– Да, похоже, это так.

– Считаешь ли ты, что Лулу и Кендал убил Кортес?

– Ах вот оно что. Сам-то ты уже, по-моему, определился с ответом. Но у тебя нет стопроцентной уверенности в своей правоте. Ты руководствуешься только интуицией или же располагаешь фактами, подтверждающими твое мнение?

– Мы не обмениваемся конфиденциальной информацией, помнишь? Во всяком случае, пока.

Джим прищелкнул языком:

– Ладно. Хочешь знать мое мнение о Кортесе, скажу. Да, он бабник, достаточно беспринципный адвокат и в определенных обстоятельствах, возможно, способен на убийство, но этих женщин убил не он. По моему мнению, у него не было сильного побудительного мотива убивать Лулу, даже если она забеременела от него. А какой мотив мог быть у него для убийства собственного адвоката?

– Спасибо, Джим. Я тоже не думаю, что Кортес убил Лулу или Кендал, но все же похоже, что убиты они именно из-за связи с ним.

Уху! В мозгу Джима сработал предупредительный сигнал.

– Тебе известно что-то неизвестное нам, да?

– Возможно.

– Сокрытие улик является…

– Это только мои теоретические выкладки. Если они приведут куда надо, я позвоню тебе, но прежде извещу Кортеса и Аннабел. А пока делай все возможное, чтобы удержать окружного прокурора и шефа Данли от ареста Куинна. – Гриффин рассмеялся в ответ на недоуменный взгляд Джима, явно означавший «разве это не одолжение?». – Ведь если вы засадите за решетку не того человека, представляешь, какой резонанс это получит в прессе, когда мы поймаем настоящего убийцу и докажем невиновность Кортеса?

Куинну и в голову не могло прийти, что настанет такой день, когда он наймет в качестве своего адвоката Джадда Уокера. Если бы еще неделю назад кто-нибудь сказал ему, что они будут сидеть за одним столом, пить кофе и обсуждать проблемы Куинна, он рассмеялся бы этому человеку в лицо.

– Давайте сразу проясним один момент, – сказал Уокер. – Мы не обязаны нравиться друг другу для того, чтобы я представлял и наилучшим образом защищал вас.

Куинн усмехнулся:

– Я всегда говорю то же самое новому клиенту.

– С одной только разницей, Кортес.

Куинн вопросительно изогнул бровь.

– У вас, наверное, бывали и такие подзащитные, которых вы не считали невиновными. Я же, если не уверен в невиновности клиента, отказываюсь от дела.

– У каждого человека есть право на защиту, даже у виновного.

– Согласен. Но я не обязан быть его защитником.

– Вы человек щепетильный, высоконравственный, вы как трастовый фонд для дряхлых «денежных мешков».

Уокер рассмеялся, очевидно, совсем не обидевшись на последнее замечание Куинна.

– А я-то считал, что не нравлюсь вам из-за того, что являюсь одним из немногих оппонентов, наголову разбивших вас в суде. Оказывается, вы ненавидите меня за то, что я родился в сорочке, а вы нет.

– Вы сами сказали, что нам незачем любить друг друга. Итак, каково ваше решение? Будете вы представлять мои интересы или нет? Виновен я или невиновен?

– Я ведь здесь, не так ли?

– И значит?

– Значит, Гриффин Пауэлл считает вас невиновным, а у него безошибочная интуиция.

– Приятно узнать, что Пауэлл верит в мою невиновность. Но как считаете вы?

– Я думаю, вы слишком умны и если бы захотели убить кого-нибудь, то сделали бы это таким образом, что никто никогда не заподозрил бы вас. Возможно, вас кто-то подставляет.

Куинн моментально напрягся при мысли о том, что кто-то может подставлять его. Неужели кто-то убил трех женщин, чтобы свалить на него вину? А если это так, то кто и почему?

– Пауэлл рассказал вам о третьей женщине?

– Джой Эллис? Да, рассказал. Он также сказал о вероятности обнаружения других жертв. Других убитых женщин, которые когда-то были вашими любовницами. Ему придется передать эту информацию в полицию, хотя не исключено, что там получат ее из своих источников. Но если Гриффин обнаружит, что были убиты и другие ваши бывшие любовницы, трудно предугадать, какие это будет иметь последствия. Полицейские могут посчитать, что вы убили их всех, или же начать поиск другого подозреваемого, кто по какой-то причине хотел подставить вас.

– Господи, надеюсь, что других нет.

– Время покажет. Сейчас же нам нужно сосредоточить усилия на тех двух убийствах, в которых вас подозревают. Давайте восстановим события поминутно с того момента, как вы вчера покинули этот дом, до того, как подъехали к дому Кендал Уэллс. Кроме того, я хочу, чтобы вы рассказали мне все о том вечере, когда была убита Лулу Вандерлей.

Куинн согласно кивнул.

– Если нужны подробности, я могу сообщить их вам, но основная проблема заключается в том, что у меня нет алиби на время совершения ни того, ни другого преступления. Я был где-то на полпути из Нашвилла в Мемфис, когда убили Лулу, но не могу доказать этого. То же самое и с убийством Кендал. Я ехал отсюда к ней домой, когда ее убили, но ведь я мог оказаться там и раньше, убить ее, уехать, а потом вернуться, чтобы это выглядело так, будто я не имею отношения к убийству.

Уокер нахмурился:

– Как я понимаю, хотя вы об этом и не говорите, в обоих случаях имеются какие-то промежутки времени, за которые вы не можете отчитаться. Не хотите ли рассказать, что вы делали в тот и в другой раз?

Куинн напрягся. Нет, ему не хотелось рассказывать о странных приступах затмения даже своему новому адвокату. Особенно своему новому адвокату. Меньше всего хотелось Куинну показать Джадду Уокеру свою слабость или уязвимость в любом проявлении. Кроме того, признание в том, что у него были какие-то фантастические приступы, вынуждавшие его останавливаться и на пути к дому Лулу, и на пути к дому Кендал, вряд ли поможет в доказательстве его невиновности.

Однако клиент должен быть предельно честным со своим адвокатом, иначе, если утаенный факт позже всплывет, это может нанести непоправимый вред делу. Но ведь Куинн не арестован, и ему не предъявлено обвинение в преступлении. Пока еще нет. Если же это произойдет, у него будет достаточно времени, чтобы открыться Уокеру.

– Он, наверное, самый удачливый сукин сын в мире. – Чад Джордж стоял возле комнаты для проведения дознания и через стекло наблюдал за сидящими там двумя мужчинами, занятыми спокойной беседой.

– Почему ты так решил? – Джим знал, что Чад имел в виду то, что Куинн Кортес в течение ночи сумел нанять лучшего в штате Теннесси адвоката.

– Как он это провернул, интересно знать. Ведь говорят, эти двое ненавидят друг друга с тех пор, как столкнулись лбами в суде и Кортес проиграл дело.

– Кортесу нелегко было отважиться на контакт с Джаддом Уокером, – заметил Джим.

– Еще бы. У Уокера связи с большими шишками.

– Пошли. Надо кончать с этим. По-моему, мы зря теряем время, пытаясь навесить это на Кортеса, не имея никаких улик.

– Мы найдем их. Они обязательно должны быть.

– А если нет, тогда что? Потерянное время можно было использовать для розыска настоящего убийцы.

Чад пристально посмотрел на Джима:

– Что с тобой? Может, это Гриффин Пауэлл убедил тебя не слишком налегать на Кортеса?

Джим глубоко вздохнул.

– Я посоветовал бы тебе заткнуться, парень.

У Чада заалели щеки. Не говоря больше ни слова, он вошел в дознавательную комнату и представился Джадду Уокеру. Выждав пару минут, Джим последовал за ним и закрыл дверь.

– Это мой напарник – лейтенант Нортон, – представил его Уокеру Чад.

– Вы обвиняете моего клиента в совершении преступления? – без обиняков спросил Уокер.

– Нет, – ответил Джим.

– Тогда почему мы здесь? – Уокер смотрел на Джима, совершенно игнорируя Чада.

– Нам нужно задать мистеру Кортесу несколько вопросов, касающихся его отношений с Кендал Уэллс, как профессиональных, так и личных. А еще потому, что он уже опрашивался в связи с другим убийством, явно схожим с убийством мисс Уэллс.

– Мистер Кортес не обладает сведениями, которые могли бы помочь вам в расследовании убийства Кендал Уэллс.