– Ну и что же там пишут? – Ронни остановилась и с любопытством заглянула в газету. Страница пестрела пометками, сделанными желтым маркером Аманды. Все они касались только ее.

– Смотри, вот здесь. – Глаза Аманды заблестели. – «В образе Дианы Фрэнкс непревзойденная Аманда Кларк сумела блестяще изобличить порочную натуру матери главной героини». – Ее пальцы заскользили вниз по строчкам, выискивая следующую цитату. – Теперь вот здесь. «Аманда Кларк, прославленная актриса прошлых лет, великолепно вписалась в блестящий ансамбль актеров в последней пьесе Артура Трумэна «Точный удар». Посмотрите – не пожалеете».

– Замечательно. – И Ронни шутливо похлопала по плечу пожилую даму. – Неплохо, а? – Она огляделась по сторонам. – Не встречался ли вам, мэм, мистер Кэллоуэй?

Аманда оторвалась от газеты, с трудом переключаясь на новую тему.

– Ах да, Брайан. Он переодевается.

Ронни быстро кивнула и направилась в артистическую. Помещение старого театра давно требовало ремонта. В нем не было отдельных уборных для звезд, а только две общие узкие комнаты, оборудованные огромными, во всю стену, зеркалами и тускло освещенными гримерными столиками. Там же хранились костюмы, оставляя актерам совсем немного места, чтобы быстро управиться с переодеванием перед выходом на сцену. В результате труппе пришлось разработать негласный график, согласно которому только несколько актеров могли одновременно пользоваться артистической уборной. Ронни дважды постучала и заглянула в комнату с надписью: «Для мужчин».

– Есть здесь кто-нибудь? – Она втайне надеялась застать Брайана неодетым.

Брайан сидел у зеркала, сражаясь с накладными усиками, которые ему полагалось носить в качестве детектива Мэтью Кровелла. Он как раз взбалтывал бутылочку с клеем, когда увидел отражение Ронни в зеркале.

– Привет. Я здесь.

Ронни вошла, осторожно прикрыв за собой дверь.

– Прекрасно. Ты-то мне и нужен.

– По какому случаю? – Брайан снова занялся усиками.

– Просто поболтать. – Ронни точно знала, что будет говорить и делать. Ее тактика до малейших деталей была разработана Александрой. – Мы оба так заняты, что не успели поближе познакомиться. – Ронни присела рядом и улыбнулась. – И к тому же… ну, ты и Челси вечно были вместе. Мне казалось, что, если я подойду к тебе, она сойдет с ума, решив, что я пытаюсь тебя соблазнить.

Брайан взглянул на притворно-простодушную физиономию Ронни, отраженную в зеркале. Ни дать ни взять Мэри Тиммонс. Само спокойствие и безмятежность.

– Ну, теперь этой проблемы не существует, – ответил ей Брайан.

Ронни уловила его удрученный тон и постаралась вложить в свои слова побольше сочувствия.

– Да, понимаю. Кажется, она поменяла тебя на Коди?

– Что-о-о?! – Брайан поставил клей на столик, взял полотенце и с раздражением начал вытирать верхнюю губу. – Что ты мелешь? Никто никого не менял. И кто это тебе сказал, что она встречается с Коди? – Брайан сердито отшвырнул полотенце. – По-моему, Коди сейчас не до нее. У него, кажется, роман с Джун.

Ронни на мгновение замолчала, тщательно подбирая интонацию.

– Вот-вот. Все так думали. – Она озабоченно наморщила лоб. – К твоему сведению, это не помешало красавчику Коди сбежать с твоей Челси сразу же после премьеры.

– Тебе померещилось, – неуверенно произнес Брайан.

– Говорю тебе, я видела их собственными глазами. Все мужики такие – сегодня с одной, завтра с другой. В конце концов, это так похоже на Коди Флинна. – Она пристально посмотрела на Брайана. – Послушай, что ты собираешься делать? Знаешь, твои глаза просто сводят меня с ума.

Брайан отвернулся, пропустив мимо ушей замечание Ронни. Пора было положить конец ее грязным намекам.

– Тебе-то что? И вообще при чем тут я? Если Челси нравится Коди Флинн, так это ее дело. Она не ребенок. Не могу же я за нее решать, с кем ей дружить.

Горечь в словах Брайана только подогревала Ронни. Вдохновившись чужим страданием, она продолжала свой натиск:

– Так-то уж ты и ни при чем? Мне казалось, что ты был по-настоящему влюблен в нее. Понимаю, что значит, когда тебя выбрасывают на помойку за ненадобностью. И все ради этого голливудского прохвоста. Поверь, я испытала это на себе. Мне тоже было нелегко.

Брайан снова молча посмотрел в глядевшие на него с сочувствием голубые глаза Ронни. Да, похоже, что Челси, несмотря на все его предостережения, не избежала участи любой новоиспеченной звезды. Как же она могла так сразу предать все то, что было между ними, и ради кого? Ради какого-то стареющего голливудского пижона?

– Знаю, это больно, Брайан. На твоем месте я бы напилась. – Ронни скрестила на груди руки и с притворным участием взглянула на Брайана. – Но подумай, как легко этот Флинн бросил нашу горячо любимую режиссершу после всего того, что она для него сделала? Как ты думаешь, каково будет Джун, когда она узнает, что ее возлюбленный развлекается со своей партнершей за ее спиной?

Горячая волна ударила в лицо Брайану. Мысль о том, что Челси может находиться в объятиях другого мужчины, доводила его до исступления.

– Ты уверена, что Джун ничего про них не знает? – как можно спокойнее спросил он.

– Абсолютно. – Ронни скромно опустила глаза и принялась поигрывать золотым браслетом. – Но если она узнает, возможно, они оба пожалеют о своей неверности. Правда?

Что-то в теплом участии Ронни насторожило Брайана.

– Чего ты добиваешься? Мечтаешь посмотреть, как разразится гроза и прольется кровь?

Ронни медленно облизнула губы, она умышленно медлила с ответом, выигрывая время и подбирая нужные слова. Наконец она заговорила, постаравшись вложить в свой голос все искушение, на которое только была способна.

– В этом нет ничего сверхъестественного. Разве это не очевидно, Брайан? Я пришла сюда, чтобы увидеть тебя. Ты мне нравишься, и я хочу узнать тебя ближе. Как можно ближе. – Блеск в глазах Ронни не оставлял никакого сомнения относительно ее дальнейших намерений. – Раньше мне приходилось терпеть твою подружку. Но теперь ей не до тебя, так почему бы мне не попробовать занять ее место? Ты, наверно, думаешь, что я иду напролом, но я не вижу смысла играть в прятки.

Он изумленно посмотрел на Ронни, понимая, что ее нельзя принимать всерьез.

Она догадывалась, что Брайан Кэллоуэй – идеальная добыча, которую надо загнать в капкан, не теряя ни минуты.

– У тебя появился шанс отплатить своей подружке. Новые отношения всегда лучше начинать на основе взаимопонимания. Ты согласен?

Брайан почувствовал, как горят его щеки. Стараясь унять дрожь в руках, он зажал их между колен, надеясь, что Ронни не заметила его смущения. Мысли, одна безумнее другой, с молниеносной быстротой сменяли друг друга. Принять предложение этой хищницы было равносильно самоубийству, как эмоциональному, так и физическому. Но горькая обида подогревалась воображением. Брайан явственно представлял свою Челси в голодных объятиях Коди Флинна, и это сводило его с ума. Он уже видел дикие зеленые глаза Коди с расширенными от вожделения зрачками, полуоткрытый от наслаждения рот Челси. В этот момент Брайану хотелось только одного – сделать ей как можно больнее.

Он тяжело вздохнул и решительно посмотрел на Ронни.

– Отлично, Ронни. Спасибо за прямоту. Возможно, мы сможем… поговорить об этом в ближайшее время. – Внутренний голос приказывал ему остановиться, но обида одержала верх. – Может, поужинаем сегодня вечером, после спектакля?

– Чудесно. – На крупных, ярко накрашенных губах Ронни расцвела улыбка. Этот парень оказался гораздо сговорчивее, чем она ожидала.

– Буду ждать тебя у служебного входа, когда переоденешься.

Ронни искоса посмотрела на Брайана.

– И она обязательно увидит нас вместе, если это именно то, чего ты добиваешься.

– Мне все равно, увидит она нас или нет, – солгал он.

После очередного блестяще сыгранного спектакля Челси Дюран действительно увидела Брайана Кэллоуэя, выходившего из театра под руку с Ронни де Марко. Господи, до чего же он смешон! Раз он способен ухаживать за такой женщиной, как Ронни де Марко, то она, Челси, не ошиблась, поменяв любовника. Чем больше она думала о Брайане, тем больше убеждала себя в том, что Кэллоуэй – полный ноль, бездарный актеришка, которому волей случая выпала честь играть в одной из шумных постановок Бродвея. В то время как Коди Флинн – признанная знаменитость. Как и она сама. Ведь везде, куда бы она ни пришла, ее останавливали, просили автограф, пожимали руку, пытались заговорить. А это действовало как наркотик.