– Я рада, – отозвалась она.

– Рада, что я тебя люблю?

– Нет, то есть да. Твоя любовь – это счастье. А рада я тому, что ты никогда не любил другую, – объяснила она.

– Никто не внушал мне таких чувств, Темпл. Ты пленила мое сердце, как только я заглянул в твои колдовские карие глаза. Они заворожили меня. У других женщин не было ни малейшей надежды на взаимность. – Посмотрев в сияющие от счастья глаза жены, Дамон приник к ее губам в страстном и нежном поцелуе.

В дверь постучали.

– Войдите! – крикнул Дамон.

Эрин, поставив на стол поднос с чаем, украдкой взглянула на них и удовлетворенно улыбнулась.

– Врач советовал тебе пить чай с сухарями, Темпл. Чай успокоит, а сухарик поможет преодолеть тошноту.

– По твоим словам, у тебя был обычный обморок, малышка, – сказал Дамон с тревогой и легким укором.

Темпл и Эрин обменялись лукавыми взглядами.

– Да, это так, Дамон, – невинно отозвалась Темпл.

– Тогда отчего же тошнота? – настаивал Дамон.

– Ах, это? – Темпл усмехнулась. – Ничего страшного. Кажется, тошнота – обычное дело у женщин, которые ждут ребенка.

Дамон, потеряв дар речи, уставился на жену.

– Ре-ребенка? – пробормотал он.

Темпл кивнула. Какое же забавное у него выражение лица! Дамон вопросительно посмотрел на Эрин.

– Ребенка? – повторил он.

– Так утверждает доктор Веччи, – ответила Эрин. Осознав наконец смысл этих слов, Дамон издал вопль ликования и вскочил с кровати.

– Боже мой! – Он широко улыбнулся. – Ребенок! Пресвятая Дева Мария! Я стану отцом!

Он обнял Темпл, осыпая поцелуями ее лицо.

– Ох, малышка, на свете нет человека счастливее меня! – Глаза его светились восторгом и гордостью.

– Кто же информатор? Вы кого-то подозреваете? – спросил Бейтс, посмотрев на двух сидевших перед ним мужчин.

Дамон и Пьер в один голос ответили:

– Нет.

– Очевидно, этот человек осведомлен обо всех изменениях в лагере, – продолжал Бейтс. – Кто-то подробно докладывает противнику, сколько человек ежедневно прибывает на учения, сколько отправляется на фронт и сколько остается. Боже мой! – вскричал он, хватив кулаком по столу. – На наших людей напали, не успели они отъехать от лагеря на десять миль!

Это, увы, было правдой. Отряд из восьми добровольцев атаковали вскоре после того, как люди, покинув тренировочный лагерь, направились в полк. Троих убили, одного серьезно ранили. Кто-то, несомненно, оповещал неприятеля об отправке добровольцев на фронт, их подстерегали в засаде и убивали.

Важные сообщения перехватывались, а к Дамону и Бейтсу поступали ложные сведения. Шпион не только отлично знал местность, но и свободно появлялся в лагере, не вызывая подозрений.

Дамон и Пьер никому не доверяли, ни с кем не говорили о своих поездках и встречах, понимая, что надо соблюдать осторожность и держать ухо востро, дабы не упустить из виду ничего мало-мальски подозрительного.

Методом исключения Дамон пришел к выводу, что шпионит кто-то живущий на вилле Силоне или Topp. Он допускал также, что это один из четверых мужчин, помогавших в лагере обучать добровольцев. Пьер согласился с его предположением.

Бейтс устало вздохнул и тряхнул седой головой: – Надо найти шпиона и положить этому конец. Вот вы и займитесь этим. Держите меня в курсе дела.

С этими словами Бейтс вышел из палатки, сел на лошадь и ускакал из лагеря. Он, разумеется, не подозревал, что враг уже устроил засаду и, поджидая очередную жертву, намерен убрать еще одно звено в цепи, ведущей к Дамону Силоне.

Темпл направлялась в лагерь и везла еду для Дамона и Пьера, желая, чтобы мужчины сделали перерыв и как следует подкрепились. Они совсем не отдыхают и не успевают перекусить. Так ведь можно и надорваться.

Услышав вдали топот копыт, Темпл всмотрелась в одинокого всадника, скачущего ей навстречу. Может, это Дамон? Она пустила лошадь в галоп и, поднявшись на вершину холма, увидела внизу, на дороге, незнакомого всадника. Вдруг впереди, возле обочины, ярко блеснуло на солнце что-то металлическое. Это привлекло внимание Темпл.

За деревьями, почти скрытый густой листвой, сидел на сером коне мужчина и целился из винтовки в ничего не подозревавшего всадника. Темпл, натянув поводья, осадила Гордую и достала свою винтовку.

Прицелившись, она нажала на спусковой крючок. Тишину прорезал громкий выстрел, а вслед за ним раздался пронзительный крик. Владелец серого коня распростерся на земле.

Бейтс заметил на дороге всадника в ту минуту, когда тот вскинул винтовку. Сокрушаясь, что не подумал о возможной засаде, Бейтс обхватил себя руками. Он понимал, что смерти ему не миновать. Казалось, время остановилось. Но вот прогремел выстрел, раздался крик, и Бейтс понял, что целились не в него.

Подъехав к распростертому на земле телу, Бейтс спешился, перевернул раненого на спину и увидел, что тот весь в крови. Умирающий поднял на старика помутневшие глаза, попытался что-то сказать, но только судорожно вздохнул и испустил дух.

Громкий топот копыт заставил Бейтса оглянуться. Дамок и Пьер скакали к нему во главе большого отряда вооруженных мужчин. Сюда примчалась едва ли не половина лагеря.

– Мы слышали выстрел! – Дамон осадил Темного и спешился. – Значит, стреляли не в тебя?

– Этот человек собирался выстрелить в меня, но кто-то помешал ему, выпустив пулю в него.

– Но кто? – удивился Дамон.

– Он вон там, на холме, – ответил Бейтс. Все посмотрели на вершину холма.

– Пресвятая Богородица! – воскликнул Дамон. – Да это же Темпл!

– Чертовски удачный выстрел, маленькая леди! Чертовски удачный! – то и дело повторял Бейтс. Это продолжалось уже почти целый час.

Молодая женщина сидела в библиотеке на диване рядом с Дамоном, нежно обнимавшим ее за плечи.

– Спасибо, сэр, – смущенно ответила Темпл.

Ей было трудно говорить. Взяв винтовку, она никак не предполагала убить человека, а к тому же не знала, кто из этих всадников ее враг. Однако, справедливо рассудив, что честный человек не станет прятаться за деревьями, Темпл прицелилась в него. Воспользовавшись преимуществом своего положения, она думала лишь о том, как спасти жизнь второму всаднику!

– Темпл? – Голос Дамона отвлек ее от неприятных мыслей, и она подняла глаза. – Бейтс задал тебе вопрос.

– Да? О… простите, синьор.

– Впервые вижу ее такой молчаливой, – заметил сидевший у окна Роско.

Услышав его враждебный тон, Темпл покраснела от возмущения. Она по-прежнему была на ножах со свекром. Роско неустанно убеждал сына усмирить жену и «укоротить ей язычок». Темпл злилась, но воздерживалась от разговора с Дамоном, понимая, что у него и так хватает забот. К тому же пока не случилось ничего такого, с чем она не могла справиться сама.

– Что ж, похоже, мой сын наконец-то прислушался к моему совету и укоротил ей язычок. Да, я еще не видел ее такой молчаливой. – Роско явно дразнил невестку.

Темпл вскочила с дивана. Ее карие глаза сверкнули:

– А я еще никогда не убивала человека, Роско Силоне! Даже если мне очень хотелось избавиться от него.

Роско все понял, ибо часто видел в ее глазах откровенную ненависть.

Дамон собирался вступиться за жену, но она не позволила ему, ибо вполне успешно отражала нападки Роско. Взглянув на отца, Дамон понял, что тот вот-вот скажет колкость, и решил предотвратить назревавший скандал.

– Ладно тебе, Темпл, – тихо начал он, накрыв ее руку своей.

– Ничего не ладно, Дамон Силоне! – воскликнула она. – Не смей обращаться со мной, как с ребенком! Я взрослая женщина и сама отвечаю за себя. Никто не запретит мне высказывать свою точку зрения!

И Дамона, и его отца удивила ее непримиримость. Дамон приписал это физическому и эмоциональному состоянию Темпл. Однако Роско знал ее лучше.