Лениво зевнув, Анджелика повернулась на спину – и натолкнулась еще на кого-то.

Она сразу же затаила дыхание и перестала двигаться, отметив про себя, как сильно забилось сердце. Корралл осторожно вздохнула и посмотрела на мужчину, лежащего рядом.

Черные волосы Девлина оказались такими же взъерошенными, как и у Робби по утрам. Он что-то пробормотал во сне. Одеяло не прикрывало его грудь, и она увидела его белье. Рукава рубашки закатаны, а несколько пуговиц расстегнуты, открывая загорелую, бронзового цвета грудь, покрытую черными волосами.

В этот момент Анджелика ощутила тепло его тела и медленно отодвинулась. Она закрыла глаза, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце, сделала глубокий вдох, затем выдохнула, а потом повторила это еще дважды. Когда Корралл приподняла веки, то обнаружила, что Девлин внимательно смотрит на нее.

– С добрым утром, – сонным голосом проговорил он, потер заросший щетиной подбородок и добавил:

– Думаю, пора вставать.

– Где мы? – тихо поинтересовалась Анджелика.

– Примерно в двадцати милях от Буаза. Дилижанс отходит в десять.

Даже небритый, со щетиной на щеках, он был очень красив. Так и хотелось потрогать его волосы, протянуть руку и убрать пряди с лица, затем провести пальцами по шее и положить голову ему на грудь. Так хотелось…

Анджелика мгновенно обуздала свои вышедшие из-под контроля чувства. Она не позволит усталости посеять смуту в ее мозгу.

Корралл прижала к себе одеяло и села на кровати, но тут же рухнула на спину, подтянув простыню под подбородок: на ней не было ничего, кроме тонкой рубашки и ситцевых панталон.

Усмехнувшись, Девлин вежливо поинтересовался:

– Мне повернуться спиной?

«О, Господи! Я совершенно не помню, как мы приехали сюда, как я разделась и легла в постель… Не помню, когда и как Девлин устроился рядом со мною», – краснея, подумала она.

Ее сердце снова бешено заколотилось.

«Интересно, а что еще я не помню?»

– Ну, нет… Так не пойдет. Не могу же я ждать целое утро.

С этими словами Брениган отбросил одеяло и встал. Его нижнее белье оказалось скорее удобным, чем скромным, хотя и не оставляло места ее разыгравшемуся воображению. Но Анджелика никак не могла оторвать глаз от мужской спины, наблюдая, как он натягивает брюки на свои длинные мускулистые ноги. Он приостановился, потянулся, накинул рубашку и повернулся к ней лицом.

В тот момент, когда их взгляды встретились, Брениган широко улыбнулся, будто поняв, что она смотрела на него все это время.

– Вам лучше тоже не залеживаться… Не знаю, как вы, а я уже готов для плотного завтрака.

Корралл не шевельнулась, продолжая таиться под простыней, натянутой до подбородка. Девлин улыбнулся еще шире.

– Уж поверьте, мне приходилось видеть женское белье… – с иронией произнес он и убрал растрепавшиеся волосы со лба.

В этот момент Анджелика поняла все. Теперь у нее не осталось ни малейшего сомнения: именно Брениган раздел ее и уложил в постель.

– Пойду поищу место, где можно перекусить, – по-прежнему улыбаясь, сказал ее спутник, затем надел шляпу и добавил:

– Я вернусь за вами и Робби…

Не глядя на нее, Девлин открыл дверь номера и вышел.

Анджелика долго не шевелилась, давая возможность своему смущению улечься. А можно ли назвать эти ощущения смущением?

Сначала она просто смотрела в пространство, потом закрыла глаза и представила себе, как руки Девлина медленно расстегивают пуговицы на ее платье, а затем снимают его. Корралл почти чувствовала его пальцы на щиколотке, когда Брениган стягивал туфли. Тепло разлилось по всему телу, и она ощутила, как у нее напряглись мышцы живота.

Анджелика застонала от злости на саму себя. Что с ней происходит? Она никогда не думала так ни об одном мужчине. Даже о Ламаре в дни их бурной «любви».

«Неужели меня так влечет к этому человеку, этому… этому… разбойнику? Неужели меня так обуревает желание завести еще одного ребенка?.. Снова воспитывать его одной? Ведь я никогда раньше не испытывала наслаждения в постели с мужчиной… Из собственного опыта поняла, что занятие любовью существует для услаждения партнера… Для женщины оно является средством доставить мужчине удовольствие, а также необходимым этапом в процессе деторождения. Черт побери! – тихонько выругалась Корралл, поднимаясь и откидывая в сторону простыню. – Я же не настолько глупа, чтобы снова позволить мужчине вторгаться в мой маленький мир. И мистер Брениган это увидит и поймет».

К приходу Девлина Анджелика умылась, оделась, расчесала перепутанные волосы и закрутила каштановые пряди в тугой узел на затылке; Робби проснулся, а саквояж оказался уже упакованным и ожидал у двери.

Она приготовилась к приходу Бренигана и морально, то есть настроила себя решительно, чтобы не позволить его обаянию воздействовать на ее чувства. «В самом деле, почему я расстраиваюсь?! Ведь это еще не конец света, если он увидел мое нижнее белье… Да и вид его исподнего, надо сказать, не очень-то взволновал меня. Девлин Брениган – лишь средство для достижения моей цели. И никак не больше этого!» – подумала Анджелика и решительно повернулась к своему спутнику.

– Мистер Брениган, я готова, – произнесла она и взяла Робби на руки. – Идем?

Девлина раздирали противоречивые чувства, когда их дилижанс, скрипя колесами, поднимался вверх по долине Буаз. Он не получал известий от своих родных уже восемнадцать лет. Они теперь стали для него почти незнакомыми людьми, как, кстати, и он для них. Что можно сказать друг другу при встрече? Обрадуются ли его приезду? А вдруг они узнали о его втором «я»? О Девиле Киде? Наверное, станут презирать Девлина за это?

Брениган решительно отверг свое предположение. Родные не могли знать о нем, как о Девиле Киде. Никто, даже сам Девлин, не упоминал это имя уже лет десять. Да, точно… Как раз до того самого дня, когда он встретился с Анджеликой в лачуге Джейка.

Нет, его родные не знают, как его называли в недалеком прошлом, но они могут догадаться, кем он стал за те годы, что разлучили их. Неужели новый костюм, теперь уже покрытый пылью и помятый, придаст респектабельный вид и скроет ошибки прожитых лет?

Девлин выглянул из окна дилижанса, рассматривая многочисленные фермы и ранчо, раскинувшиеся по берегам реки. К северу и востоку от безмятежной долины холмистые голые предгорья тянулись вверх, к покрытым соснами вершинам Бойсе.

Совсем не похоже на Джорджию. Да и Твин-Виллоуз здесь не повстречается.

Твин-Виллоуз… Это название воскрешало в памяти тысячи воспоминаний: акры и акры хлопка, согреваемого жарким и щедрым солнцем, песни слуг, которые доносил к ним легкий ветерок, его отец, поглощающий книгу за книгой в библиотеке, мать, наслаждающаяся утренним кофе на веранде, аромат жимолости и магнолий в воздухе. Девлин мысленно нарисовал тот двухэтажный кирпичный особняк, что служил домом трем поколениям Брениганов. Он родился в главной спальне, как и отец. Дед Девлина в свое время сам строил эти стены, воздвигая жилище на века: все думали, что многие и многие поколения Брениганов будут обитать здесь.

Интересно, стоит ли дом по-прежнему целый и невредимый или же трусливому «саквояжнику», что отобрал у них Твин-Виллоуз, удалось разрушить его? Когда Девлин простился с мыслью о возвращении права на владение поместьем и решил покинуть Джорджию, он поехал в последний раз взглянуть на родное жилище. Земля все еще лежала невспаханной, и дом, казалось, тоже взирает на прежнего владельца с мольбой и отчаянием. Он никогда не сможет забыть эти мгновения прощания с родными стенами.

– Девлин?

Он повернулся, услышав низкий грудной голос своей спутницы.

– Все будет хорошо, – тихо проговорила она и нежно улыбнулась. – В августе исполнится четыре года нашей совместной жизни… После свадьбы мы переехали в Харперсвиль, где ты исполнял обязанности помощника судьи…

Брениган даже не ожидал, что Корралл запомнит хоть слово из того, что он насочинял об их жизни.