Сэм тяжело приземлилась и приготовилась уже вскочить на ноги и сражаться изо всех сил, но индеец, догадавшись о ее намерениях, схватил веревку, повалил свою пленницу и, сев на нее верхом, во мгновение ока связал ее по рукам и ногам. Сэм кипела от злости.

– Связывай меня, связывай! Это значит, что пока ты не собираешься меня насиловать. О, будь у меня пистолет, я быстро стерла бы эту самодовольную ухмылку с твоей рожи.

Кейд нарочно не поворачивался к Сэм лицом, чтобы она не увидела его улыбки и не догадалась, что он понимает каждое ее слово.

Он решил больше не затыкать ей рта. Может, в конце концов она охрипнет и потеряет голос. А пока пусть себе кричит, все равно снаружи ничего не слышно, да и вокруг никогда никого не бывает. Именно потому он и выбрал это место. От реки и проплывающих по ней пароходов его закрывали густые ветви, рядом было болото. Только индейцы изредка появлялись в окрестностях для охоты или рыбалки.

Оставив женщину в пещере, Кейд вернулся туда, где его ожидали Рыжий Волк и Собачьи Глаза.

– Если б ты причинил ей вред, Собачьи Глаза, – без обиняков сказал он, – я бы тебя, наверное, убил.

– Я только хотел отрезать немного ее волос, – быстро ответил Собачьи Глаза.

– Что ж, теперь они у тебя есть. – Кейд выхватил у него накидку Сэм. – А теперь убирайся отсюда, покуда цела твоя собственная шевелюра. – Он дернул индейца за волосяной гребень, и Собачьи Глаза пустился наутек. Рыжий Волк последовал за ним.

Кейд не сразу вернулся в пещеру. Пусть у женщины будет время, чтобы немного успокоиться.

Взошла прибывающая луна, и речная рябь засеребрилась. В листьях шелестел легкий ветерок. В шумном сиянии звезды казались мельче, чем обычно; таинственно покачивались темные ветви деревьев, увитые лианами, светлячки кружились в медленном фантастическом танце…

Кейд ничего не имел против одиночества, ему не нравилось быть одному только ночами, потому что ночь была особым временем – временем, красоту и великолепие которого хочется разделить с другим. Возможно, именно поэтому он так привязался к Маленькой Лани и даже влюбился в нее: она была единственным человеком, с которым он наслаждался ночным волшебством. Сколько ночей они лежали рядом под звездами, глядя на Вселенную и поверяя друг другу свои надежды, радости и печали! И хотя оба они были тогда очень молоды, он думал о Маленькой Лани как о своей будущей жене, с которой ему суждено провести всю жизнь. А потом в одну из ночей Маленькая Лань разбила его сердце, признавшись, что любит другого.

Но даже после этого Кейд не перестал любить ночь и наслаждаться ее красотой и покоем. Иногда он задавал себе вопрос: а появится ли когда-нибудь в его жизни другая женщина, с которой он захочет разделить все это?

Он поднялся с земли и вернулся обратно в пещеру. Пленница спала. Вынув из щели в стене факел, Кейд подошел ближе, чтобы разглядеть ее.

Вокруг ее головы рассыпались серебристые волосы, напомнившие ему лунный свет. Женщина лежала на спине, и теперь он мог ясно видеть ее лицо. Длинные, густые, поблескивающие золотом ресницы, гладкая, как лепесток лилии, кожа. Изящный курносый носик. Полные губы, будто припухшие от поцелуев.

Кейд смотрел как завороженный. Вдруг он с удивлением осознал, что испытывает ревность при мысли о том, что это прелестное существо достанется такой дряни, как Джарман Бэллард. Впрочем, может, ей нравятся смазливые мужчины с взъерошенными локонами и капризным характером, а этому гнусному ублюдку Джарману по вкусу женщины, которые сыплют непристойностями?

В конце концов Кейд с отвращением решил, что эти двое вполне заслуживают друг друга, и, отойдя к противоположной стене пещеры, устроил себе постель из второй бизоньей шкуры. Вскоре он уснул.

Сэм открыла глаза. Она только притворялась спящей. Она слышала, как индеец вернулся в пещеру, и испугалась. Что у него на уме? Девушка очень удивилась и почувствовала невыразимое облегчение, когда он ограничился тем, что внимательно рассмотрел ее, а потом отошел.

Ей удалось сесть. Слава Богу, ее тюремщик связал ей руки не сзади, а спереди, что не причиняло такого уж сильного неудобства. Сэм хорошо видела его – он лежал на боку, повернувшись к ней спиной. Факел горел прямо над ним, и огонь ясно освещал его тело. Он и впрямь был великолепен и казался гораздо крупнее, чем другие индейцы, которых она видела до сих пор. Интересно, почему он так непохож на своих собратьев?

Подтянув колени к груди, Сэм начала раскачиваться из стороны в сторону, осторожно продвигаясь все ближе к своему стражу. Поначалу ей хотелось только получше разглядеть его, чтобы больше узнать о своем враге, но потом она увидела у него на поясе нож, и ее сердце бешено забилось.

Затаив дыхание и стараясь двигаться абсолютно бесшумно, она подползала к нему все ближе.

Если ей удастся вытащить нож, не разбудив его, она сможет разрезать свои путы и убежать. Днем она станет прятаться, а ночью идти. Конечно, ей могут встретиться индейцы или хищные звери, но у нее все-таки будет шанс спастись. Любой риск лучше, чем покорное ожидание смерти.

Сэм протянула руки, но индеец шевельнулся, и она тут же отдернула их. Надо подождать. Его дыхание было ровным, и Сэм решилась сделать вторую попытку. На этот раз ее пальцы сомкнулись вокруг рукоятки ножа и осторожно потянули ее… Затем она так же медленно и бесшумно начала двигаться обратно на свою половину пещеры.

Здесь она попыталась перерезать веревки, держа нож в руках, но резать было неудобно, и Сэм, наклонившись, крепко сжала рукоятку ножа зубами, потом поднесла запястья к лезвию и принялась двигать ими вверх-вниз.

Вскоре веревка была перерезана, и руки Сэм оказались свободны. Тогда она принялась за путы на лодыжках. Наконец и они были сняты, и она вскочила на ноги. Прошлой ночью она видела в окне поезда почти полную луну. Если на небе нет облаков, снаружи будет достаточно света, чтобы найти, где спрятаться.

Однако, сама не зная почему, Сэм медлила. Отчего-то ей вдруг захотелось взглянуть на индейца, чтобы удостовериться, что он крепко спит. Она повернулась – и едва сдержала крик. Индеец сидел, небрежно обхватив руками колени, молча смотрел на нее и улыбался.

В панике уставясь на него, чувствуя, что каждый нерв в ее теле напряжен до предела, Сэм вдруг вспомнила, как наблюдала драки в своей прежней уличной жизни и гадала, сможет ли она сама убить человека, защищая свою жизнь. Теперь она знала ответ на этот вопрос. Крепко сжав нож, Сэм бросилась в атаку.

Кейд упал на спину и схватил Сэм за руки. Он сжал ее запястье, заставив выронить нож, и одновременно, ткнув ее коленом в живот, перебросил через себя. Она упала, вскрикнув от боли и бешенства, но – удивительное дело – тут же вскочила и снова бросилась на него. Может, она сумасшедшая? Насколько Кейд знал, он выглядел как самый настоящий индеец в боевой раскраске, «жестокий и злобный дикарь». И эта женщина, даже в гневе и отчаянии, никак не была способна мериться с ним силой!

Чувствуя, что ее глаза наполняются горячими слезами ярости, Сэм выкрикнула:

– Тебе придется убить меня, ты, дьявольское отродье!

Кейд заставил ее возвратиться к постели и крепко прижал к земле, дабы внушить строптивице, что ее место здесь. Когда Сэм попыталась вырваться, он поставил ей ногу на спину, чтобы угомонить.

– Будь ты проклят, проклят, проклят! – бормотала Сэм, ударяясь подбородком о землю и молотя по ней кулаками. – Чтоб ты сгорел в аду, сын потаскухи!

Губы Кейда дрогнули в усмешке. Как бы ему хотелось быть мухой на стене, когда между новобрачными начнется первая ссора! У Джармана Бэлларда, пожалуй, будет разрыв сердца, когда он услышит, как его утонченная благовоспитанная молодая жена бранится так, что в пору покраснеть и мужчине.

Найдя еще одну веревку, Кейд связал женщину, на этот раз более надежно, чтобы она больше не смогла шастать где не надо. Ему необходимо поспать, а если эту фурию как следует не стреножить, она наверняка опять на него набросится.