На протяжении 40-х годов взаимная неприязнь и соперничество между Сиамом и голландской Компанией непрерывно продолжали нарастать. Голландцы планомерно вытесняли Сиам с рынков Дальнего Востока и Индонезии. В договоры, которые голландская Компания заключала с малайскими и индонезийскими государствами, обычно входила статья, запрещающая продажу перца и других пряностей Сиаму [253, т. III, с. 111]. Сиамские джонки, ходившие в Китай и Японию, не были гарантированы от нападений голландских кораблей. Серьезный конфликт возник в 1645 г. в связи с захватом голландцами у побережья Южного Вьетнама судна, принадлежавшего натурализировавшемуся в Сиаме японцу [253, т. III, с. 231]. Возмущение сиамского населения, в первую очередь местных японцев, этими пиратскими действиями едва не вылилось в вооруженное нападение на голландскую факторию в Аютии. Правительство Прасат Тонга воспрепятствовало кровопролитию, но голландцы воспользовались этим случаем, чтобы укрепить свою сиамскую факторию, превратив ее фактически в маленькую крепость.

Торговая борьба охватила даже отдаленный по тому временит Лаос. По признанию самих голландцев, здесь они «использовали все возможные средства, чтобы вставлять палки в колеса сиамцам, которые стремятся монополизировать всю торговлю (Лаоса. — Э. Б.) и захватить в свои руки все золото и благовония» [126, с. 271].

Не ограничиваясь вытеснением сиамцев с внешних рынков, голландцы начали захватывать в свою монопольную собственность рынки на территории самого Сиама. Так, в 1643 г. они навязали губернатору Джанк Сейлона договор, по которому все добытое олово должно было продаваться голландцам [253, т. III, с. 170].

В качестве ответной меры сиамское правительство все чаще стало налагать частичные или полные запреты на экспорт товаров в Батавию, особенно таких, как лес и рис [253, т. III, с. 20].

В конце 40-х годов XVII в. давно назревавший сиамо-голландский конфликт вылился наконец в форму вооруженного столкновения. Поводом для него послужил очередной феодальный мятеж в княжестве Сингора. Голландцы, первоначально дав обещание оказать Прасат Тонгу военную помощь, затем взяли его обратно. Последовал разрыв, после которого голландские военные суда блокировали сиамское побережье (1649). Голландский военный перевес был настолько очевиден, что Прасат Тонг был вскоре вынужден капитулировать [216, т. III, с. 238].

В знак примирения он в 1650 г. впервые направил посольство к голландскому генерал-губернатору Корнелису ван дер Лейну, признав его, таким образом, равным себе по рангу. Генерал-губернатору были преподнесены исключительно богатые дары (в частности, золотая корона и 12 слонов), размер которых носил скорее характер военной контрибуции. Ответное же голландское посольство демонстративно не привезло никаких, подарков [101, 1663, с. 661; 129, с. 321].

В конце 1627 г. король Чей Четта II внезапно заболел и9 декабря на 41-м году жизни скончался. Старший сын Чей Четты II Анг Тур, которого он прочил себе в наследники, в это время находился в монастыре, куда он вступил в совсем юном возрасте. Совет знати решил дело не в пользу отсутствующего и предложил корону брату Чей Четты II 37-летнему Преах Утею, как человеку зрелому и обладающему большим опытом в государственных делах. Хотя летописи умалчивают об этом, решение Совета, видимо, было не вполне единогласным, потому что Преах Утей «скромно» отказался от короны и согласился принять лишь титул регента с дополнительным почетным званием «великий поборник справедливости, хранитель высшего закона» и в этом качестве правил государством около двух лет [28, с. 255; 84, с. 154–155].

В 1629 г., когда его власть достаточно укрепилась, Преах Утей разрешил Анг Туру покинуть монастырь и занять трон под именем Тхоммо Реатеа II (1629–1632). Регент рассчитывал, что молодой Король, известный до сих пор лишь как поэт и автор трактатов на религиозные темы, будет в его руках марионеткой. Вскоре, однако, выяснилось, что расчеты регента оказались ошибочными. Тхоммо Реатеа II начал проявлять вкус к власти. Так как аппарат светской и военной власти был целиком в руках Преах Утея, молодой король стал искать другие источники опоры. Он установил тесные связи с главой буддийского духовенства Сугандадипати и в то же время стал заигрывать с довольно многочисленной китайской общиной Камбоджи. Создав из китайских наемников личную гвардию, он перенес свою резиденцию из Удонга, где особенно сильны были сторонники Преах Утея, в новое место — Кох Гхлок [84, с. 156–167].

В 1632 г. между дядей и племянником происходит открытый разрыв. Если верить камбоджийским летописям, причиной конфликта было то, что Тхоммо Реатеа II забрал у Преах Утея его жену, принцессу Анг Водей, свою бывшую невесту. Но суть этого конфликта, видимо, все же была не в споре за женщину, а в споре за власть. В средневековых монархиях Юго-Восточной Азии женитьба на принцессе высокого ранга очень часто была веским доводом, подтверждавшим право на трон. Конфликт Преах Утея и Тхоммо Реатеа явно выходил за рамки семейного скандала[32]. Это подтверждается тем, что он нашел свое разрешение не в форме дворцового переворота, как этого можно было бы ожидать, а в форме гражданской войны, охватившей всю Камбоджу.

Ядром военных сил Тхоммо Реатеа II стала его китайская гвардия. Ядром сил Преах Утея стали специально нанятые им в этом году 500 европейских авантюристов, главным образом португальцев. Кхмерские же феодалы со своими ополчениями выступали как на той, так и на другой стороне. О расстановке сил в лагере феодалов и о том, к каким прослойкам правящего класса апеллировали соперники, возможно, свидетельствует беглое замечание «Королевских хроник» (опубликованных Мак Фоеуном в 1981 г.) о том, что все крупные феодалы изменили королю. «Министры, — говорится в хрониках, — не проявили рвения в сражениях (на стороне Тхоммо Реатеа II. — Э. Б.), либо они были недовольны королем, который вел себя не так, как подобает монарху по древним обычаям. Многие министры перешли на сторону светлейшего регента, а второстепенные чиновники, сообщники короля, все сопровождали его в бегстве (после поражения. — Э. Б.)» [84, с. 173].

В конечном счете, как признают хроники, дело решила огневая мощь европейских наемников. Разбитый король бежал, но португальские мушкетеры настигли его и застрелили. Совет знати собрался и снова предложил трон Преах Утею, но он предпочел посадить на трон второго сына Чей Четты II — Понья Ниу (1632–1640). Отношения этого короля с регентом были уже совершенно однозначными. Понья Ниу униженно простирался перед Преах Утеем, прося разрешения похоронить своего убитого брата с подобающими ему королевскими почестями, а тот разрешил похоронить Тхоммо Реатеа II только так, как хоронят рядовых чиновников. Резиденция короля была снова перенесена в Удонг, где он постоянно находился под присмотром шпионов регента [84, с. 180; 125, с. 363–364].

В годы правления Понья Ниу в пров. Ромеан Трул вспыхнуло серьезное народное восстание, во главе которого, согласно хроникам, стоял некий Паланк Рат. К сожалению, подробные сведения об этом восстании, подавленном королевской армией, как и вообще о событиях внутренней истории Камбоджи в 30-х годах XVII в., до нас не дошли [22, с. 90; 28, с. 257; 84, с. 180].

Гораздо больше известий сохранилось о позиции Камбоджи в международных отношениях того времени, в частности о ее косвенном участии в последнем этапе борьбы за гегемонию на рынках Юго-Восточной Азии между Голландией и Португалией. Обеспокоенный, видимо, растущей мощью Голландии в Южных морях, Преах Утей покровительствовал слабеющим португальцам и поддерживал теснимых голландцами индонезийских купцов, важным торговым центром которых в XVII в. стал Макасар. Это навлекло на него месть со стороны голландской Ост-Индской компании.

13 июля 1635 г. голландцы захватили в водах Макасара камбоджийскую джонку с грузом росного ладана, гумилака и фарфора. Король Понья Ниу заявил по этому поводу решительный протест, и джонку пришлось вернуть. Но камбоджийско-голландские отношения продолжали обостряться. В 1636 г. из Батавии в Камбоджу были направлены корабли «Нордвик» и «Галиас», которые должны были доставить кхмерскому королю письмо генерал-губернатора Батавии Антони ван Димена с предложением продать ему огнестрельное оружие в связи с наступившим ухудшением отношений между Камбоджей и Сиамом. Но Преах Утей с недоверием отнесся к этому посланию. Согласно голландским источникам, португальцы, жившие в Удонге, сумели его убедить, что голландцы прибыли в страну в качестве шпионов сиамского короля. Во всяком случае, у Преах Утея было достаточно оснований подозревать, что письмо ван Димена — провокация, рассчитанная на то, чтобы стравить Сиам и Камбоджу и обеспечить себе большую свободу рук в Южных морях. Он не только не принял голландского предложения, но, когда корабль «Нордвик» потерпел крушение в устье Меконга, он, ссылаясь на обычное морское право средних веков, приказал реквизировать корабль со всем грузом, включая 30 пушек и 500 пикулей (около 30 т) меди. На требование голландцев вернуть их имущество камбоджийский король ответил категорическим отказом [28, с. 259; 104, с. 75].