– Я был не прав, – тихо проговорил он. – Даже слепой поймет, как вы прекрасны, почувствовав пьянящий запах ваших духов, музыку голоса, атласную кожу…

Он провел пальцем, одним только пальцем по изгибу ее локтя и отпустил руку. Она судорожно вдохнула воздух, горло перехватило – она не могла выдохнуть.

На какой-то момент ей представилось, что вот сейчас она, качнувшись назад, припадет к нему, почувствовав все его крепкое, сильное тело, а он обнимет ее, и она ощутит на своей шее тепло его губ. Но прежде, чем эта мысль переросла в действие, он отступил назад, и момент был упущен. Но память о нем осталась.

– Здесь недалеко есть вполне приличный ресторан, – сказал Клей. – Если вы проголодались, можем туда зайти.

Она взглянула на часы – впервые с тех пор, как покинула отель.

– Как много времени!

Ее охватило чувство вины: в его обществе она обо всем забыла.

– Мне нужно возвращаться в отель. Я обещала Эмилю встретиться с ним за ленчем. Осталось совсем немного времени.

– Конечно, – согласно кивнул Клей, но в его глазах она уловила мелькнувшее сожаление.

По дороге в отель Клей, сидя в такси, больше молчал, произнося время от времени ничего не значащие банальности: он ждал подходящего момента и только за квартал до гостиницы произнес: – Не знаю, обсуждает ли ваш муж с вами дела, но мой отец и он подумывают создать совместную фирму, построив винный завод в Калифорнии. Обе стороны заинтересованы в этом, и каждая может способствовать успеху предприятия. «Клойстерз» не только выпускает марочные вина, но и имеет обширный рынок сбыта, опыт маркетинга и организационную структуру, равной которой в наших краях не отыщется. Ну а что касается «Шато-Нуар», не мне вам рассказывать о ее заслугах.

Клей старался, чтобы голос его звучал как можно непринужденнее. Заметив, что она не проявляет к этой теме особого интереса, он взглянул на нее с улыбкой.

– Это сотрудничество потребует частых путешествий обеих сторон через Атлантику. – Клей выдержал паузу, погасил улыбку и со значением заглянул ей в глаза. – Что касается меня, то я буду стремиться к этому изо всех сил.

Такси подкатило к отелю на Парк-авеню, Натали не успела ответить: швейцар уже распахнул дверцу автомобиля перед ней. Но, перехватив ее быстрый взгляд, Клей понял все без слов.

Расплатившись, он выбрался вслед за Натали из такси. Она обернулась к нему.

– Спасибо за чудесную прогулку. Я получила большое удовольствие. – Она избегала называть его по имени.

– Не за что. Считаю, что это мне повезло. – Он вежливо улыбался, снова надев маску благовоспитанной сдержанности. – Кланяйтесь от меня мужу.

Клей сознательно умолчал о вечернем гала-аукционе, и без того зная, что она там обязательно будет, и понимая, что у нее тоже нет причин сомневаться в его присутствии.

Улыбнувшись на прощание, она вошла в холл отеля. Некоторое время Клей задумчиво смотрел ей вслед, размышляя, как лучше вести себя с ней вечером: заговорить или просто встретиться глазами.

Эффективны были оба метода, надо только знать, как скоро планирует отец опять встретиться с бароном. От этого зависит, какой метод он предпочтет. Надо все выяснить заранее. В конце концов в таких делах все решает время.

Он неторопливо вошел в отель, довольный тем, насколько продвинулись за утро дела, и надеясь, что вечерние события будут еще удивительнее.

Гул прошел по рядам людей в вечерних туалетах, расположившихся в роскошном Большом зале отеля «Уолдорф»: цена ящика каберне-совиньона «Ратледж-Эстейт» 73-го года продолжала неуклонно расти. Сэм сидел рядом с Кэтрин в непринужденной позе, закинув ногу на ногу и скрестив на коленях руки.

Кэтрин тоже выглядела спокойной и незаинтересованной, хотя предложения уже значительно превышали изначально назначенную цену. Однако по блеску ее глаз Сэм догадывался, что она очень волнуется.

Заключительный удар молотка сделал достоянием истории фантастическую сумму сделки: шестьдесят пять тысяч долларов – прежде такой успех не выпадал на долю вина американского производства. Зал уважительно притих.

Хотя Кэтрин не сменила своей величавой позы, но Сэм уловил краем глаза некоторые перемены. Вид у нее был удовлетворенный, как у кошки, досыта наевшейся жирной сметаны и довольно мурлыкающей у камина.

Раздались аплодисменты. Это Хью Таунсенд, сидевший неподалеку, стоя приветствовал Кэтрин. Увидев, что за ним поднимаются и остальные, Сэм последовал их примеру. На эту овацию Кэтрин ответила легким грациозным кивком головы. Но аплодисменты не стихали, и ей пришлось выйти вперед.

Она отмахнулась от предложенного микрофона и заговорила своим сильным и чистым голосом, обращаясь к собравшимся.

– Спасибо. Спасибо вам всем. – Помолчала, ожидая, пока в зале не установится тишина, потом продолжала: – Мой покойный супруг, Клейтон Ратледж, был горячим поклонником Томаса Джефферсона, человека, словно пришедшего к нам из эпохи Возрождения и к тому же известного знатока вин. Так же, как и Джефферсон, Клейтон верил, что придет время, когда Америка будет производить вина, не уступающие по качеству самым лучшим европейским сортам. Он мечтал, что среди них будет и «Ратледж-Эстейт»; с этой мечтой жила и я, оставшись одна. Сегодня вы высоко оценили продукцию «Ратледж-Эстейт», и материальный эквивалент этого признания пойдет на благое дело. Клейтон гордился бы этим так же, как и я. Еще раз спасибо.

После этих слов снова раздались аплодисменты. Некоторые гости стали протискиваться к виновнице торжества, чтобы поздравить ее лично, и аукционист, проявив понимание, объявил короткий перерыв.

Сэма не удивило, что барон Фужер и его жена одни из первых подошли к Кэтрин. В бизнесе, где так важен имидж и престиж, акции «Ратледж-Эстейт» сразу взлетели высоко. На барона торг произвел большое впечатление, это было видно по тому, как резко изменилось его обращение – в нем не было ничего от той снисходительности, с которой он держался при утренней встрече. Сэм тогда несколько раз чуть не сорвался, но Кэтрин как будто ничего не замечала, считая, что союз между ними всего лишь вопрос времени. Так, во всяком случае, она думала. Сэм же, напротив, полагал, что дядя еще не выбыл из игры.

Гил, излучая улыбки и свое всегдашнее обаяние, тоже подошел к Кэтрин.

– Ну и цена, Кэтрин. Поздравляю. – Казалось естественным, что сын радуется за мать, но что-то подсказывало Сэму, что за блеском этих глаз таится не гордость за нее, а зависть.

– Спасибо, Гил. – Как обычно, Кэтрин держала себя любезно, но сдержанно с живущим отдельно сыном. – Уверена, что твой лот тоже оценят по заслугам. Каберне «Клойстерз» 87-го года совсем недурно для молодого вина.

Гил весь напрягся, услышав ее снисходительную похвалу.

– Что ж, как-нибудь, если не возражаешь, мы могли бы устроить «слепую» дегустацию наших вин восемьдесят седьмого года. Посмотрим, чье вино выйдет победителем.

Кэтрин гордо запрокинула голову.

– Я никогда не поступлю так с тобой, Гил.

Кровь прилила к щекам Гила. Кэтрин не только парировала вызов, но и нанесла в этом поединке смертельный удар. В своем желании не вступать в открытую конкуренцию с собственным сыном и тем самым уберечь его от позорного поражения она казалась искренней, но Сэм не был уверен, правильно ли он понял ее мотивы.

Гилу удалось совладать с гневом и выдавить из себя подобие улыбки.

– Нельзя всегда только побеждать, Кэтрин. Даже тебе. – И, стараясь сохранить достоинство, он отошел к бару.

Сэм приблизился к Кэтрин.

– Не уверен, что ты поступила мудро.

– Может, и не мудро, но другого выхода не было, – холодно ответила она и тут же расплылась в улыбке навстречу Хью Таунсенду.

– Мистер Таунсенд, это вы виновник незаслуженного внимания к моей особе.

– Разрешите с вами не согласиться, мадам. – Он почтительно склонился над ее рукой. – Подобно драгоценному вину, каждая капля которого бесценна, этот аукцион уже прославил себя – благодаря вам.