Возбудившись сверх меры, он вспрыгнул на стол. Пустые кувшины только хрустнули под его сандалиями.

– Это гномы! – возгласил он. – Жертвую тебе, старина Тор!

И запустил блюдом в стену. Жирные брызги полетели во все стороны.

– Не кровь, но тебе понравится, владыка грома!

Я как раз отсчитывал Кончите деньги. Дал еще.

– Да что я болтаю! – заорал Фьялар и затянул было песнь: – Geyr nu Garm... Нет. Вы не знаете. Не понимаете. Никто не понимает. – Слезы хлынули из его глаз на бороду, запачканную мороженым и виски. Потом он добавил скрепя сердце: – Но люди продолжают сражаться! Людям нужно оружие! В Ногрв... Норвегии еще не перевелись славные воины!

Я недавно слышал, что Норвежский парламент получил Нобелевскую премию Мира.

– Будут звенеть мечи и выть волки! – кричал Фьялар. – Fram, fram, Norrmen!

Он схватил флаг и принялся размахивать полотнищем над головой, попутно смахнув с потолка целое облако пыли.

– Давайте убираться, пока никто не вызвал полицию, – предложил я Джиму. Он кивнул. Мы подхватили гнома под колени – он оказался тяжелее, чем я думал, – и понесли на выход. Вероятно, он воспринял наш маневр своего рода триумфальным шествием. Фьялар махал знаменем и скандировал кровожадные вирши.

Солнце уже заходило.

– Че? – икнул Фьялар. – Мир в огне? Уже наступил Рагнарек? Атлично!

И рухнул лицом вниз. Мы с Джимом даже не успели подхватить его.

Куртис подобрала флаг, проявив уважение к великой нации.

– И что теперь? – спросила она.

– Мы со Стивом заберем его домой, – ответила Джинни. – Уложим спать в комнате для гостей.

– Ну, ты больше всех знаешь о... Созданиях, – облегченно выдохнула Куртис. – Если что – звони.

– Мы могли бы пойти куда-нибудь сегодня вечером, – предложил ей Джим. Если, конечно, ты не устала.

– Прекрасно. Там и отдохну, – улыбнулась она. – Спасибо за предложение. Принимаю.

– Все будет в порядке, – заверил я их. – Разве что утром, когда он проснется, нам понадобится пиво. А может, и нет.

Мы дотащили гнома до нашей метлы, попрощались с друзьями и отчалили.

– Надеюсь, что вы не расстроились, – сказал я детям. – Он славный парень и великий кузнец.

– Ага, – с юношеской надменностью отозвался Бен. – Только организм у него слабоват.

– Ни капельки! – возразила Вэл. – Ты что, не видел, сколько он в себя залил? И ни разу не вышел в туалет.

"Охо-хо! – подумал я. – Лучше растолкать его и засунуть в сортир перед тем, как уложим его спать".

То одно, то другое – прошло немало времени, прежде чем мы с Джинни сели в прохладной гостиной нашего дома и перевели дух. Няня уже ушла. Крисса спала, притом тише, чем Фьялар. Мы убедили Бена хранить в тайне все, что он видел и слышал, и не говорить никому, даже Дэнни Голдштейну. Сын удалился к себе с книгой под мышкой. Вэл вышла проверить почту.

Она вернулась, оглушительно хлопнув дверью.

– Счет за газ, – провозгласила дочка. – Что-то от "Корпорации Корн и Банион"... длинный список... наверное, за какую-то партию товара. Еще "Советы юношеству по уходу за собой". Тут сказано, что можно выиграть пять миллионов долларов. А это... ой, это мне.

Она зарделась и быстро спрятала конверт за пазуху. От Ларри, догадался я. И забеспокоился, как любой отец юной девушки.

– Что еще, милая? – светло улыбнулась Джинни.

– А? А, да. Записка от ветеринара, нам пора проверить Свартальфа... Еще какой-то мусор... Эй, тут из И-Опаньки!

– Откуда?

– Из ИОПН, налоговой инспекции.

– Не груби.

– Я цитирую папу, – усмехнулась Вэл. – Он выразился еще круче.

– Ну, давай сюда, – сказал я. Пульс участился. Может, они извещают, что у нас все в порядке? Я вскрыл конверт и прочел уведомление.

Тишину нарушило пророческое карканье Эдгара.

– Так, что у нас плохого? – ровным голосом спросила Джинни.

Я протянул ей письмо.

– Они утверждают, что у нас долг на сумму свыше тридцати тысяч долларов плюс штраф. – Вэл была уже достаточно взрослой, чтобы спокойно воспринять это сообщение. – Подозревают какой-то криминал и заговор с "Норнами". Подпись Альгер Снип.

– Ничего удивительного, – сказал Барни, когда мы позвонили ему домой. Выглядел он ужасно – глаза запали, под ними обозначились темные круги, правая щека подергивалась в нервном тике, а голос был сорван.

– Так почему ты нас не предупредил? – возмутился я.

– Я не знал, чего именно от них ждать. А то, конечно, предупредил бы. Стив, я просто не в себе – они меня уже вторую неделю мутыжат.

– Что, так плохо?

– Посуди сам: повсюду инспекторы, они везде суют свой нос, цепляются ко всем служащим, требуют отчеты и расписки десятилетней давности. И им наплевать – секретные это сведения или нет. Я много чего не сказал в прошлый раз, ребята, – просто не хотел сваливать на вас свои проблемы. Похоже, они разбирают фирму по косточкам.

– Но как они все это объясняют, дьявол их побери? Ты вечно жаловался на налоги, но платил аккуратно и вовремя, как мы. Разве нет?

– Я тоже так думал. Моя компания всегда легко проходила любую аудиторскую проверку. Но эта... Например, вы знаете, что мы вели дела с некоторыми фирмами или режимами, которые уже почили в бозе, вроде "Панчатантрис, лтд" в Индии или Демократическая Корейская Республика. Теперь мы не можем сыскать хоть кого-нибудь, кто мог бы подтвердить, что наши деньги пошли именно туда, куда мы записали в отчете. Но самое страшное, что конца и края нет этому лабиринту... этим джунглям... этой кошмарной круговерти всяких правил. Мои адвокаты хватаются за голову и признаются, что понимают лишь малую часть всех этих инструкций и запретов. У меня такое ощущение, что сами инквизиторы в них плавают. Но налогоплательщик виновен, пока он не доказал обратное.

– Не знаешь, чего они взъелись на нас с Джинни? Говорят, что мы не сообщили им о тех деньгах, которые ты выслал нам в августе. Но ведь это не так!

– Естественно, – вздохнул Барни. – Деньги предназначались операции "Луна". Я перевел их на ваше имя просто для удобства. У вас же остались записи?

– Само собой, – ответила Джинни. – Мы собирались отчитаться за них в следующем году. А нас обвинили, что мы подчистили ведомость и еще нарушили какой-то параграф... Забыла. Несколько раз прочитала, и все равно ничего не поняла... Что-то об отмывании денег. Но ведь банк уже подал сообщение о переводе.

– Я сам займусь этим, – оживился Барни. – Что бы ни случилось, "Норны" вас прикроют. Если так пойдет и дальше, вам незачем тонуть со всем кораблем.

У Джинни глаза наполнились слезами. Я сам жалобно заморгал.

– Спасибо, старина, – прошептала жена.

Потом я вспомнил о штрафе и разозлился.

– Это просто травля какая-то! – вскипел я. – Твой конгрессмен может чем-нибудь помочь? – О нашем я и не заикался. Его только-только избрали, и единственный вес, который он имел в обществе, было его толстое брюхо.

– Старается, но говорит, что столкнулся с кем-то сильным и изворотливым.

– Получается, кто-то целенаправленно копает под нас?

– Ну, я бы не стал впадать в манию преследования, – осторожно заметил Барни. – Я считаю, что это началось как простая рутинная проверка, а потом покатилось, как снежный ком, разрастаясь с каждой минутой. – "И кто же подталкивает этот снежный ком?" – Инквизиция полагает, что напала на след крупных махинаций. Чем больше голов добудет инквизитор – тем лучше для его карьеры. – Он помолчал. – Но и вправду некоторые просто мечтают развалить "Норны". Конкуренты. Политики, чьих противников мы поддерживаем. Ненавистники космических программ. Кто-нибудь из вышеперечисленных, объединившись с такими же, спокойно мог направить по нашему следу инквизицию.

– Что касается нас, – кивнула Джинни, – сдается мне, это дерьмо Снип решил устроить нам сладкую жизнь.