Точными экономными движениями он снял со спинки кресла и сунул ей в руки плащ, потом крепко, как тисками, сжав ее руку, повлек к двери. Так и не надев плащ, а лишь прижимая его к себе, она вышла с ним на крыльцо. Сильные струи дождя остужали ее горящие щеки, а пальцы Сэма крепко сжимали ей руку.

– Почему ты мне не сказала, что он был здесь? – Вопрос этот он задал как бы через силу, глядя как бы мимо нее.

– Я не знала, как сказать. – Голос ее был тоненький, как у маленькой девочки, какой она себя чувствовала в эти минуты.

– Не знала, как сказать? Да при виде меня все, что тебе надо было, это крикнуть, что он выбежал с черного хода, и тогда я, может быть, успел бы его догнать! – Отпустив ее руку, он открыл дверцу ее машины со стороны водителя и придержал, на этот раз глядя прямо на нее. – Я думал, ты хочешь, чтобы его поймали. Чтоб все это кончилось.

– Я и хочу. – Она храбро встретила его взгляд, не обращая внимания на стекавшие по лицу струи воды, дождь теперь лил как из ведра, воздвигая водяную стену между ними.

– Почему же ты ничего не сказала? Ты надеялась скрыть это?

– Нет, конечно.

– Куда он отправился?

– Он мне не сказал.

– Ты не видела, в каком направлении он пошел?

– Нет. Я бросилась посмотреть, кто это едет. И тут же услышала, как хлопнула задняя дверь.

– Что он говорил тебе, Келли? Полиция захочет это знать.

Подбородок у нее задрожал. Чтобы скрыть это, она наклонила голову, чувствуя, как дождевые капли стекают по ее носу.

– Говорил, что был никудышным отцом. Говорил, что не виноват и не убивал барона Фужера, что это сделал кто-то другой, кто был рядом.

– И ты ему поверила? – Насмешка, прозвучавшая в его голосе, доконала ее. – Ты забыла, как он обращался с тобой? И что это тебе стоило?

– Нет, не забыла. И никогда не забуду. – Скользнув на водительское место, она рывком тронулась с места, оставив его с протянутыми руками. Двигатель завелся сразу, едва она прикоснулась к ключу зажигания. Краем глаза она видела, как Сэм садится в джип. Загоревшиеся фары ее машины прорезали стену дождя и осветили узкую дорожную колею.

На щеках ее слезы мешались с остатками дождевой влаги. Вытерев мокрые щеки, она покатила быстрее, чем следовало. Она не могла бы ответить точно, от чего убегала – от прошлого или от настоящего.

Промокшая до костей Келли быстро вбежала в дом и сразу же бросилась наверх. Когда открылась входная дверь, она была уже на середине лестницы. Оглянувшись, она увидела Сэма с радиотелефоном в руках.

– Келли, подожди! – Но резкость его тона заставила ее лишь прибавить шаг.

Сэм взбежал по лестнице следом за ней, перескакивая через ступеньки. Он появился возле ее двери, как раз когда она закрывала ее. Быстрым движением он перехватил дверь и оказался внутри комнаты. При виде его Келли попятилась. Сделав еще один шаг к ней, он увидел, что в глазах ее мелькнул страх. Это заставило его остановиться. Он был зол. Вернее сказать, даже взбешен. Швырнув на кресло телефон, он постарался взять себя в руки.

– Нам надо поговорить, Келли, – сказал он, стараясь, чтобы голос его был максимально спокойным. Между ними оставалось не менее пяти метров, но он и не пытался сократить это расстояние.

– Не теперь. Я вымокла и продрогла. Мне надо переодеться в сухое. Как и тебе.

Руками, скрещенными на груди, она обхватила себя за плечи.

– Теперь, – настаивал Сэм. – Вчера я оставил тебя одну. Больше это не повторится.

– Что ты хочешь? Чтобы я извинилась? Ладно. Я очень сожалею, что не сказала тебе об отце. Не знаю, почему я так поступила. Возможно, от смущения. Понимаешь? Не могу это объяснить. – Она немного отвернулась, явно взволнованная. – Я даже и себе самой не могу этого объяснить.

– Значит, он не бил тебя, не запугивал?

– Нет. – Келли покачала головой, а потом, откинув ее, уставилась в потолок, на секунду плотно сжав губы. – Просто мы говорили. Вернее, спорили. Я пыталась убедить его сдаться полиции, но это было пустой тратой времени. – Опустив голову, она тяжело вздохнула. – Он все божился, что невиновен, что не собирается идти в тюрьму за что-то, чего не совершал. – На мгновение остановившись, она вскинула на него глаза, в которых мелькнул гнев. – И не спрашивай, верю я ему или не верю! Я получше тебя знаю, сколько раз он лгал. Просто это… просто я не могу прогнать мысль: а что, если это как в истории о мальчике и волке? Что, если на этот раз он и впрямь говорит правду?

– Келли! – Он шагнул к ней.

Она мгновенно отпрянула и перевела разговор на другое.

– Господи, и для чего только я тебе все это рассказываю! К тебе это не имеет никакого отношения! Ни малейшего!

– А по-моему – имеет!

Она резко обернулась, в глазах ее влажным блеском сверкнули слезы.

– Прекрати, слышишь! Прошу тебя, Сэм, прекрати! Не нужна мне гноя жалость! Я не хочу, чтобы меня жалели.

Гнев ее вызвал в нем ответную реакцию.

– К твоему сведению, жалости к тебе я не испытываю. Просто мне не все равно, черт тебя подери!

– Почему это тебе не все равно? – недоверчиво спросила она.

Сэм хмуро вглядывался в ее лицо.

– А тебе не приходило в голову, что я влюбился в тебя? – Глаза ее изумленно сверкнули. Потом она отступила на шаг, и лицо ее побледнело. – Я вижу, тебя такая возможность смертельно пугает, – пробормотал он.

– Тебе надо разобраться в своих чувствах. Ведь мы так недавно узнали друг друга!

– А сколько времени надо быть знакомыми, чтобы влюбиться? – запальчиво возразил Сэм. – День? Неделю? Месяц? Два? Какие временные рамки тут предусмотрены?

– Не знаю… Я только думаю…

Она попыталась отвернуться, но на этот раз Сэм не дал ей возможности ускользнуть снова. В два шага он покрыл разделявшее их расстояние и, ухватив ее кисть, развернул ее лицом к себе.

– Не говори, что ты думаешь! Говори, что чувствуешь!

Глаза их, их характеры схлестнулись.

– Ты хочешь знать, что я чувствую, да? – Она швырнула в него эти слова, и в каждом из них было непокорство и сопротивление. – Хочешь услышать, что я не желаю любить тебя, что связь с тобой была ошибкой? И что бы ни было между нами, этому не будет продолжения?

– Правда? Тогда мы должны, не теряя времени даром, использовать то, что есть! – Сэм притянул ее к себе и приник к ее губам, с силой зажав ее голову в руках.

Келли сопротивлялась, пытаясь оттолкнуть его руки, но находила лишь его ищущий рот. Она пыталась бороться с ним, но понимала главное: бороться она должна сама с собой.

Побуждаемый гневом и досадой, Сэм вновь и вновь жадно приникал к се губам. Он должен доказать ей, что их связывает нечто огромное, неповторимое и настоящее. Она не должна больше страдать, она должна забыть обо всем, что мучило ее все эти годы, ведь у нее теперь есть он.

Когда она наконец ответила ему, ответ этот был безогляден и самозабвенен. Ее губы, не поддавшись, смягчились, не разделяя его пыла, раздвинулись. Он уловил еле слышный беспомощный звук – нежный вздох, идущий откуда-то из глубин ее естества. За окнами спальни рокотал гром и сверкала молния, но эпицентр грозы был здесь, рядом с ними, стихия эта вовлекала их в свой водоворот.

Сэм почувствовал пальцы Келли на вороте своей рубашки. Он начал снимать мокрую одежду с себя и с нее, срывая нетерпеливо, обрывая в спешке пуговицы. Охваченный лихорадкой страсти, он бросил Келли на постель и заключил ее в объятия, осыпая жадными поцелуями мокрое от дождя лицо, охваченный неистовым желанием трогать, гладить и мять ее тело.

Под этим новым натиском Келли приникла к нему и тоже принялась осыпать поцелуями его тело. Но этого ей было мало, Келли вжалась в него, задыхаясь от восторга, когда Сэм, обхватив ее бедра, вошел в нее, заполнив ее собой. Заполнив не только физически. Даже в смятении своем Келли это понимала.

Откинув голову, она изогнулась дугой – гибкой, напряженной, чудесной. Каким-то углом сознания, где еще сохранялся здравый рассудок, она хранила мысль, что не хочет его любить, не хочет нуждаться в нем, зависеть от его чувства. Потом руки ее скользнули по его груди, и, склонившись, она приникла к его губам.