Но проходили годы, а далай-лама по-прежнему оставался в Индии. Хорошая страна. Святая страна. Но не его страна. Надежда постепенно увядала в стареющем сердце Тондупа Финтсо, последнего настоятеля Поталы.

Временами он даже готов был принять духовное руководство панчен-ламы, который, хотя и является вассалом Пекина, все же принадлежал к их вере. Но панчен-лама умер в Пекине при невыясненных обстоятельствах. Официально причиной его смерти была названа сердечная недостаточность. Но в эти ужасные дни якобы по той же причине умерли и его родственники, и его советники.

Пекин, очевидно, разочаровался в этом панчен-ламе. Поговаривают, будто у них появился новый панчен-лама, но пройдет много лет, прежде чем он взойдет на Львиный трон. Гораздо больше, чем ему, Тондупу Финтсо, остается жить на этом свете.

Поэтому остается только вращать молитвенные колеса и надеяться на чудо.

Громкий стук во входную дверь с трудом проник в глубь огромного дворца. И все же скрип молитвенных колес не заглушал его полностью. Наверное, китайцы. Только китайцы способны так бесцеремонно молотить в священную дверь, только китайцы с их грубой речью и безбожными требованиями горазды вламываться в такое время ночи.

Скользнув, словно блуждающее привидение, к большой входной красной двери, Тондуп Финтсо распахнул ее.

Зрелище, которое он увидел, ошеломило его, у тибетца даже перехватило дыхание.

Перед ним стоял монгол в остроконечной шапке, какую носят люди его национальности. На плече у него лежало тело, закутанное в шафранно-желтое облачение. Рядом с ним стоял кореец, глубокий старик с карими глазами и живым властным взглядом.

– Отойди, жрец. – Монгол грубо отпихнул тибетца. – Пропусти мастера Синанджу.

Тондуп Финтсо отпрянул. В течение многих поколений ни один мастер Синанджу не ступал на землю Тибета.

– Что вам нужно? Дворец закрыт.

– Убежище, жрец, – ответил мастер Синанджу.

– Вас ищут китайцы?

– Пока еще нет. Но скоро начнут разыскивать.

Тондуп Финтсо молитвенно приложил руки ко лбу.

– Убежище вам предоставлено, – тихо сказал он.

Монгол шлепнул по спине лежавшую у него на широких плечах фигуру и сказал:

– Где ей можно лечь спать?

Вытянув вперед бритую голову, Тондуп Финтсо с любопытством всматривался в черты лица бесчувственной женщины. Он отметил взлохмаченные волосы, окрашенные шафраном, нездоровые бледные щеки.

– Белоглазая? – спросил он, изумленно моргнув.

– Протри глаза, жрец, и отведи нас в самую дальнюю, самую безопасную в этом дворце комнату, – приказал мастер Синанджу.

– Это Потала, и самое безопасное место – покои далай-ламы. Но там запрещено жить всем, кроме далай-ламы.

– Это бунджи-лама, собачье отродье! – пробурчал монгол.

– Бунджи?!

– Быстро!

Тондуп Финтсо поспешно закрыл большую входную дверь и, прихватив с собой светильню, наполненную яковым маслом, повел за собой вновь прибывших. Бунджи-лама! Бунджи-лама здесь! Да, ходили какие-то слухи, но Тондуп Финтсо не придавал им значения, мало ли что болтают на улицах женщины и всякие бездельники. Бунджи! Бунджи он ни в чем не может отказать.

Ни в чем, мысленно повторил он, даже если бунджи принадлежит к секте красных шляп.

Базальтовая тьма тибетской ночи постепенно переходила в кобальтовую, и массивы увенчанных снежными венцами безымянных гор озарялись розово-золотыми лучами восходящего солнца, когда Римо Уильямс одолел очередной подъем и остановился.

Внизу, в зеленой долине, лежал бетонный тибетский город. Пусть и небольшой, город занимал собой всю долину, объехать его было невозможно, только повернуть назад или пойти дальше пешком.

Римо понял, что это не Лхаса. Он кое-что читал об этом городе и имел о нем некоторое представление. Лхаса с ее однообразными серыми постройками, жестяными крышами не имела ничего общего с историческими традициями Тибета. Только китайцы могли соорудить такой безрадостно-унылый город в самом сердце сказочно живописного тибетского пейзажа.

Пока Римо раздумывал, что ему делать дальше, что-то просвистело над его головой. Хорошо тренированные чувства сразу подсказали ему траекторию летящего предмета. Опасности не было, Римо даже не стал пригибаться, всего лишь взглянул вверх.

Стрела! Тщательно отполированная, с хвостом из вороньих перьев она была снабжена не обычным наконечником, а коробочкой с многочисленными отверстиями. От нее-то и исходил свист.

Римо мигом определил, откуда пущена стрела. На утесе, глядя на него, стоял одинокий человек. Не китаец. В своем угольно-черном национальном костюме он смахивал скорее на монгола. На шее у него болталась изукрашенная коробочка тикового дерева. И он высоко, как бы давая сигнал, поднимал свой прочный лук.

Уильямс уже достаточно насмотрелся ковбойских фильмов, чтобы догадаться, что за этим последует. К тому же его ноздри улавливали затхлый запах человеческих тел.

На холме тотчас вскочили на ноги более десятка похожих фигур. Они размахивали луками, ножами и старинными ружьями, инкрустированными серебром и бирюзой, с раздвоенными роговыми подпорками, сделанными из антилопьих рогов. Казалось, они о чем-то его предупреждали.

Что-то отчетливо щелкнуло под правым передним колесом, которое слегка провалилось в разрыхленную землю.

Для Римо не было секретом, что означает этот звук, и потому он, не раздумывая ни секунды, бросился вперед, на капот. Времени затормозить не осталось. Следующие три секунды решали, останется ли он в живых вообще.

Под машиной что-то рвануло. Она подлетела вверх и бухнулась наземь, на три баллона, которые миной почему-то не разорвало в клочья.

Двигатель своей массой спас Римо от разлетающейся шрапнели. Кверху грибом поднялось облако едкого дыма и дорожной пыли. Окутав джип, оно пронеслось к обрыву.

Римо спрыгнул с капота, несколько раз ловко перевернулся и встал. Тем временем джип покатился по склону, подскочил на валунах и остановился. В следующий момент, опаляя все кругом, взорвался бак с горючим.

Пока джип горел вместе с уцелевшими, правда, теперь на глазах тающими покрышками, Римо осмотрелся.

Тибетцы, которые, видимо, и заложили мину, смотрели на него, пожимая плечами и как бы оправдываясь: «Мы же тебя предупреждали».

Римо окружили со всех сторон, терять ему было нечего, и он воскликнул:

– Чуши Гангдрук?

– Кого ты ищешь, чилинг?

– Бумбу Фуна. – Почему бы не спросить, подумал Уильямс. Хуже, во всяком случае, не будет.

– Какого Бумбу Фуна?

– Меня устроит любой, наудачу.

Тибетец посмотрел на него отсутствующим взглядом.

– Передай ему, что его ищет Гонпо Джигме.

Все тибетцы с удивлением уставились на незнакомца.

– Ты Гонпо Джигме?

– Да.

– Мы наслышаны, что ты спустился с Кайласы. Иди сюда.

Римо пришлось карабкаться по отвесной скале. Что поделаешь, это был самый легкий и короткий путь. Но даже самые выносливые тибетцы, те, что всю жизнь проводят в горах, были поражены легкостью, с какой он поднялся наверх. Словно даже и не поднялся, а взлетел.

Тибетец простерся перед ним ниц.

– Я Бумба Фун, о Покровитель Шатров.

– Зови меня Гонпо, – откликнулся Римо. – Так называют меня все друзья.

Тибетец встал.

– Извини, что мы уничтожили твой джип, Гонпо. Слишком поздно рассмотрели твое белое лицо, чтобы успеть предостеречь тебя нашими стрелами.

– Я направляюсь в Лхасу, – тут же прервал его Уильямс. – И должен попасть туда как можно быстрее.

– Ты хочешь изгнать китайцев, врагов нашей веры?

– Я должен найти бунджи-ламу и спасти от грозящей ей опасности.

– По слухам, бунджи находится в Лхасе. Мы проведем тебя через город, но тебе надо переодеться кхампой.

– Кхампой?

Бумба Фун гордо ударил себя в грудь.

– Мы кхампы. Смелые, неустрашимые бойцы. Неужели Гонпо Джигме не слышал о нас?