Я был жутко, как заинтересован. Лидинг случайно (или нет?) проговорился, и мне надо было немедленно воспользоваться его оплошностью. Давно я хотел знать, кто командует всем этим парадом.

— Крис, ты как ребенок, честное слово. Зачем тебе знать то, что тебя совершенно на данный момент не касается.

— Ого, еще как касается. Лидинг, что тебе стоит, скажи, — продолжал его упрашивать я. — Для меня важно знать, к кому я могу обратиться за помощью, если потребуется.

— Я тебе окажу какую угодно помощь. И опять-таки есть Флейтист, хочешь, я тебя могу с ним связать? Да ты и сам прекрасно можешь это сделать.

— Да нет, спасибо, Лидинг. Я сейчас в его помощи совершенно не нуждаюсь. И все-таки скажи, кто находится на самом верху твоего списка, — настаивал я.

После небольшой паузы Лидинг ответил:

— Первый и самый главный из двух Мастеров, Тот Кто Принимает Решения.

Даже на расстоянии я почувствовал уважение, которым был проникнут ответ.

«Как же, как же, слыхали уже».

— Это что, такое имя? — делано удивился я с тайной надеждой узнать больше об этом странном существе. — Или это должность?

— Нет, это имя.

— Странное какое.

— Ничего странного. Имя, проистекающее от его обязанностей. Что здесь удивительного? У вас, на Земле, такое можно встретить сплошь и рядом.

— А выше него в твоем списке никого нет? — Продолжал допрашивать я Лидинга.

— Нет.

"Очень интересно. Как бы с ним познакомиться".

— Лидинг, а как с ним связаться?

— Он сам тебя найдет, когда это потребуется.

Так, понятно, связь односторонняя. Но думаю, что со временем я узнаю, как с ним встретиться.

— Хорошо, Лидинг. Спасибо тебе. Буду ждать «звонка» от Флейтиста.

— Не волнуйся, Крис, все будет нормально.

И с этими словами Лидинг исчез, а я стал обдумывать только что полученную информацию.

Итак, нас всего четверо: ваш покорный слуга, Лидинг и два Мастера или, как их еще называют, Наставника. Причем самым главным, бесспорно, является пока еще не знакомый мне Тот Кто Принимает Решения. Наверняка, это его я должен благодарить за свое чудесное превращение. Вот бы потолковать. Да пока, к сожалению, не добраться. А потом я стал спокойно думать о том, что же я скажу ему при нашей встрече. Злость, которая переполняла меня с самого начала, уже прошла, и я начинал понимать, что грандиозность задачи просто не оставляла мне свободу выбора в этом вопросе. Я все чаще и чаще приходил к мысли, что в данном случае сама ситуация диктовала подобное вынужденное действие. Интересно, получалось, что я сам, по своей собственной воле начинал оправдывать содеянное с нами обоими. Это как раз и был тот случай, когда мнение и значимость одного существа совершенно ничего не значили по сравнению с важностью и грандиозностью решаемой задачи. Можно было «бросить под танки» не одного человека, да что там одного, целую сотню или даже тысячу. А они ограничились всего двумя, причем очень тщательно и взвешенно подошли к решению вопроса. О чем это говорит? Об этом стоило задуматься. Что я и сделал. А потом я неожиданно понял, что совершенно не готов к разговору, к которому еще недавно так стремился. И успокоился.

Дни шли за днями. Иногда очень похожие друг на друга, но чаще всего разные, наполненные разнообразными событиями обыкновенного земного делового человека. Семья, работа, повседневные дела, такие приятные мелочи обыкновенной жизни. Но неожиданно для самого себя я затосковал, вдруг почувствовал, что начинаю задыхаться, что мне чего-то не хватает. У меня было все — любимая жена, интересная работа, счастливая жизнь, но уже в ней чего-то не хватало. И я понимал чего — там не было звезд, там не было вселенной. Надо было срочно что-то предпринимать. И я сбежал, позорно сбежал от всего этого в очередную «командировку».

По уже устоявшейся привычке я, передав бразды правления вечно неугомонному Зброевскому, опять отправился для заключения выгодных сделок за океан. А на самом деле я бессовестно сбежал вместе с Лео на Лизард. Да простит меня дорогая Паола, но я просто не мог уже оставаться на Земле. Испытывая жуткие угрызения совести, кляня себя за обман, я все-таки сбежал.

Каждый раз, когда я попадал на Лизард, я словно окунался в целительную стихию.

Тихий покой этой удивительной планеты обладал для меня притягательной колдовской силой. Тревожные мысли уходили куда-то, растворялись в глубинах моего сознания, и я становился спокойным. Обретал способность спокойно, трезво мыслить.

Первым делом я сбросил с себя тяжеленный рюкзак, полный всякого разного туристического барахла. И встретил насмешливый взгляд Лео:

— Крис, и не надоело тебе упорствовать? Зачем сюда было тащить этот груз, разве нельзя было создать или перенести сюда все то, что тебе было необходимо? Ты ведь это можешь, прекрасно об этом знаешь!

— Знаю, знаю, — пробурчал в некотором раздражении я. — Но это будет не то. Я так не хочу. Я хочу все сделать своими собственными руками, ясно? — И я с яростью принялся сбрасывать с себя такую неуместную здесь обувь.

— Не понимаю твоего упорства, — продолжал Лео, — какая разница, как ты создаешь что-либо, мускульной силой или умственной.

— Я сам этого не понимаю. Просто хочу так, и все. Оо-о, как хорошо! — Я с наслаждением потянулся и оперся спиной на свой здоровенный рюкзак. — Как же здесь хорошо! Посмотри, Лео, здесь даже небо иное, необычное, нежное, спокойное.

Лео фыркнул:

— Да ты просто влюбился в эту планету. Слышала бы твои слова и твою интонацию Паола.

И я с ним молчаливо согласился. Она была прекрасна, эта планета, что тут еще скажешь.

В это время, прошептав мне ласковые слова позволения, умчался в высоту вечернего неба Хеос.

Лети, странник, лети, ты здесь на воле и в своей родной стихии. Я знаю, когда ты мне будешь нужен, ты появишься. А сейчас отдыхай. Как отдыхаю здесь я и мы все.

Некоторое время мы молча лежали, глядя в вечернее небо, где большими и маленькими опалами светились луны. В траве стрекотали невидимые цикады или нечто им подобное. Потом я перевалился на бок, сорвал травинку, задумчиво пожевал ее немного и сказал:

— Лео, ты был прав.

— В чем?

— В том, что я даром тащил сюда инструмент.

— Ну, вот видишь.

— И все равно ты ошибался.

— Как это?

— А вот так. Не буду я здесь больше ничего строить. Здесь любое жилье неуместно, достаточно уже того, что мы построили здесь дом. Теперь же в крайнем случае соорудим шалаш, и только.

— Предлагаешь начать? — сразу заинтересовался моим проектом Лео.

— Нет, не сразу. Надо найти подходящее место для нашей стоянки. А потому предлагаю подняться и отправиться на поиски.

— А как все это? — Лео указал на мой нелепый рюкзак. — Оставишь здесь?

— А что? Никто его не заберет. Пусть пока полежит, когда понадобится, мы его перенесем.

И мы отправились бродить. Шли не спеша, никуда особо не торопясь, наслаждаясь тишиной, редкими трелями птиц и чистым, наполненным ароматами неизвестных трав, воздухом. Сначала мы двигались по зеленым бескрайним лугам, потом перенеслись дальше на север, где в вышине белели пики далеких гор, побродили немного по холмам, а когда уже совсем стало темно, просто упали в высокую ароматную траву и уснули.

Проснулся я от гомона птичьих голосов и ласкового утреннего, солнечного света. Поднявшись, я потянулся. Вся спина затекла, да и шея тоже. Я посмотрел на Лео, тот потягивался, широко зевая и показывая при этом розовую пасть с белоснежными клыками.

— Хорошо тебе, Лео, — кряхтя, позавидовал я, — свернулся себе калачиком и спишь, а вот у меня все тело задеревенело.

— А кто тебе виноват? — проворчал тот, — мог бы запросто соорудить себе комфортный ночлег. Сам ведь захотел, никто тебя не заставлял.

— Да ладно-ладно, не ворчи, это я так просто. Смотри, какое утро чудесное. Сейчас сходим на озеро, умоемся, я вчера здесь где-то рядом видел воду.