце.

– Но где-то все же должна быть прохлада.

– Я могу отвлечь тебя искрометной беседой.

Бобби повернулся и обнял ее.

– Отвлеки меня лучше поцелуем.

– После обеда. Очень хочется есть.

– До.

– После.

Он был сильнее и, наверное, более убедителен, когда дело касалось секса.

Или, может, Касси в ее теперешнем состоянии слишком легко поддавалась убеждению.

Они отправились в ресторан… после.

В воскресенье утром – слишком рано для воспитанного человека – затрезвонил сотовый телефон Бобби.

Это был Артур с приглашением, выраженным в его обычной манере – в форме приказа.

День рождения его дочери Флоры. В доме у Сары. В час. Стиль одежды – свободный.

Бобби, поморщившись, захлопнул крышку телефона.

– При чем тут я?

– Потому что твоя бывшая хочет, чтобы ты там присутствовал.

Бобби резко перевел взгляд на Касси:

– Если дело в этом, то мне нужен щит. Пойдешь со мной.

– Чтобы навлечь на себя гнев Артура? Да Боже упаси! Меня никто не приглашал.

– Я ему сейчас перезвоню.

– Не смей!

Но Бобби уже нажимал кнопки телефона, который Касси попыталась у него отнять, но безуспешно: Бобби скатился с кровати и, как был голый, вышел на балкон.

Касси было собралась последовать за ним – представ в таком же виде взору обитателей соседних плавучих домов, – но прежде чем успела схватить халат Бобби, он уже возвращался назад с улыбкой на лице, предрекавшей ее жребий.

– Артур будет рад видеть тебя на празднике. Дословно он сказал следующее: «Привози Кассандру. У нее классные сиськи».

– Теперь уж я точно не поеду. – Касси легла на подушки.

– Хорошо, оставайся здесь. Секса мне вроде бы уже не хочется. – Он сел в кресло посреди комнаты и потянулся.

– Это шантаж!

– Ну подумаешь, побудем там полчасика, отдадим ребенку подарок, поздороваемся с Артуром и остальными, а потом благополучно свалим оттуда.

– Так нечестно. Я никого из них не знаю.

– Артура ты знаешь, его жен тоже.

– А если я не поеду?

Бобби пожал плечами:

– Твое дело.

– Это жестоко, просто ни в какие ворота не лезет, – сказала она, надув губы.

– Как и то, что я должен провести вечер с Клэр на глазах Артура. Да он с нас глаз не спустит.

Последние слова Бобби прозвучали некоторым образом двусмысленно. То ли он вовсе не хотел видеть Клэр (тогда – ураааа!), то ли просто не хотел встречаться с ней в присутствии Артура (что хуже).

– Ну, поехали, – уговаривал Бобби. – Ну, сделай мне одолжение.

Он даже не просил, как секс-символ всех времен и народов, а канючил, как маленький мальчик, заставляя ее таять, в то время как она должна была бы сохранять твердость и решительность. Касси вздохнула, молча отчитывая себя за свою мягкотелость, и спросила:

– На что я могу рассчитывать с твоей стороны, если поеду?

– Сделаю все, что захочешь.

– Все?

Бобби рассмеялся:

– Только без животных.

– Ну ладно.

Бобби выпрямился в кресле.

– Переговоры окончены?

– Смотри, я тебе верю. Если сказал все – значит, все. – Касси улыбнулась. – Широта идеи мне импонирует. Нужно заехать ко мне, переодеться. – Взглянув на часы в виде штурвала, она лениво потянулась. – Правда, у нас еще есть пара часиков, чтобы начать это «все».

– Ведь мы не обговаривали временные рамки?

Лицо Касси озарилось улыбкой.

– Как помнится, нет.

Снова откинувшись в кресле, Бобби вытянул ноги и посмотрел на нее из-под темных ресниц.

– Ну что ж, тогда иди ко мне, детка, – пробормотал он. – Не все мне – и тебе работа найдется.

Нужно было проявить твердость и заставить его подойти к ней.

В конце концов, это он предложил ей «все».

Так зачем же ей идти на уступки?

Но Бобби поднял руку, согнул указательный палец и посмотрел на нее так, будто готов был съесть ее живьем, если она не подчинится.

Когда речь идет об удовольствии, упрямиться нет смысла. Упрямство не только недостойно взрослого, зрелого человека, оно к тому же непрактично: ведь ее ждет и манит то, что вполне можно назвать языческим символом мужественности.

– Попроси меня еще раз, – сказала Касси, решив все же хоть как-то отдать должное своей недавно обретенной женской силе.