Девлин прищурил глаза, не двигаясь и не произнося ни слова.

– Кид, только без глупостей, а то твоей леди может быть несладко. Просто тихо и спокойно иди вместе с нами.

– Дев?! – обратилась к нему Анджелика, увидев его немного отрешенное лицо.

– Мадам, вам лучше помолчать. Нехорошо вступать в близкие отношения с наемником-убийцей.

Она содрогнулась, все тело одеревенело от ужаса: «Девлин ведь предупреждал меня, что закон служит Ламару Оруэллу…»

Она повернулась и посмотрела на мужчину напротив, надеясь, что совершается какая-то чудовищная ошибка.

– Шериф, вы взяли не того человека. Моего мужа не разыскивают.

– А у меня есть документ, который говорит об обратном. Девлин Брениган, известный под именем Девила Кида, – что, Кид, думал обхитрить всех? – разыскивается за убийство. Кажется, он прихлопнул респектабельного господина… Весь город возмущен. Венизелос не был вооружен. Этот чертов Кид выскочил из темного переулка и хладнокровно убил его. Насмерть.

Анджелика быстро оглядела стоящих мужчин. Ее почти парализовали их жестокие непреклонные лица. Эти люди – явно не правдоискатели.

И все же нужно попытаться убедить незнакомцев в ошибочности обвинения.

– Ложь! Девлин не мог стрелять в безоружного человека.

– Род, – обратился шериф к одному из своих помощников, – проводи леди в отель.

Тот протянул руку к Анджелике. Девлин стал между ними.

– Не дотрагивайся до нее или…

Но договорить не удалось. Его ударили рукоятью револьвера по голове.

Анджелика вскрикнула, увидев, как Брениган упал лицом вперед на землю.

– Уведите ее отсюда, – крикнул шериф Роду. – Поднимайте Кида и пошли, – приказал он остальным.

Миссис Брениган не успела и рта раскрыть, как ее схватили и затолкали в стоявший неподалеку экипаж. Она попыталась выбраться через противоположную дверь – неудачно; через секунду нос и рот оказались закрыты тряпкой. Анджелика еще пыталась сопротивляться, но сладкий запах душил ее, и вскоре все погрузилось в полную темноту.

Не зная, что они сделали с его женой и куда отвезли ее, Девлин не мог выносить свое заточение, которое показалось ему теперь в тысячу раз труднее, чем когда-то предполагалось.

Брениган ходил из угла в угол крошечной камеры, время от времени останавливаясь, чтобы посмотреть на узкую полоску света, пробивающуюся из-под дверей его узилища, затем сжимал решетку в беспомощном отчаянии и снова принимался за ходьбу. Иногда он прикасался к затылку, ощупывая запекшуюся на ране кровь и стараясь не обращать внимания на боль в шее и плечах.

Девлин проклинал себя за беспечность, за глупость в столь серьезной игре. Проклинал за тысячу вещей, которых не сумел предусмотреть, но все это не могло изменить ситуации, возникшей в данный момент.

Брениган снова остановился и посмотрел на дверь. Оттуда не доносилось ни звука. Где же он находится? Это место не похоже на городскую тюрьму Денвера. Здесь только одна камера, пропахшая плесенью и заброшенностью. За стенами не слышно городского шума. Нет, это явно не Денвер.

Он еще раз прошелся по тесному помещению. Что это за свет? Дневной или отблеск от фонаря? Девлин даже не мог определить, что сейчас за стенами его камеры – ночь или день. Да это и не важно. Его интересовало только одно: куда отвезли Анджелику и все ли с ней в порядке. Брениган остановился и крикнул:

– Эй, там!..

Естественно, ответа не последовало.

Может быть, его бросили одного? Возможно, охраны нет вообще. Если бы удалось открыть дверь камеры…

Глаза Девлина уже привыкли к темноте. По крайней мере, он мог видеть, что эти люди не оставили ему ничего напоминающего какое-то орудие труда. Не было даже койки с железными ножками. На деревянном полу валялся лишь один тюфяк. Не оставили и ведра с водой.

Брениган вцепился в решетку, тщетно пытаясь вырвать ее. В груди кипело от гнева.

Если только Оруэлл посмеет тронуть Анджелику, если только хоть кто-то из его компании прикоснется к ней – он убьет всех. Даже голыми руками, но Девлин сделает это!

Ламар ужинал с Пенелопой, когда дворецкий принес ему записку от Дункана. Он быстро пробежал глазами текст, затем перечитал помедленнее, упиваясь содержанием. Оруэлл безуспешно пытался скрыть удовлетворение, испытываемое в этот момент. Наконец он сложил бумагу и положил в карман жилета.

– Хорошие новости, дорогой? – поинтересовалась жена.

– Что? А, да. Только что узнал о грузе, которого давно жду. Он прибыл в Денвер немного раньше предполагаемого срока.

– Отлично, – улыбнулась она.

«О, Господи! Как ненавистен ее вид! Не могу выносить голос своей благоверной! Не переношу, когда она называет меня «дорогой»… Боже, почему Пенелопа так глупа? Ее легко обмануть… Она даже верит, что я люблю ее», – мелькнуло в голове Ламара.

– Я говорила тебе о сегодняшнем вечере? К нам должен приехать папа.

«Черт подери! Я только что заполучил Анджелику! Нужно срочно повидать ее. Господи, как хочется раздавить Корралл, заставить пожалеть о побеге! А вместо этого придется изображать из себя гостеприимного хозяина…»

– Он так волнуется из-за того, что стал дедушкой.

Ламар наклонил голову и ничего не сказал.

– Да и я тоже переволновалась… Теперь в нашей семье появился Робби. Мне бы очень хотелось, чтобы ты проводил с ним побольше времени. Мальчик должен узнать отца поближе. Кажется, тебе так и не удалось заглянуть к нему после приезда…

Пенелопа задумчиво потерла подбородок и добавила:

– Знаешь, дорогой, Робби чем-то похож на тебя. Рука Ламара с вилкой замерла в воздухе на полпути ко рту. Он быстро опустил глаза и уперся взглядом в стол из красного дерева.

– Его подбородок и, пожалуй, нос… – продолжала Пенелопа, не поднимая глаз от тарелки. – И он такой воспитанный. – Она печально покачала головой. – Но малыш все время зовет маму и папу. Как трагично, что они умерли так внезапно.

– Да, – произнес Ламар и снова принялся жевать, хотя аппетит пропал напрочь, – трагично.

– Уверена, что если бы смогла, то привезла бы его родителей, чтобы Робби не скучал так по ним. Да, я бы сделала это, потому что очень люблю его. Наверное, у меня возникли бы такие же ощущения, если бы исчез или умер мой отец.

Больше всего на свете Ламару хотелось, чтобы жена замолчала.

– Дорогой?

Он не ответил.

– Ламар?

Подавив стон, Оруэлл поднял взгляд на Пенелопу.

– Ты же знаешь, как я люблю тебя. Мне бы очень не хотелось, чтобы между нами стояла какая-то тайна. Моя цель – долгая жизнь рядом с тобой.

– Пенелопа, разумеется, я хочу того же. Дворецкий снова появился на пороге.

– Извините, мадам, но приехал ваш отец. Он пошел в, детскую.

– Спасибо, Гаррисон. Скажите папе, что мы скоро присоединимся к нему.

– Хорошо, мадам.

«Да, видимо, этого не избежать. Придется провести вечер дома… Нужно ждать до утра, прежде чем я увижу Анджелику…»

Комната, в которой миссис Брениган проснулась утром, оказалась просторной и хорошо проветренной. Деревянный пол, натертый до зеркального блеска, покрывали персидские ковры. Рядом с камином стояли роскошные кресла. В одну из стен встроен книжный шкаф размером от пола до потолка со множеством книг в дорогих кожаных переплетах. Около стены, напротив остроконечного окна, стоит кровать с пологом на четырех столбиках, задрапированная балдахином с прозрачной занавеской. Единственное, что портило вид на безупречно подстриженную лужайку и парк, – решетка на окне двухэтажного особняка. Словом, великолепная тюрьма.

Анджелика стояла и смотрела на садовников, ухаживающих за роскошными клумбами. Она уже пыталась звать их на помощь, но они или не слышали, или делали вид, что ничего не происходит.

Миссис Брениган постаралась вспомнить, как оказалась здесь, но все скрывалось за мрачной завесой беспамятства. Она смутно помнила, что пару раз приходила в себя; ее нос тут же закрывали тряпкой, пропитанной чем-то тошнотворным, – сразу же навалился сон и отупение.