Куинну не хотелось уезжать с Поплар-авеню, не увидев еще раз Аннабел Вандерлей. Но он отказался от этой идеи, да и Кендал недвусмысленно дала ему понять, чтобы он избегал контактов с кузиной Лулу. И ведь она права. То, что он ищет новой встречи с Аннабел только потому, что она не оставила его равнодушным, не сулит ничего хорошего никому из них. Лулу не раз упоминала в разговорах с Куинном об Аннабел, и у него сложилось впечатление, что она и любила, и ненавидела свою двоюродную сестру. Лулу называла ее прямой, сдержанной и чопорной, поэтому Куинн никак не ожидал, что у него дух захватит при первом же взгляде на Аннабел.

Лулу была эффектной женщиной. Этакая кукла Барби – блондинка с длинными ногами и пышной грудью. При этом настолько избалованная, насколько позволяли миллионы отца. Она вполне соответствовала вкусам Куинна, предпочитавшего женщин, которые без особых уговоров ложились в постель и не осложняли ему жизнь.

Аннабел же отличалась спокойной, сдержанной элегантностью. Красотой Грейс Келли с намеком на скрытый глубоко внутри огонь страсти, хранимый для одного какого-то счастливчика.

Не этим ли она так очаровала его? Или он воспринял Аннабел как вызов? Господи, когда же это было, чтобы он воспринимал женщину как вызов? Проклятие, ведь уже и не вспомнить.

После встречи с полицейскими Куинн вернулся в дом Кендал, заварил свежую порцию кофе и погрузился в размышления о своем положении. Кендал вручила ему ключ, сказав, что он может чувствовать себя как дома, и он оценил ее гостеприимство, но коль скоро придется задержаться в Мемфисе на неопределенное время, то лучше обзавестись собственным жильем.

Отставив кружку, Куинн позвонил по мобильнику Марси, которая ответила после третьего гудка:

– Алло?

– Марси, срочно найди Эрона и Джейса. Я хочу, чтобы вы втроем вылетели в Мемфис по возможности первым же рейсом.

– Что произошло? Я полагала, что ты собирался немного развлечься и отдохнуть, прежде чем приниматься за новое дело.

Марси уже почти десять лет была личной помощницей Куинна. Их деловой союз длился дольше, чем многие брачные. Куинн во всем полагался на нее, доверял ей и платил невероятную зарплату, чтобы она в любой день недели и в любое время суток была готова выполнить его задание. На протяжении всех долгих лет их сотрудничества Марси ни разу не подвела его, чего нельзя было сказать о подавляющем большинстве других женщин в его жизни. Вот почему Куинн никогда не пытался перевести их отношения из дружеских в интимные. Это не значит, что там не на что было польститься. Марси была прелестной, как нераспустившийся бутон. При росте чуть более полутора метров и весе около сорока пяти килограммов она была чрезвычайно соблазнительна. Но Куинн не поддавался соблазну из опасения потерять ее. Любовниц – хоть пруд пруди, а замечательных личных помощниц днем с огнем не сыщешь.

– Лулу Вандерлей была убита вчера вечером перед моим приездом к ней, – пояснил он. – Я обнаружил ее тело.

– Ничего себе.

– Вот именно.

– Что ж, раз ты звонишь не из полицейского участка, то, видимо, тебя не арестовали.

– Еще нет, но я главный подозреваемый.

– Как я понимаю, тебе запретили покидать город?

– Скорее это была просьба, а не требование.

– Нужно еще найти Эрона и Джейса. Они, по-видимому, смогут вылететь только завтра, но я могу быть на месте уже сегодня вечером, если нужно…

– Нет, дождись их, и прилетайте завтра втроем. Но ты можешь кое-что сделать для меня и сейчас.

– Говори что.

– Попробуй снять для нас какое-нибудь жилье в Мемфисе. Договорись об аренде на месяц, что ли. Я наверняка застряну на неделю или две, а если они попытаются повесить это на меня…

– Об этом я позабочусь. Что-нибудь еще?

– Раздобудь номер домашнего телефона Гриффина Пауэлла.

– Попроси еще переместить Прейт-Смоки-Маунтинс[1] на Гавайи.

Куинн засмеялся:

– Понимаю, для этого понадобится сотворить маленькое чудо, но для тебя ведь практически нет ничего невозможного.

– Лестью ты многого добьешься. Тем более что, сотворив маленькое чудо, возможно, я получу прибавку к зарплате.

– Я тебе и так переплачиваю.

– Хотелось бы думать. – Марси несколько секунд помолчала. – Куинн!

– Да?

– Я знаю, что ты не убивал Лулу Вандерлей.

– Так, наверное, считает всего лишь один человек на миллион.

– Вот и не забывай об этом.

– Не забуду. А если это и случится, ты ведь напомнишь мне.

– Даже не сомневайся.

– Постарайся как можно быстрее узнать номер Пауэлла. Он лучший из всех, а…

– Ты всегда покупаешь самое лучшее.

– Ты слишком хорошо меня знаешь. – Куинн хмыкнул. – Мне нужен собственный частный сыщик, который помог бы полиции Мемфиса в поисках убийцы Лулу. Если они в ближайшее время никого не отыщут, то остановят свой выбор на мне.

Он слышал ее приближающиеся шаги. Все ближе и ближе. Вот-вот она откроет дверь и войдет, как это бывало всегда, когда он вызывал ее неодобрение. Он так старался вести себя хорошо, чтобы доставить ей удовольствие, но ему никогда не удавалось угодить ей. Все, что бы он ни делал, было не так. Один его вид раздражал ее.

– Ты слишком красив,– постоянно твердила она. – Ты разобьешь слишком много сердец, если я не предотвращу этого.

– Я не буду. Обещаю, не буду.

– Ты всегда был лгунишкой. Не я, так Бог накажет тебя за твои грехи. Ты будешь гореть в аду, если я не выбью из тебя твои пороки.

Сидя на полу посреди своей комнаты, он с ужасом наблюдал, как поворачивается дверная ручка. Однажды он запер дверь, но она разъярилась и сорвала дверь с петель. Наказание последовало суровое. В тот раз она сломала ему руку. А в следующий раз, когда он спрятался в чулане, настолько жестоко выпорола его, что у него до сих пор остались шрамы на ягодицах.

Дверь открылась. Он затаил дыхание в ожидании того, что должно было произойти. Она отвела руку и наотмашь ударила его по лицу с такой силой, что он опрокинулся навзничь. Он беспомощно валялся на спине, в то время как она, тыча в него пальцем, принялась поносить его. Съежившись в жалкий комок, он замер в ожидании следующего удара. Ему не пришлось долго ждать. Она стянула с пояса толстый кожаный ремень, сложила его вдвое и с треском хлопнула по своей ладони. Он закричал от страха.

Он ненавидел этот ремень – орудие его пыток. Она носила его всегда, независимо от того, какие на ней были джинсы. Коричневый кожаный ремень с широкой латунной пряжкой.

Она продолжала что-то возбужденно говорить, до него не доходил смысл слов, но он и так знал, чтд она приказывала ему сделать. Трясущимися руками стянул пижамные брюки с бедер на дрожащие лодыжки и рывком высвободился из них.

«О Господи, помоги. Не позволяй ей снова бить меня».

Она подала ему знак, чтобы он повернулся на живот. Первый хлесткий удар по ягодицам жутко ожег кожу. Эти первые моменты экзекуции всегда были самыми худшими. После десятка ударов боль начинала распространяться по всем клеточкам тела и несколько притуплялась.

Его глаза были полны слез.

Извинения и мольбы не помогали. И все же он каждый раз извинялся и молил о пощаде.

– Я люблю тебя, мамочка. Я хочу слушаться тебя. Я буду стараться. Я буду вести себя хорошо.

Она снова и снова наносила удары; в конце концов он потерял им счет. На исполосованных ремнем ягодицах проступили кровавые полосы.

– Это мой долг – наказывать тебя, чтобы спасти от самого себя и от твоих дурных наклонностей.

По его щекам катились слезы.

– Ты ведь знаешь, что я делаю это для твоего же собственного блага? – У него не было сил ответить, и она схватила и встряхнула его. – Ты вел себя отвратительно.