– Что значит, все указывает на то, что это именно он?

Чад погладил ее плечи, затем провел ладонями вниз по ее рукам и сжал пальцы.

– Я не имею права раскрывать подробности расследования. Просто поверьте мне. Куинн – опасный человек, и вам следует держаться подальше от него.

Обдумав все сказанное Чадом, Аннабел пришла к выводу, что у него нет никаких не подлежащих разглашению подробностей и никаких улик против Куинна. Значит, он лгал ей. Но почему?

«Он ревнует».

Она высвободила свои руки.

– Я больше не буду встречаться с Куинном без крайней необходимости.

У Чада рот растянулся в улыбке, как у ребенка, которому только что пообещали купить игрушку, которую он уже не надеялся получить. Аннабел почувствовала себя неловко. Похоже, для Чада она как эта игрушка, как какой-то приз, который можно выиграть или проиграть. И он инстинктивно чувствовал, что Куинн Кортес – очень серьезный его соперник.

Однако она не является ни для кого призом. Ее нельзя ни выиграть, ни проиграть. И нет никакого соперничества. Аннабел не собиралась решать, какой из мужчин лучше.

Сердце Аннабел уже решило это за нее.

Джим Нортон последний раз видел Гриффина Пауэлла несколько лет назад. Тогда агентство Пауэлла работало на местного торговца произведениями искусств Монти Эддиса, из галереи которого были украдены картины и скульптуры на несколько миллионов долларов. В тот раз им с Гриффином пришлось сглаживать разногласия между Эддисом и полицейским управлением. Обе стороны выражали друг другу недоверие. А закончилось все тем, что Джим и Гриффин вышли на преступников, которыми оказались жена Эддиса и ее любовник.

Вчерашний звонок Гриффина не был сюрпризом для Джима. Он знал, что его старый напарник по университетской футбольной команде работает на Куинна Кортеса и Аннабел Вандерлей. Эти двое казались ему странной парой. Вообще Джим неплохо разбирался в людях, несмотря на прокол в выборе жены, и считал, что мисс Вандерлей является именно той, какой и кажется, другими словами, богатой, воспитанной аристократкой. А Куинн Кортес, независимо от его богатства, влиятельности и успехов в уголовном суде, по натуре – головорез. Более мягко его можно было бы охарактеризовать как неотшлифованный алмаз. Но даже самые дорогие костюмы, часы «Ролекс», машина «порше» и маникюр никогда не превратят Кортеса в настоящего джентльмена.

Помощник Гриффина Сандерс открыл дверь и провел Джима в номер.

– Лейтенант Нортон, – провозгласил он и скрылся в одной из двух смежных с гостиной комнат.

Гриффин сидел за обеденным столом с чашкой кофе в одной руке и утренним выпуском «Коммерческого вестника» в другой. Увидев Джима, он бросил газету на стол и сделал приглашающий жест:

– Присоединяйся, позавтракаем вместе. Я заказал два омлета по-западному и печенье из пахты. Насколько помнится, в прошлый раз, когда мы вместе завтракали, ты заказывал именно это.

– У тебя хорошая память. – Джим подошел к столу, взял кофейник и наполнил чашку горячим черным напитком.

– Спасибо, что согласился встретиться со мной, – сказал Гриффин. – Полагаю, ты знаешь, что я работаю на Куинна Кортеса.

Джим выдвинул стул и сел за стол.

– И на Аннабел Вандерлей.

Гриффин кивнул:

– Да, и на мисс Вандерлей.

– Тебе не кажется, что эти двое как-то плохо сочетаются? Для нее ведь это все равно что спать с врагом. – Джим поднес ко рту чашку.

Гриффин с любопытством посмотрел на него:

– Я бы не сказал. Все не совсем так.

– Значит, между ними нет ничего личного?

– Этого я не говорил. – Гриффин снял крышку со своей тарелки, взял вилку и разделил на пласты свой омлет. – Связывает ли Куинна и Аннабел что-то личное – это их дело и никого другого, ведь так? Что же касается моей работы на них обоих, то это компромиссное решение, поскольку они связались со мной практически одновременно. Мне оставалось либо отказать им обоим, либо попросить их объединить усилия.

– Удивительно, что они согласились. Особенно мисс Вандерлей. Она не похожа на тех, кто легко может подпасть под обаяние Кортеса с его латинской харизмой.

– Почему же? Она женщина.

Джим засмеялся:

– Зацепила она тебя, да, Гриф?

– Так я тебе и сказал. – Усмехнувшись, Гриффин отправил в рот кусок омлета.

Сняв крышку со своей тарелки, Джим разломил пополам печенье, намазал маслом, а сверху положил ежевичный джем. Ну и Гриффин. Не забыл, что это его любимый джем. Вообще голова у парня – что надо. Когда они играли в футбольной команде, то он был одним из немногих, кто не только блистал на поле, но и отлично учился. Этот гигант окончил университет с отличием. Джим, правда, и сам неплохо учился. Тем не менее Гриффин Пауэлл всегда выделялся и на поле, и в аудитории. При этом, как ни странно, Джима вполне устраивало пребывание на вторых ролях, да и других членов университетской команды тоже.

Все знали, почему Джимми Нортон не стал профессионалом. Полузащитник с двумя раздробленными коленками не годится для профессиональной команды, даже если во всех других отношениях он в прекрасной физической форме. Но никто не знал, почему Гриффин Пауэлл не продолжил карьеру в профессиональном футболе. На их первой после окончания университета встрече, которая произошла более восьми лет назад, Джим хотел было докопаться до причин этого. Но парой тонких замечаний Гриффин ясно дал понять, что обсуждение таинственного десятилетнего исчезновения старого друга из поля зрения всех, кто его знал, является запретной темой.

За завтраком старые друзья вели ни к чему не обязывающий разговор о спорте, о мемфисской ночной жизни, об Элвисе Пресли и о прохладной для марта погоде. Когда они покончили с омлетом и налили себе по третьей чашке кофе, Гриффин с серьезным лицом повернулся к Джиму.

«Начинается серьезный разговор», – подумал Джим.

– Я не прошу у тебя никаких одолжений, – начал Гриффин. – И конечно же, не жду от тебя никакой конфиденциальной информации. Пользоваться преимуществами старой дружбы – не в моих правилах, так что не переживай, я не собираюсь подвергать сомнению твою порядочность.

– Это хорошо, потому что порядочность – единственное, что у меня еще осталось, хотя некоторые сомневаются и в этом.

Гриффин кивнул:

– Понимаю. Неприятный развод, оплата алиментов жене и содержания ребенка, свидания с сыном только по разрешению бывшей жены, никаких перспектив карьерного роста и деньги в количестве достаточном разве что для сведения концов с концами.

– Хм. – Улыбаясь, Джим покачал головой. – И что ты собираешься делать? Собирать досье на меня? – Махнул рукой, словно извиняясь за глупый вопрос. – Конечно же, ты это уже сделал.

– Если тебе когда-нибудь надоест тратить попусту время в мемфисской полиции, позвони мне. В агентстве Пауэлла всегда найдется место для первоклассного сыщика.

– Ты действительно обо мне такого мнения? – Джим давно уже не удосуживался похвалы – ни на работе, ни в личной жизни.

– Я знаю, что ты именно такой.

– Но ты ведь знаешь, что несколько лет назад я сломался? Да и слухов обо мне ходило много.

Гриффин подтвердил это кивком и добавил:

– Да, я слышал. Что ж. У всех у нас бывают кризисы. – Гриффин пожал плечами.

– Я подумаю над твоим предложением.

– Ты можешь воспользоваться им в любое время.

«Об этом действительно стоит подумать». Однако Джим понимал, что в случае перехода на работу к Гриффину ему придется часто выезжать из Мемфиса, а это значит, что он будет далеко от Кевина.

– А сейчас что тебе нужно от меня? – спросил Джим. Гриффин поставил пустую чашку на стол и повернулся к Джиму:

– Мне нужно услышать твое мнение.

– Мое мнение?

– Как я понимаю, сегодня утром вы будете допрашивать Куинна Кортеса по поводу убийства Кендал Уэллс. На данный момент он единственный человек, имевший какую-то связь с обеими женщинами.