И это несмотря на то что в России уже полтора десятка лет как создается колониальный стиль правления. Элита, подражая Западу в образе жизни, и работать начинает в интересах не России, а стран Запада. Эти люди, не иначе, чувствуют себя здесь в командировке…

Решение проблемы взаимодействия двух частей общества, традиционной и мобильной, во введении «третьего элемента», крепкой центральной власти, задача которой – сохранение государства как такового. Такая власть может гармонизировать и поведение элиты, и поведение основного народа, поставив некую общую цель. Но если власть некрепкая, если она целиком переходит на обслуживание интересов элиты, то складывается очень неустойчивое состояние.

После Сталина в России уже не было крепкой центральной власти. В годы перестройки она размывалась и ослаблялась все быстрее. Высшие руководители, создав собственные кланы, занимались дележкой общего ресурса (доходов от предприятий, от территорий, от демонополизированной внешней торговли), а глава государства – человек совершенно бесталанный, попустительствовал и тем, и этим, и третьим. Но так не бывает, чтобы пауки в банке дрались и уцелел бы «смотрящий» или, скажем, «разводящий» паук. Его обязательно сожрут.

И те, кто намеревался скинуть Горбачева, появились. Газеты, журналы, телевидение были переполнены именами этих новых героев: Яковлев, Ельцин, Афанасьев, Собчак, Попов, Шахрай, Старовойтова, Станкевич и т. д., и т. п. Горбачев, стремясь удержаться и получить поддержку Запада, упростил условия выезда из страны. Поток людей пошел из СССР, а навстречу ему двинулся поток информации о том, как хорошо живут «там» и сколь нестерпимо жить «здесь». И когда новая элита пришла к власти в самом большом осколке СССР – Российской Федерации, условия для параметрического слома страны стали идеальными.

28 октября 1991 года Б. Н. Ельцин, выступая перед депутатами Верховного Совета РСФСР, объявил, что делает выбор в пользу радикальных экономических реформ либерального характера. Теперь мы начинаем вводить принципы рыночной экономики. Сам Ельцин, естественно, совершенно не понимал, что говорит. В своих поездках на Запад он видел жизнь «там», причем жизнь представителей далеко не низшего слоя. Его советники объяснили ему, что если произнести эти загадочные слова, то по крайней мере он и его ближайшее окружение будут жить, «как там».

В ноябре 1991 года вице-премьером правительства и одновременно министром экономики и финансов был назначен Е. Т. Гайдар. Его коллегой по кабинету, тоже вице-премьером, министром труда и социальной защиты стал А. Шохин. 11 ноября в российскую экономическую элиту был введен А. Чубайс, занявший кресло председателя Государственного комитета РСФСР по государственному имуществу.

Ельцин повторения судьбы Горбачева не желал, а новое правительство, возникшее из неведомо кого, должно было казаться ему более чем сомнительным. Поэтому для подстраховки он взял на себя полномочия премьер-министра, а на пост первого вице-премьера поставил Г. Бурбулиса, который не имел никакого отношения ни к экономике, ни к управлению, но был его доверенным лицом и играл роль его политического соглядатая среди подозрительной компании новых министров. В прессе эту молодежь называли «младореформаторами».

Егор Гайдар в «Известиях» от 9 ноября 1991 утверждал:

«У нас есть практически ясность и относительно диагноза, и относительно того, что надо предпринять. Прежде всего необходимо установить такие правила в экономике, правила игры, как говорят, которые позволят подняться на ноги. Что касается программы, то сейчас невозможно представить подробное, по дням разложенное расписание. Есть общие цели, к которым необходимо двигаться: стабилизация экономики, укрепление рубля, приватизация…»

Итак, едва ли не на второй день после своего появления в правительстве зам. премьера уже вполне разобрался с тем, что происходит с российской экономикой и что надо с нею делать. В его гениальной голове царила полная ясность: нужны стабилизация, укрепление и приватизация. Правда, результаты его деятельности оказались прямо противоположными: экономика дестабилизировалась окончательно, а рубль вместо укрепления, рухнул. О приватизации скажем позже.

Гайдар ничего не сказал о сроках, но перед Новым годом, выступая по телевидению, о них сообщил народу сам Ельцин: «Мы вступаем в 1992 год. Это год особый. Нам предстоит создать основы новой жизни. Говорил не раз и хочу повторить: нам будет трудно, но этот период не будет длинным. Речь идет о 6–8 месяцах». Если перевести это утверждение в «дни», то получается 180–240 дней, а значит, Ельцин оказался вдвое-втрое наивнее Горбачева, который, как мы помним, в свое время вцепился в невыполнимую программу «500 дней».

2 января 1992 было объявлено о либерализации цен, то есть о снятии всякого государственного контроля над ними. «Заботясь о народе» – стало быть, чтоб не затеял бунт раньше времени, – сообщили, что цены на молочные продукты, сахар, растительное масло и детское питание могут повыситься не более чем в 3,5 раза, на бензин и водку в 4 раза, проезд наземным и водным транспортом подорожает в 2 раза, воздушным транспортом – в 3 раза. И в этих подсчетах (если у них были какие-то подсчеты, а не фантазии и мечты) промахнулись изрядно: после своего освобождения цены и тарифы вопреки посулам увеличились в десятки раз; люди потеряли все средства и сбережения.

Позже Гайдар хвастался, что своей реформой сумел обрушить «денежный навес» – так он назвал сбережения граждан России, хранившиеся на лицевых счетах многочисленных сберкасс. Общий объем этих средств превышал 100 млрд рублей, что при тогдашнем паритете валют соответствовало примерно такой же сумме в американских долларах. А вслед за ликвидацией личных накоплений собственного народа, сделанных за всю жизнь людей и их предков, правительство признало все долги перед западными кредиторами, включая советские. Позже стали выплачивать и царские долги.

Одновременно эта новая команда клянчила на Западе гуманитарную помощь в любой форме, так как наладить что либо внутри страны, в принципе, не была способна. Из США и стран ЕС поступили значительные партии продовольствия, которые частично распределялись по больницам, школам, обществам ветеранов, но большая часть была просто-напросто разворована и пущена в продажу, как обычный товар. Очень многие чиновники, занятые распространением гуманитарной помощи, хорошо погрели на ней руки, а еще бóльшему числу стало ясно, что близость к власти – это источник очень хорошего заработка. В начале 1992 года Министерство юстиции России зарегистрировало 27 политических партий и около восьмисот общественно-политических организаций. Вождям всех этих групп и группочек хотелось попасть в круги высшей элиты, всего-то и требовалось, что придумать, какой красивой западной теории ты придерживаешься, но разница между ними всеми была едва заметна.

1992 , 2 января. – Переход к свободным ценам и свободной продаже валюты, начало экономической (валютной и товарной) интервенции. 1 февраля. – Декларация России и США о прекращении холодной войны. Июнь. – Назначение Е. Т. Гайдара исполняющим обязанности Председателя Правительства РФ. Начало приватизации. Создание «Гражданского союза», в который вошли Российский союз промышленников и предпринимателей (А. И. Вольский), народная партия «Свободная Россия» (А. В. Руцкой), Демократическая партия РФ (Н. И. Травкин), Федерация независимых профсоюзов России.

«Гражданский союз» заявил, что встает в «конструктивную оппозицию к правительству Е. Гайдара», и потребовал немедленной корректировки курса реформ. Политическая борьба против этих оппозиционеров свелась к навешиванию ярлыков: «заговор реваншистских сил», «красно-коричневые», «партноменклатура» и т. д. Но уже совсем скоро, 3 ноября, Ельцин встретился с десятью лидерами «Гражданского союза» и заявил, что считает этот блок своей надежной опорой. В дальнейшем стало ясно, чего стоят лидеры этого «союза». Наиболее показательна карьера А. Руцкого, цель которого была – только удержаться при власти. Он проделал путь от вице-президента Российской Федерации до тюрьмы, а оттуда попал в губернаторы Курска и после первого же срока был изгнан избирателями. С такими лидерами «Гражданский союз» умер сам собой…