К Эми подошел Кенли.

– По-моему, эти декорации и впрямь довольно эксцентричны, ваше высочество.

– Доверьтесь мне, Кенли. Вам понравится, вот увидите.

– Неужели? – Он поднял глаза на освещенный закатными лучами солнца балкон. – Что вы такое придумали?

– Подождите и вы увидите. – Она встала и приложила палец к губам. – Только тише!

Первый взрыв громких голосов из спальни застал всех врасплох.

Эми села, довольная тем, что все идет по плану.

– Черт побери, Харрисон, как ты смеешь вмешиваться? – Это был немного заплетающийся голос разъяренного Джермина. – Я маркиз Нортклиф, глава семьи, самый младший из живущих членов благородного рода. Я женюсь на ком захочу!

Голос мистера Эдмондсона был тише и спокойнее:

– Я просто хочу сказать, что женщина, которую ты объявил невестой, приходила ко мне в спальню сегодня ночью.

Кенли в ужасе повернулся к Эми. Все в ужасе довернулись к Эми.

– Ведь это неправда? – прошептал Кенли.

– Прошу вас. – Она состроила скептическую гримасу. – Ни одна женщина не позволила бы себе пасть так низко.

Все дружно закивали. Они, должно быть, действительно презирали Харрисона, раз так единодушно с ней согласились.

– Сегодня ночью? – Голос Джермина прозвучал резко и совершенно трезво.

– Да, – подтвердил мистер Эдмондсон.

Эми ждала, что Джермин скажет, что он прогнал ее. Но он засмеялся.

– Так ты видел ее сегодня ночью? Я так и знал, что ты это скажешь.

– Спроси у слуг. Уверяю тебя, что это правда. Но после того, как она проявила к тебе такое неуважение, она не должна что-то для тебя значить.

– Но я люблю ее. Ты когда-нибудь любил женщину, дядя? Это самое прекрасное, что может быть на свете. Я мог бы простить ей все за наслаждение быть с нею. Ты ведь не впустил ее к себе в спальню, не правда ли?

Джермин появился на балконе. Его шаги были неуверенными, волосы растрепаны. На нем был черный развевающийся плащ, на шее болтался красный шарф. Он размахивал пистолетом.

Толпа ахнула. Многие поспешили получше спрятаться за деревьями.

– В противном случае, – Джермин прицелился в глубину комнаты, – мне придется пристрелить тебя прямо сейчас.

– Стреляй. – Харрисон был по-прежнему скрыт в тени комнаты, но Эми знала, почему он отнесся с таким хладнокровием к перспективе быть застреленным.

Дула всех ружей и пистолетов в Саммервинд-Эбби были забиты, и, хотя Джермин приказал их почистить, Харрисон об этом не знал и надеялся, что, выстрелив, Джермин убьет себя.

Но Джермин протянул Харрисону пистолет рукояткой вперед.

– Нет, я не могу тебя застрелить. Ты застрели меня.

Харрисон вздохнул с таким презрением, что Эми показалось, что он потерял остатки уважения к своему пьяному племяннику.

– Я не собираюсь тебя убивать. Во всяком случае, не этим пистолетом. А теперь слушай, что я тебе скажу. Твоя невеста приходила ко мне в спальню, но я ее отверг. Это говорит о том, что ты не способен позаботиться о себе.

– Ничего подобного. Я могу сделать все, что захочу.

– Мне сказали, что ты пытался ходить по перилам балкона. В твоем состоянии это невозможно. – Презрение Харрисона, казалось, достигло высшей точки.

– Невозможно, да? Я уже ходил по перилам до того, как выпил третью бутылку бренди.

– Всего три бутылки? Да ты пить не умеешь. На, выпей это и покажи, что ты умеешь. – Харрисон вышел на свет и вложил в руку Джермина бутылку бренди.

Эми с удовольствием отметила, что зрители стали осторожно выходить из своих укрытий, чтобы увидеть, как будут дальше разворачиваться события. Они не отрывали глаз от балкона и не произносили ни звука.

С пьяной улыбкой на лице Джермин взгромоздился на перила. Откинув голову, он отпил большой глоток из бутылки, потом легко прошелся от одного конца перил до другого.

Две женщины вскрикнули. На них зашикали. Публика наблюдала словно завороженная.

Поклонившись дяде, Джермин сказал:

– У меня отличное чувство равновесия. Сколько бы я ни пил, я никогда не падаю.

– Достаточно одного раза, – со странным смешком ответил мистер Эдмондсон.

Джермин подрыгал одной ногой в воздухе и посмотрел на дядю.

– Я не знаю, что ты имеешь в виду, дядя, но ты видишь? Я вполне способен ходить по перилам, и пока я ходил, я принял решение жениться на принцессе Эми и вырастить дюжину наследников. Прости, дядя, но я должен сказать, что мистер Ирвинг Ливингстон и Оскар Ингрэм, граф Стоук, показали мне якобы пропавшее дополнение к завещанию моего отца, по которому я в день своего тридцатилетия должен взять на себя управление всем своим наследством…

Эми подалась вперед. Об этом она ничего не знала.

– …и поэтому я впредь не нуждаюсь в твоих услугах.

– Племянник, – прервал его Харрисон, подняв стул, – тебе не удастся устранить меня.

– Ты спрятал от меня это дополнение, чтобы я никогда о нем не узнал, не так ли? – Голос Джермина изменился – стал трезвым и жестким.

– Да.

– А что заставляет тебя думать, что ты вправе изменить завещание моего отца и это сойдет тебе с рук?

– Вот это. – Подняв стул, Харрисон швырнул его под колени Джермина.

Джермин взлетел вверх и с громким криком исчез за краем скалы. Зрители увидели лишь развевающийся черный плащ.

Со зловещей улыбкой Харрисон перегнулся через перила.

Толпа застыла в неподвижном молчании. Потом все разом закричали и повскакали со своих мест.

Харрисон увидел их и отпрянул назад. Услышав крик, он было метнулся в темноту спальни, но, встреченный Биггерсом и огромного роста слугой, выбежал обратно на балкон.

Его лицо исказил ужас. Эми улыбнулась.

– Вы с ума сошли, ваше высочество? Как вы можете улыбаться в такую минуту. – Кенли била дрожь. – Ваш жених погиб.

– Это не то, что вы думаете, – уверила она его. Потом ее внимание привлек крик женщины, стоявшей у края скалы.

– Боже милостивый! – Это была мисс Кент. – Я вижу его тело.

– Чье тело? – спросила Эми.

– Вы не понимаете, что говорите, – умоляющим тоном сказал Кенли. – Разве вы не поняли, что произошло?

– Никакого тела нет. – Джермин сказал, что он прыгнет на выступ скалы и спрячется в пещере. – Вот увидите.

Но люди кричали все громче.

Лорд Хауленд перегнулся через край скалы, зажал ладонью рот и убежал.

Леди Альфонсина тоже подошла к краю скалы, потом отвернулась и весьма натурально разрыдалась.

Эми отказывалась верить.

– Там, верно, что-то есть, но определенно не тело, – снова уверила она Кенли. Право же, смешно, как люди видят то, что ожидают увидеть. Она подошла к краю скалы и глянула вниз.

На выступе она увидела темный предмет. Он выглядел как тело, но это было невозможно. Однако его покрывал черный плащ, какой был на Джермине, а из-под капюшона торчал клок каштановых волос…

– Джермин? – позвала она. Это обман. Он должен был ей рассказать. – Джермин, это не смешно.

Снизу никто ей не ответил.

Ей стало больно дышать. Она оглядела скалы, а потом громко крикнула:

– Джермин, ты обещал, что это безопасно!

Она слышала, как Кенли сказал:

– Она сошла с ума от горя.

Кто-то взял ее за плечи и попытался увести. Эми вырвалась и перегнулась через край скалы.

– Джермин, ответь мне!

Джермин не пошевелился.

Она упала на колени. Потом увидела край чего-то красного. Шарф Джермина.

Джермин… Внизу было тело Джермина.

Эми встала. Она не могла поверить. Джермин обещал, он обещал, что это не опасно. Он уверял, что ему знаком каждый уступ, говорил, что он уже проделывал этот трюк раньше и он вполне надежен.

Но кто остался в дураках? Человек, прыгнувший вниз? Или женщина, которая будет его оплакивать?

Зачем она не пошла к нему сразу, не помирилась с ним, не воспользовалась возможностью вернуть его любовь?

А теперь она больше никогда его не увидит. Никогда в этой жизни. Ни в солнечном свете, ни при свечах. Не прикоснется к нему, не вдохнет его запах…