Аманда вырвала руки с оттенком негодования.

– Что ж, мистер Флинн, пожалуй, мы не поняли друг друга. Я просто хотела… поближе познакомиться. Очевидно, вы приняли мое к вам расположение за… грязный намек. Простите меня за столь неожиданное вторжение. Не смею вас больше задерживать. – Она резко повернулась и направилась к двери.

У Коди от волнения перехватило дыхание. Пока оскорбленная театральная дива торопливо покидала комнату, у него еще оставалась возможность броситься за ней и вернуть. Ему казалось, что она заслуживает большего, чем его неблагодарная холодность. Но тут же сам рассмеялся над собственными фантазиями. Неужели такое возможно? Неужели и вправду эта старая перечница по уши в него втюрилась? Просто грандиозно! Черт возьми, да что же такое происходит? Он и не собирался врать, когда сказал ей, что тогда, на репетиции, она отлично справилась с поцелуем. Интересно, размышлял он, а если бы я согласился… И тут же тряхнул головой, гоня прочь нелепые видения, которые рисовало ему воображение.

В этот вечер Аманда Кларк заперлась в своем номере в гостинице «Уолдорф-Астория». Дрожащей рукой она принялась выводить давно обещанное и запоздалое письмо к внукам, жившим в далекой Аризоне. Она бодро расписывала, какое удовольствие получает от работы и в каком все восторге от ее таланта. Не забыла она и упомянуть, что работает в паре со знаменитым голливудским актером Коди Флинном, – наверняка внуки лучше знают его роли в кино, чем ее собственные. В скобках она даже заметила, что он, кажется, влюблен в нее, но она не принимает всерьез его ухаживания из-за большой разницы в годах. Но вот наконец письмо было окончено, и Аманда еще долго перечитывала жизнеутверждающие строки, безнадежно пытаясь убедить саму себя, что все написанное – правда.

Отблески огня в камине слабо освещали комнату. Из проигрывателя доносились негромкие звуки популярной песенки в исполнении «Битлз» и Джорджа Харрисона. Положив щеку на плечо Брайана, Челси с наслаждением кружилась в медленном танце и размыш– ляла о том, как здорово, когда тебя вот так обнимают. Возбуждающий аромат его одеколона заставлял Челси прижиматься к нему еще ближе; время от времени она едва касалась губами его шеи, и ее поцелуи были легкими, как перышки. Их силуэты двигались медленно, словно в глубоком сне. Прямо у самого уха она услышала умиротворенный вздох и почувствовала, что Брайан прижался к ней всем телом так, что она могла даже слышать, как бьется его сердце. А может быть, это ее собственное?

Сильные пальцы Брайана знакомым движением пробежали по ее спине. Но Челси была еще далеко в своих мыслях, паря на крыльях неожиданно благосклонной к ней фортуны, перенесясь в мир фантазий, которые самым чудесным образом становились явью. Все в ее нынешней жизни казалось ей прекрасным сном. Куда бы она ни пришла, ее узнавали и повторяли ее имя. Она начала раздавать свои первые автографы, и ее пригласили участвовать в программах новостей и на развлекательные каналы. Кроме того, новая роль принесла ей значительную прибавку к жалованью, и очень скоро перед ней открылась дверь в совершенно иную жизнь – полную благополучия и достатка. Такова была участь восходящей звезды Бродвея.

А все благодаря пьесе Артура Трумэна, одно участие в которой казалось Челси чудом. Недели репетиций шли, неуклонно приближая день премьеры. Челси казалось, что это приближается день ее свадьбы. Она ждала его с волнением и тревогой, усугублявшейся все непроходившей тошнотой. И еще она знала, что даже без Лилиан Палмер пьеса все равно будет иметь успех. К тому же ее партнер, знаменитый и чрезвычайно привлекательный Коди Флинн, несомненно, отметил ее необыкновенные качества и талант. В тот поцелуй на сцене он явно вкладывал нечто большее, чем просто профессиональную игру. Да, у Коди на уме было кое-что еще. Разве не ясно? Разве такое может не будоражить ее? Разве не потрясающе, что звезда такой величины, как Коди Флинн, да еще и с потрясающей внеш– ностью, желает ее!

– О чем ты думаешь? – тихим шепотом спросил Брайан.

Челси снова поцеловала его, испугавшись, что Брайан с его проницательностью мог прочесть ее мысли. Но тут же заставила себя расслабиться под убаюкивающие звуки музыки.

– Я только подумала, какая же я счастливая! За всю свою жизнь не получала столько внимания, как за эти несколько недель. Это – настоящая победа.

Брайан нежно поцеловал ее в лоб.

– Наслаждайся, пока можешь, но всегда помни, что нельзя принимать себя чересчур всерьез. Если ты позволишь себе эту слабость, то шумиха вокруг пьесы может вскружить тебе голову на всю оставшуюся жизнь.

«Ну откуда тебе-то знать?» – подумала Челси. Но лишь обняла его и вздохнула:

– Знаю. Но все же это похоже на сон. И больше всего я боюсь проснуться, поэтому и упиваюсь каждой секундой. Я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь. Мне приходилось работать со многими звездами, которые порой просто невыносимы… Я ни за что не хотела бы быть похожей на них.

Брайан улыбнулся.

– Да я вовсе не о том. Просто будь осторожна. Слишком пристальное внимание часто заставляет людей смотреть на мир совершенно другими глазами. И иногда это разрушает личность.

– Обещаю тебе, что буду осторожна.

Челси начинал раздражать чересчур покровительственный тон Брайана. Ей казалось, что его беспокойство необоснованно.

– Ну вот и прекрасно, – по-отечески заключил Брайан. – Я знал многих неплохих актеров, которые, сразу начав с главных ролей, всю оставшуюся жизнь прозябали в полном забвении. Это похоже на часовой механизм, который завели однажды, а потом бросили. Жуткое ощущение. Исключение составляли, как правило, только те, кто сумел справиться с депрессией и вернуть душевное равновесие, рассудительность, здравомыслие и интерес к жизни.

Челси слегка отстранилась и посмотрела ему в глаза.

– Тебе не кажется, что твои слова слегка отдают мелодрамой?

Брайан прижал ее к себе и грустно улыбнулся.

– Может быть. Но мне также известно, что слава и известность способны разрушить самые нежные отношения. Все начинается с небольшого успеха, но потом этот вирус начинает быстро поглощать человека до тех пор, пока от него ничего не останется. Он превращается в оболочку, футляр – он только притворяется, что радуется жизни, а на самом деле все, чем он дорожил, отброшено за ненадобностью. Нельзя менять людей на забавы, чувства – на эфемерную славу.

Челси всмотрелась в его задумчивые глаза – они выражали нечто большее, чем слова. Она хотела было спросить его об этом, но сердце подсказывало ей, что время еще не пришло.

– Не волнуйся. Со мной такого не случится. Я этого не допущу.

– Дай-то Бог, – немного успокоившись, улыбнулся он. – И все-таки я за тебя волнуюсь.

– Какой заботливый, – улыбнулась Челси.

В камине слабо потрескивали угольки. Вино, выпитое за ужином, приятно возбуждало. Челси потянулась к губам Брайана. Долгий нежный поцелуй подхлестнул в ней желание близости, которая должна была стать логическим завершением столь романтического вечера.

В следующую минуту он подхватил ее на руки и отнес в спальню. Брайан был, как всегда, нежен и нетороплив в ласках, чем доводил ее до экстаза. Неожиданно для себя Челси мыслями обратилась к Коди Флинну: ей вдруг стало ужасно интересно, как бы все это выглядело, если бы сейчас на месте Брайана Кэллоуэя оказался он. Наверное, его темные усики щекотали бы ей сосок. А может быть, темные курчавые волосы Коди шелковистее, чем у Брайана? Могли ли пальцы Коди быть более нежными и терпеливыми, чем у Брайана, каждый раз, когда он ласкал ее горячее влажное лоно? Да и смог бы знаменитый мастер экрана доставить ей такое же потрясающее наслаждение, как этот никому не известный актер?

Челси не хотела, не могла больше ждать. Она жаждала удовольствия, но не скоротечного, а долгого, сладостного и страстного.

Челси обхватила его бедра, и в следующее мгновение обжигающий жар пронзил все ее существо, обрушившись на нее целой волной потрясающих ощущений.