Смит предпринял последнюю попытку идентифицировать липового Роджера Шермана Ко. Снова почувствовав себя загнанным в тупик, он в отчаянии обратился к базе данных Национального центра информации о преступности. Она постоянно пополнялась свежими подробностями. Надежды, конечно, мало, однако за те несколько дней, которые миновали с тех пор, как он перегрузил гигантский файл на свой компьютер, возможно, поступила какая-нибудь новая информация.

С помощью пароля выйдя на базу данных, он вызвал файл Роджера Шермана Ко.

Файл не открывался.

На зеленоватом экране зажглась издевательская надпись: «НЕ ОБНАРУЖЕН».

– Невероятно, – сквозь зубы пробормотал Смит. – Ведь этот файл есть даже в моей собственной базе данных!

Оставалось только предположить, что файл закрыли. Пришлось обратиться к блоку пассивной памяти. «НЕ ОБНАРУЖЕН», – вспыхнула надпись.

– Не может быть! – дрожащим голосом пролепетал Смит, отказываясь верить своим глазам.

Он попробовал еще раз. Ясно, что это ни к чему не приведет, но все же босс КЮРЕ решил попытаться. Он понимал – ЭВМ не совершает логических ошибок. Попроси компьютер найти что-то заложенное в его памяти, и – если его операционная система и логические схемы функционируют нормально – он всегда найдет объект поиска, в этот ли раз, в другой ли – как калькулятор всегда сообщит вам, что три плюс семь неизменно составляет десять. В компьютере не существовало места для ошибки или для того явления, которое люди обзывают расплывчатой логикой.

«НЕ ОБНАРУЖЕН», – заученно повторял компьютер.

Смит, недоумевая, взирал на экран монитора, не обращая внимания на каплю пота, которая, повисев на лбу, скатилась по переносице между его усталых глаз, удерживаемая статическим напряжением, задержалась на кончике носа и, наконец, упала ему на левую ладонь.

Ладонь дрожала, и Смит не в состоянии был унять эту дрожь.

Босс пребывал в растерянности. Еще несколько дней назад файл Роджера Шермана Ко находился в базе данных НЦИП. Смит сам скопировал его и теперь имел собственный дубликат. Несколько часов назад он видел его собственными глазами.

Файлы не способны самоуничтожаться. Смит понимал, что компьютеры не обладают творческим интеллектом. Какой-то безымянный клерк собрал все сведения о Роджере Шермане Ко и создал соответствующий файл, который и хранился в базе данных НЦИП. Смит просто перекачал его по чудесному оптоволоконному кабелю и с помощью технологии лазерного считывания загрузил на оптический диск «УОРМ». Теперь информация постоянно хранилась на плате, напоминавшей обыкновенный компакт-диск.

Файл существовал в его базе данных; следовательно, он должен был присутствовать и в базе данных НЦИП. Подобные файлы не уничтожаются: они просто переводятся в блок постоянной памяти или хранятся на ленточных накопителях.

Смит закрыл свою программу и, войдя в режим поиска оригинальной базы данных НЦИП, откинулся на спинку кресла, приготовившись к томительным минутам ожидания.

Он совсем забыл о том, насколько мощной была установленная им гибридная сеть.

Вся операция заняла не больше полутора минут. Программа прочесала базу данных НЦИП на предмет файлов, названия которых включали все три слова из имени Роджера Шермана Ко в любой комбинации, в любом возможном написании и даже сделала допущение на то, что из-за канцелярской ошибки один из трех компонентов имени может быть опущен.

Смит рассчитывал получить длинный список вариантов и готов был к утомительной работе по их сортировке.

Однако по прошествии еще полутора минут он получил одно-единственное имя.

Когда оно возникло на экране, он часто-часто заморгал. У него мелькнуло подозрение, что машина каким-то образом дала сбой. Файл наконец открылся.

Затем Смит еще раз взглянул на экран, и тут его взору открылось то, что в первый раз осталось незамеченным.

С губ его сорвался сдавленный стон, похожий больше, правда, на рычание. Стон, казалось, вырвался из самых глубин его смятенной души. Отчасти так оно и было. Этим стоном Харолд В. Смит словно давал понять, что его вера в жизнь и – что еще более важно – вера в созданную им компьютерную сеть окончательно рухнула.

На экране монитора высвечивалось имя. Само по себе оно было насмешкой над Смитом, насмешкой над его здравым смыслом, над его верой в математическую логику, в компьютеры вообще, а в частности, в надежность управлявших ими стандартных подпрограмм, алгоритмов и бинарных кодов.

Это имя было: РОДЖЕР ШЕРМАН ПО.

Харолд В. Смит точно оцепенел в своем кресле; на его призрачно-сером лице застыло ошеломление; глаза с покрасневшими от бессонной ночи веками сверлили экран монитора, словно одного усилия воли его было достаточно, чтобы заставить измениться то, что в самой основе подрывало веру босса в компьютерные технологии.

Это была буква П.

И сколько он ни вглядывался в экран, она оставалась таковой – П. Не К. Имя файла было РОДЖЕР ШЕРМАН ПО, а не РОДЖЕР ШЕРМАН КО.

С уст его сорвался нервический смешок. Невероятно! Если бы в тот момент с экрана монитора соскочил живой эльф и проглотил его галстук, это не привело бы Смита в такое замешательство.

Но поскольку Харолд В. Смит обладал логическим складом ума, он переписал именной файл Роджера Шермана Ко на свой оптический диск, где хранилась база данных НЦИП. После этого, несколько раз нервно ударив по клавишам, вывел файл на правую половину экрана.

Затем из собственной версии базы данных НЦИП вызвал файл Роджера Шермана Ко.

Теперь перед ним на экране были оба файла.

Несколько дней назад они были абсолютно идентичны. Теперь же все изменилось.

Один значился как Роджер Шерман Ко. Другой – Роджер Шерман По. Номера их карточек социального страхования не совпадали. Как не совпадали и другие характеристики.

Смит понимал, что этому существует лишь одно-единственное объяснение: кто-то обновил редакцию файла. Что ж, надо заглянуть в конец файла, чтобы проверить дату внесения изменений.

За те краткие секунды, пока перед Харолдом В. Смитом на экране мелькали зеленоватые строчки, в его истерзанной душе вновь шевельнулась надежда.

Но надежда умерла, едва зародившись. Последние изменения были внесены три месяца назад. Та же дата значилась и в файле Роджера Шермана Ко. Компьютеры НЦИП автоматически фиксировали дату внесения каких-либо изменений.

Согласно электронному досье на Роджера Шермана По, с тех пор как Смит переписал его, файл не менялся.

Босс снова застонал – это был короткий и скорбный звук. Стон человека, испытывавшего острую, необъяснимой природы боль.

– Но где же логика? – громко произнес он. – Полная бессмыслица! Файлы сами себя не меняют.

И все же, все же... Непостижимым образом файл Роджера Шермана По во время перекачки превратился в файл Роджера Шермана Ко.

Стоило этой мысли мелькнуть у него в голове, как Смит попытался от нее отмахнуться. Компьютеры – бессловесные машины, сверхскоростные цифровые калькуляторы. Введи в них определенные числа – а вся цифровая информация в компьютере переводится в бинарную, – и они будут безошибочно складывать, вычитать, умножать и делить. Компьютеры не умеют думать. И не могут корректировать вводимую информацию. Они лишены такой способности. Даже компьютеры с искусственным интеллектом в лучшем случае пока рассуждают лишь в заданных параметрах.

Равным образом невероятной представлялась и версия о компьютерной ошибке. В результате сбоя при перекачке данных какие-то сведения могли быть утрачены или, наоборот, добавлены, но они обычно лишены всякого смысла.

Смит еще раз проверил номера карточек социального страхования. В первых трех цифрах содержались закодированные сведения о географическом регионе, где обладатель данной карточки впервые получил ее.

Номер карточки Роджера Шермана Ко начинался с цифр 220. Значит, штат Мэриленд. По информации Смита, Роджер Шерман Ко действительно родился в Чеви-Чейз, что в центральной части Мэриленда.

Номер Роджера Шермана По начинался с 447, что означало штат Оклахома. Все верно. Детские годы По прошли в Талсе.