Пожалуй, хватит фантазировать! И вот она снова в машине, а рядом с ней улыбающийся Бобби Серр.

Именно так.

– Боже мой, да ты и впрямь постоянно витаешь в облаках. Надо сказать твоей сестре, что она права.

Касси припарковалась у бордюра просто чудом, исключительно благодаря укрепившимся в подсознании рефлексам. Так бывает, когда всю дорогу домой болтаешь по мобильнику и совершенно не помнишь, как проехала двадцать миль в час пик.

– Нигде я не витаю. Я паркуюсь.

– Тогда, наверное, нужно проехать подальше, – отозвался Бобби. – С моей стороны дерево, и я не могу открыть дверь.

Вот что получается, когда так бессовестно, без зазрения совести врешь. В этом случае тебя легко поймать.

– Извини, я просто проверяла, не едет ли кто за нами следом, – снова солгала Касси, потому что ложь для нее в такой день или в такой момент, как этот, – когда она рассматривала самые разные катастрофические варианты развития событий, – являлась единственным выходом: не выкладывать же ему всю правду. Тогда он точно подумает, что она полная дура.

Не скажешь же, в самом деле, что его бывшая жена вызывает у нее аллергию, хотя какое ей дело или какое ему дело до того, что ей есть дело? Ведь их отношения зиждутся исключительно на физическом влечении и, без сомнения, продлятся недолго.

– Ты все-таки передвинешь машину или пойдешь в гости одна?

– Прости. – На сей раз она даже не придумала, что соврать, а потому, не говоря ни слова, включила передачу и чуть проехала вперед, чтобы можно было открыть пассажирскую дверь.

Бобби, как отметила про себя Касси, выбрался из машины слишком поспешно, точно опасался, что ему снова заблокируют дверь. Или это у нее паранойя? В стрессовых ситуациях рациональная часть ее мозга функционировала неважно. Сейчас Касси получила импульс выйти из машины и отложить все сомнения и все «если» на потом. До тех пор, пока способности трезво мыслить не восстановятся окончательно.

Открыв заднюю дверь машины, Бобби вытащил подарок и вопросительно посмотрел на Касси:

– Готова?

Она заставила себя кивнуть – ощущая холод в ступнях и ком в горле, будто приговоренная перед эшафотом.

Бобби протянул ей руку, и горло немного отпустило. Он вдруг улыбнулся – и Касси тут же почувствовала, как оттаяло ее сердце и согрелись ноги. Она взяла Бобби за руку.

– Как там говорится… в преддверии ада?

– Твой брак, судя по всему, был ничуть не лучше моего.

– Не забудь: допрос Артура будет с пристрастием.

– Выдам только имя, звание и порядковый номер. Вообще-то я собираюсь затаиться где-нибудь и сидеть там до тех пор, пока ты не соберешься домой.

Губы Бобби насмешливо изогнулись.

– Трусиха.

– Это называется предусмотрительная. Чует мое сердце, друзей там у меня немного.

Возможно, Касси не была наделена даром предвидения, но логическое умозаключение вполне могла сделать. Как она и ожидала, едва они, переступив порог дома, вручили Саре подарок для дочери, к ним тут же, как судно на воздушной подушке, подплыла Клэр и увела Бобби за собой. Касси же, спасаясь от радара Артура, сразу улизнула в ванную, выбрав наиболее отдаленную от праздничного действа.

– Пойдем поздороваемся с Артуром, – сказала Клэр Бобби, беря его за руку и увлекая за собой по направлению к кабинету. – Джессика прячется там от бывших Артура.

– Ясно: одна большая счастливая семья.

– Если б ты только знал, милый, – она с улыбкой посмотрела на него, – до чего мне все это напоминает Рождество в Бате, когда Джорджи со своей новой и бывшей женами отмечали праздники в маленьком перестроенном домике священника.

– И не вспоминай. – Напряжение тогда было просто чудовищным, хотя каждый ради детей пытался соблюдать корректность.

– Ах вот вы где! – воскликнула Клэр, когда они вошли в кабинет, сплошь увешанный стеллажами с выставленными там Сарой коллекциями редких книг и стеклом Даум.

– Кто-нибудь из вас видел в одном месте такое количество всякой бесполезной ерунды? – воскликнула Джессика, пренебрежительно махнув рукой. – Бедлам какой-то.

– Это, безусловно, не мой стиль, – дипломатично отозвалась Клэр. – Ты знакома с Бобби Серром?

– Я о нем наслышана, – проворковала младшая жена Артура, с улыбкой глядя на Бобби. – Очень приятно наконец познакомиться с вами лично. Артур говорит, вы спасете музей от разорения.

– Ну, это слишком сильно сказано, – ответил Бобби, думая, что Артур с помолвочным бриллиантовым кольцом Джессики превзошел себя. Камень ослеплял. – Рубенс обязательно отыщется. А у Артура вскоре все опять наладится.

– Ну что я вам говорил? Видите, у него ни тени сомнения! – Улыбнувшись жене, Артур обратился к Бобби: – Я сказал попечителям, что ты работаешь, мой мальчик, и все будет в порядке.

– Так или иначе, но дело обычно решается, – без выражения сказал Бобби.

– Потому что Бобби – лучший, – проворковала Клэр, прильнув к его руке. – Он всегда был лучшим.

– А у вас, кажется, дело налаживается, – лукаво заметил Артур.

– Скажи, разве мы не хорошо смотримся вместе? – игриво промурлыкала Клэр.

– Пара подходящая, что и говорить. – Артур прищурился. – И потом, у вас, без сомнения, есть что-то общее.

– Полагаю, есть – одно или даже два, – шаловливо заметила Клэр. – Помнишь ту маленькую виллу на берегу Босфора и то лето в Санкт-Петербурге, когда мы каждую ночь гуляли по берегу Невы, а на улице не темнело?

– Помню, – сказал Бобби, на которого вдруг нахлынули воспоминания, навеянные таким знакомым запахом такой близкой Клэр.

– Ты была в Петербурге во время белых ночей? – спросила Клэр Джессику. – Это что-то изумительное.

– Мы ездили туда в прошлом июне. Артур такой душка, купил мне там великолепные меха.

– Да! С ума можно сойти, сколько они мне стоили, – признался Артур. – Но соболя продавали за полцены. Не упускать же!..

– Артур, дорогой мой, – сказала Джессика, – нас ждет Гвен. Это такое дело – нельзя пропустить, – объяснила она.

– У нас благотворительное мероприятие, – едва заметно улыбнулся Артур. – Что сегодня? Птицы или теннис?

– Дендрарий. Им столько всего нужно, – пробормотала Джессика.

Как будто кто-то сомневался, что дендрарий не может подождать несколько часов.

– Очень приятно было с вами познакомиться, – улыбнулся Бобби последней жене Артура, самой юной копии его бывших жен. Впрочем, эта, кажется, была на пару дюймов выше.

– Прошу простить нас, – извинился Артур. – Пойдем попрощаемся с маленькой виновницей торжества и поедем.

– Новая жена выдержала целых двадцать минут, – вполголоса сказала Клэр, когда пара направилась к выходу.

– Хлопот у Артура выше крыши. – Но это было сказано так, к слову. На самом деле Артур мог о себе позаботиться.

– Он любит новые игрушки.

– Это я понимаю. Непонятно одно – почему он никак не может увидеть разницу между игрушкой и женой?

– Думаю, для него жены – все равно, что дети.

– Ты права. Но Джессика… Он мог бы и подождать.

– А может, это любовь?

Бобби с сомнением посмотрел на Клэр:

– Смеешься?

– Такое случается. Помнишь, как ты был влюблен? Помнишь, тогда, в Париже, в Лувре, ты не мог сдержаться, и мы устроились прямо в дворницком чулане?

Бобби мог бы возразить, что то была не совсем любовь, но вместо этого лишь вежливо улыбнулся и кивнул:

– Помню.

– А Галерею Медичи во Флоренции? Ну и жеребец же ты был! Мы, кажется, больше одной галереи не осилили, когда… – Она подняла глаза, потому что в кабинет вошел официант с подносом закусок. – Выйдите вон! – рявкнула Клэр. – Вы что, не видите? Мы разговариваем.

Ее резкий и колючий голос резанул Бобби словно бритвой, напомнив иные моменты их совместной жизни. Он слышал этот голос сотни раз. С обслугой Клэр никогда не церемонилась.

– Милый, ты просто обязан приехать ко мне в Нью-Йорк, – продолжила она вновь ласковым, вкрадчивым тоном. – Нам с тобой будет хорошо. Помнишь, как нам хорошо было в постели? – Она сильнее сжала его руку. – Ну, поедем. Я настаиваю.