— Спасибо, Лео.

Прямо гора с плечь свалилась. Но как интересно, что же такое происходит со мной, кого из меня готовят и почему им так важно защитить все самое дорогое мне.

Это наводило на определенные, не очень радостные размышления, но спрашивать Лео об этом я больше не стал, а только сделал для себя соответствующие выводы.

День пролетел незаметно, как и все счастливые дни, наполненный радостью новой встречи, только кот Паолы не разделял нашей радости, все время попадаясь в самых неожиданных и неподходящих местах, шипел и рассерженно фыркал на непрошеных гостей.

— Ну что, пойдем спать, поздно уже. Паола, ты сможешь освободиться от работы на эту неделю?

— Да, завтра утром я съезжу в город, договорюсь о замене в библиотеке со Стеллой, думаю она не будет возражать.

— И закупи в магазинах припасы для нашего путешествия.

— Милый, все как обычно?

— Да, только учти, что нас теперь трое.

— Хорошо, хорошо, все будет в порядке, не беспокойся.

— А вообще, поедем вместе, я тебе помогу.

— Ха-ха, — засмеялась Паола. — Да ты утром так рано не встанешь.

— Кто, я? Да я первым тебя разбужу!

— Посмотpим, посмотрим, хватунишка.

Лео пожелал нам спокойной ночи, даже не открыв при этом глаз и не изменив сонной расслабленной позы.

Hадо ли говорить, что это была чудесная ночь.

А утром я, конечно, бессовестно проспал.

Открыв глаза, я увидел, что Паолы рядом нет, вместо нее на подушке лежала записка: "Ты врунишка и хвастун, но я тебя прощаю. Скоро буду, целую, Паола!"

Я счастливо засмеялся. Уж кем-кем, но соней я себя не считал: два часа сна этой ночью не так уже и много.

По дороге в ванную я мысленно позвал Лео и он тотчас откликнулся:

— Кpис, Паола уехала в город часа два назад, я возле дома на крыльце.

Быстро умывшись, я привел себя в порядок, спустился вниз и вышел на крыльцо, где меня ожидала неожиданная картина — рядом с Лео, бок о бок спокойно сидел кот Паолы.

Такая мирная идиллия никак не вязалась со вчерашними событиями, но уже через несколько секунд я все понял. Это был уже не кот Паолы или, точнее, не совсем тот самый кот: образ остался тот же — безобидный, пушистый, грациозный зверек, а вот внутренняя его суть стала иная — это был страж и причем, несмотря на всю его безобидность, страж достаточно грозный.

— Лео, а что, у него вместо когтей такие же игрушки как у тебя? — поинтересовался я.

— Да нет, то что ты видел и оружием назвать нельзя, так просто, мера устрашения, скорее психологический трюк, чем оружие.

"Ничего себе психологический трюк", — и я вспомнил раскатывающиеся гладкие деревянные диски и тающую, умопомрачительно острую кромку на лезвиях.

— Да, именно психологическое, настоящее оружие действует не так.

— А как?

— По разному, но всегда быстро, незаметно и эффективно.

— И что же, — я кивнул в сторону, продолжавшего смирно сидеть рядом с Лео, кота Паолы. — Это свойственно и ему?

— Ну, не в полной мере, его цель — охрана и оборона, хотя и он при необходимости может превращаться в грозное оружие.

— Хотелось бы посмотреть при случае, но мне жалко этого кота, зачем ты вторгся в его жизнь, неужели нельзя было придумать что-нибудь получше? И вообще, как я заметил, тебя тянет к домашним животным.

Лео фыркнул:

— Просто для того, чтобы находится рядом с людьми эти образы являются наиболее подходящими, не вызывают ни у кого абсолютно никаких подозрений и позволяют незаметно и очень эффективно выполнять свои функции. А ты бы, наверное, хотел, чтобы рядом с твоей девушкой или родителями вышагивал трехметровый стальной монстр, вооруженный всеми мыслимыми видами оружия — то-то был бы цирк!

Пришлось согласиться.

"Да, над этим стоит хорошенько призадуматься и внимательно присмотреться к братьям нашим меньшим — очень удобная возможность жить рядом с человеком этакому безобидному на первый взгляд, такому симпатичному пушистому монстру."

— А что, Лео, ты здесь не единственный такой, есть еще кто-то тебе подобный, но так сказать, черного цвета, против кого мы начинаем создавать оборону?

Как мне показалось, Лео немного замялся перед ответом. Это было неуловимое мгновение, но я его почувствовал.

— Нет, в данный момент на Земле кроме меня, этого вот кота и еще одного существа рядом с твоими родителями в такой форме никого больше нет, но кто его знает, в любой момент положение может измениться.

— Скажи пожалуйста, что за зверя ты поселил в доме родителей?

— Никого я там не поселял, он там уже был.

— Что-то не припомню, чтобы возле моих стариков кто-то был, похожий на вас, ребята.

Довольно ехидно подмигивающий образ собаки у меня в голове.

— А канарейка?

— Эта кроха, — я был поражен, — ну ты даешь. Да что она сможет?

— Дело не в размере, — возразил Лео, — главное — это эффективность, но я хотел бы вернуться к предыдущей мысли. Ты никогда не задумывался о том, что рядом с человеком, бок о бок, может жить другое, не менее, разумное, чем он, существо?

— О чем это ты? — заинтересовался я.

— А ты посмотри, чем или вернее кем была та же собака тысячи лет назад — обыкновенным лесным зверем, комком инстинктов и примитивных рефлексов, а теперь. Это существо, благодаря своей близости к человеку, значительно поумнело, просто вы не замечаете этого, ведь изменения происходят очень медленно и постепенно. А может и не хотите их замечать — ведь так гораздо проще жить — даже о тех, кто находится на одной ступени развития с вами или даже выше, вы предпочитаете говорить как об очень умных, но все-таки зверях.

— Лео, ты это о ком?

— Ну, хотя бы о дельфинах, ведь их мозг по своему объему и мощи превосходит человеческий, а как ты знаешь, природа никогда ничего не делает просто так.

— Ты еще возьми золотых рыбок, — фыркнул я.

— А что, принцип остается тот же. Ты ведь и сейчас не можешь со стопроцентной уверенностью утверждать, что за тобой с той стороны стекла не наблюдают внимательные глаза.

— Hу это уже чересчур, ты шутишь.

— Абсолютно нет. Может произойти неожиданное вмешательство в их плавную, пока еще бессмысленную жизнь, такое же, как в свое время произошло с человеком, тогда еще существом просто безмозглым, как и они сейчас. И в одно мгновенье все изменится — однажды открыв утром глаза человек увидит на пути у себя достойного соперника. И тогда надо будет решать, как жить дальше, потому что к старой, такой безмятежной жизни, возврата уже не будет, придется строить новую модель жизни, и только от вас обоих, но в большей степени от вас, будет зависеть какая это будет модель — мирная, товарищеская, строящая свои отношения на равном уважении к обоим партнерам или враждебная, с яростной, бескомпромиссной борьбой за выживание только одного вида и полным уничтожением другого.

— Ты что, решил попугать меня с утра, Лео? Я самый минный человек на земле, не решал и никогда решать не буду такие глобальные вопросы.

— Я тебя не пугаю, а просто предлагаю смотреть на вещи не так, какие они есть, а так, какими они в принципе могут быть и, кроме того, я бы на твоем месте не стал говорить в столь категоричной форме о своем будущем, кто его знает, что за вопросы предстоит решать тебе или ты забыл все, что с тобой в последнее время произошло?

— Ничего я не забыл, просто странно все это очень и неожиданно, и кстати, что ты там упомянул о безмозглом, а потом внезапно поумневшем человеке, нельзя ли поподробнее?

— Ты сам в свое время все узнаешь, — ушел от ответа Лео, — я хочу, чтобы события развивались естественно.

— Ну тогда хотя бы намекни, а то я до вечера не протяну и умру от любопытства.

— Человек — это сын космоса.

— Очень, очень содержательно. И ты думаешь, что этим отделаешься. — Я скривился. — Совсем немного, очень общо и очень абстрактно. Давай немного поподробнее.

— Твои самые далекие предки жили не на Земле.

— А где же? — жадно поинтересовался я.