– Не помню, – солгал Рори.

Он посмотрел вверх, на башню, как бы прикидывая ее высоту.

– Может, отец Грэхем как-то упомянул, что ты получил кое-какое образование. А что, это не так?

Краем глаза Рори наблюдал за внутренней борьбой, которая отражалась на выразительном лице Джоанны. Она явно не могла решить, сказать ли ему правду или придумать очередную историю.

«Ну, давай, малышка, прыгай прямо в ловушку».

Джоанна молчала, и Рори зашагал дальше. Как он и ожидал, она не смогла противиться соблазну представить дворового мальчика полной противоположностью глуповатой наследнице.

– Да, это так, – наконец ответила она. – А почему вы спрашиваете, милорд?

– По-моему, твои таланты не смогут в полной мере реализоваться в конюшне. Ты умный парень. Пойдем-ка в библиотеку, напишешь письмо под диктовку.

– Но обычно Сьюмас пишет все письма, – возразила девушка, стараясь не отстать от Маклина.

За ними наблюдало множество глаз. Рори почти физически ощущал на себе их взгляды. Макдональды внимательно следили за тем, чтобы с их обожаемой хозяйкой чего-нибудь не случилось.

Рори слегка улыбнулся и коротко кивнул, приглашая Джоанну следовать за ним. Он не хотел продолжать разговор при свидетелях, жадно ловивших каждое его слово.

– У него достаточно дел и без этого. Он должен вести счет мешкам с зерном, следить за урожаем ячменя и овса, отвечать за отправку шерсти и кожи. Я не собираюсь загружать его еще и моей перепиской.

– Отец Томас тоже умеет писать и читать. – Джоанна, казалось, была полна желания помочь. – Он знает английский и греческий и еще латынь.

– Письма, которые я должен отправить, будут написаны на самом обычном гэльском языке, на котором мы с тобой говорим каждый день, – ответил Маклин. – И к тому же святой отец сейчас занят. Я просил его оставаться в часовне в течение нескольких дней. Ты знаешь, что кто-то постоянно задувает свечи, зажженные перед алтарем Божьей Матери в честь новобрачных?

– Это ужасно! – возмущенно воскликнула Джоанна.

Она натянула шапку на уши и изобразила на лице отвращение.

– Кто посмел совершить такое святотатство?

– Какой-то негодяй, который не боится адского пламени.

Джоанна остановилась и с ужасом посмотрела на Рори.

– Вы думаете, это так серьезно? Разве это смертный грех?

– Я не знаю большего греха, чем препятствовать молитве другого человека. А ты знаешь?

Джоанна судорожно сглотнула. Ее голос был еле слышен:

– Я никогда не думал об этом. Ну, то есть не думал, что задуть свечи – это препятствовать молитве.

– Когда я поймаю этого мерзавца, – сказал Рори, угрожающе понизив голос, – я устрою ему такое, что адский огонь покажется ему ласковым солнышком.

Сердце Джоанны замерло, во рту пересохло.

– А что, – прохрипела она, – что вы сделаете с ней, в смысле, с ним?

– Раскаленные клещи. Тиски для пальцев. Дыба.

Джоанна так сжала руки, что побелели костяшки пальцев.

– Вы так сурово накажете человека только за то, что: он задул свечи в часовне?

Одной рукой придерживая кинжал, Маклин взглянул на Джоанну и плотоядно улыбнулся:

– Именно так поступают с еретиками.

Джоанна шагнула назад, почти потеряв дар речи.

– С еретиками? – еле слышно прошептала она.

– Хватит болтать, парень. – Рори ухватил ее за локоть и повел в библиотеку. – У нас куча дел.

Джоанна покорно плелась за Маклином в библиотеку своего деда, мучимая самыми мрачными предчувствиями.

Маклин опустился в резное кресло возле стола, заваленного документами и планами, и кивком указал Джоанне на лист бумаги, заточенное перо и маленький пузырек с чернилами.

– Ну что ж, посмотрим, как ты умеешь писать. – В его голосе явно слышалось сомнение.

Всем видом он показывал, что не верит в образованность чумазого сироты.

Сейчас она ему покажет!

Ее наставники в замке Аллонби уделяли много внимания каллиграфии. Монах, который учил Джоанну письму, заставлял ее переписывать Библию. Как он говорил, для потомков.

Она взяла с полки большой атлас, села, скрестив ноги, на лавку возле окна, положила атлас на колени, на него бумагу, взяла перо и с преувеличенным вниманием уставилась на Маклина.

– Дорогая леди Эмма, – начал диктовать Маклин.

– Кто это – леди Эмма?

Он что, собрался диктовать письмо к своей любовнице?! И это он, жених накануне свадьбы! Ну конечно, откуда морским драконам знать, что такое порядочность, честь, совесть? У морских нимф и русалок этому не научишься.

– Какое тебе дело до этого? – одернул ее Маклин. – Давай, пиши.

Прикусив язык, чтобы с него не сорвалось едкое замечание, Джоанна написала приветствие: «Дорогая леди Эмма».

Маклин с довольным видом откинулся на спинку кресла, сложил руки на затылке и вытянул длинные ноги.

– Дорогая леди Эмма, – продолжил диктовать он. – Мои планы несколько изменились. Я бы хотел, чтобы вы привезли всю семью сюда, в Кинлох…

– Эй, эй, не так быстро, – запротестовала Джоанна, царапая пером по бумаге. – Помедленней, я не успеваю.

Он подождал, пока она допишет фразу.

Перо застыло над бумагой, Джоанна исподлобья глянула на Маклина:

– А у леди Эммы большая семья?

– Никогда не задавай своему лэрду вопросов о его личных делах, Джоуи, – приструнил ее Маклин.

Это замечание задело Джоанну за живое.

– У меня не было лэрда с тех пор, как умер Сомерлед Макдональд, – не поднимая глаз, ответила она.

Маклин сделал вид, что не заметил ее вызывающего тона.

– Что ж, зато теперь есть.

Джоанна смотрела на этого противного твердолобого распутника и думала о том, что в тот день, когда он станет ее лэрдом, у нее вырастут крылья и она будет летать вокруг часовни, распевая псалмы и играя на арфе.

Не обращая никакого внимания на ее негодование, Маклин поднялся и ленивой походкой направился к ней. Он скрестил руки на своей широкой, мощной груди и с высоты своего роста посмотрел на письмо, лежащее перед ней. Солнечный свет, падающий из окна, позолотил его волосы, создав что-то вроде нимба над его головой. В этот миг он был похож на Люцифера в зените своей славы!

Он может использовать все колдовство, на какое способен. Это ничего не изменит. Его физическая привлекательность нисколько ее не волнует. Тем более что, возможно, под его черно-зеленым килтом извивается противный чешуйчатый хвост.

Зеленый.

Она ненавидит зеленый цвет.

Этот цвет ассоциируется у нее с жабами, лягушками и болотом.

Джоанна поерзала под его пристальным взглядом, чувствуя, как по спине поползли мурашки.

– Ты готов продолжать? – резко спросил Маклин.

Джоанна облизнула губы и сглотнула.

– Да, уже готов.

– Свадьба пройдет в Кинлохлевене, – продолжил диктовать он, – а не в замке Стокер, как планировалось раньше. Пригласите всех, кого сочтете необходимым, и прежде всего короля Джеймса. Его величество придает этому браку большое значение, он особо настаивал на том, чтобы присутствовать на венчании.

Джоанна издала какой-то странный звук.

– Что-то не так? – поинтересовался Маклин.

– Угу. Ужасно много народу.

Маклин приподнял одну бровь:

– Только не для свадьбы.

– Скажите это Этель, – пробормотала Джоанна.

– Кому?

– Поварихе.

Улыбка пробежала по его губам, и он знаком велел ей продолжать писать.

– Буду ждать вашего прибытия, – продиктовал он. – Ваш сын.

Джоанна недоуменно уставилась на него.

– Ну, в чем дело? – Маклин нетерпеливо прищелкнул пальцами. – Пиши.

Капля чернил сорвалась с кончика пера прямо на письмо, и Джоанна торопливо растерла ее пальцем.

– Леди Эмма – ваша мама?

– А какую другую женщину я стал бы приглашать на свою свадьбу? – Удивлению Маклина не было предела.

– Н-ну, не знаю, – промямлила Джоанна. – Я думал, может… это ваша любовница…

– Ах, Джоуи, Джоуи, – укоризненно покачал головой Маклин. – Разве станет жених приглашать на венчание свою бывшую любовницу? Что за странные мысли? Где ты набрался этих глупостей?