Денхольм Фонг как раз делал утренние упражнения тай чи, когда вдруг заработал факс.

Сценарист выпустил воздух из живота, вытянул вперед правую руку, отвел назад левую и крепко уперся обеими ногами в пол. Он старался выдерживать ритм, невзирая на призывное гудение аппарата.

Фонг обошел по кругу обнесенный забором дворик своего дома «Бель эр», который, как он уверял соседей, куплен на деньги, вырученные от продажи самого первого сценария.

Легенда была превосходная. В Южной Калифорнии полным-полно сценаристов, что живут себе припеваючи на доходы от продаж сценариев, никогда так и не ставившихся. Переехав в «Бель эр», Денхольм Фонг регулярно устраивал приемы по случаю мнимой «продажи» очередного сценария.

Ни один фильм по сценарию Фонга так и не был поставлен, но это не имело никакого значения для соседей. Подобное воспринималось ими как обычное дело. Ведь это был Голливуд! И там никого не отвергают без какой-либо компенсации.

К сожалению, это уже начинало задевать самолюбие Денхольма Фонга. В этой странной стране Америке многие наживают баснословные деньги, сочиняя сценарии, которые пылятся потом на полках, но всему есть предел!..

Денхольм Фонг начал писать сценарии с самыми серьезными намерениями. Почему бы и нет? Все его соседи делали то же самое. В эти дни его незарегистрированный факс включался довольно редко. Основным его делом было вовсе не писание сценариев. Деньги, которые он дважды в год получал из Пекина, вполне покрывали его жизненные расходы, что не мешало ему, однако, денно и нощно испытывать мучительную скуку.

Факсимильный аппарат молчал уже так давно, что Фонг сначала и не среагировал на его звоночек. К моменту, когда аппарат замолчал, сценарист закончил свои упражнения и легко взлетел по ступенькам в дом.

Факс выдал один-единственный лист бумаги. Это была всего лишь копия сообщения агентства Рейтер, переданная из Гонконга, потому что прямой связи между Пекином и Денхольмом Фонгом не было. После кровавых событий на площади Тянаньмынь Фонг выхлопотал себе политическое убежище, проучился два семестра в Калифорнийском университете и затем стал писать в анкете в графе «занятие» «сценарист».

Сообщение, написанное на распространенном в Гонконге кантонском наречии, было довольно кратким. В нем в обычном газетном стиле говорилось о том, что американская актриса Скуирелли Чикейн претендует на титул бунджи-ламы, духовного лидера Тибета, скончавшегося в начале тридцатых. Сразу же по выдаче китайскими властями визы она намеревается выехать в Лхасу.

Никаких шифрованных инструкций к этому посланию не прилагалось. Китайская разведывательная служба слишком умна, чтобы допускать подобные промахи.

Со стороны же передача заметки выглядела совершенно невинно. Почему бы одному двоюродному брату не послать другому забавную вырезку: дескать, посмейся, каких только чудес на свете не бывает. Отвечать необязательно. Надеюсь, тебе неплохо живется в Америке, братишка.

Денхольм Фонг, совершенно не переменившись в лице, пробежал глазами строчки еще раз, затем небрежно скомкал бумагу и бросил в корзину. Никакая скрытая камера, никакой жучок ЦРУ, никакой бдительный разведчик не могли бы выявить, что лучший профессиональный китайский убийца, резидент китайской разведки в США получил указание устранить свою следующую жертву.

Денхольм Фонг опустился в кресло перед дремлющим компьютером и набрал номер телефона.

– Скуирелли? Это Денхольм. Послушай, дорогая, какие изумительные новости! Какое везение! Поздравляю. Ты устраиваешь прием? Я был бы счастлив присутствовать. Разумеется, я приду с другом. Чао.

Он положил трубку.

– Кузен Нигель? Это Денхольм. Мой дорогой друг, у Скуирелли сегодня прием, хотелось бы, чтобы ты меня сопровождал. Пожалуйста, предупреди там... Я заканчиваю свой последний сценарий. Называется «Коты Катманду». Да, я все еще разрабатываю тему о котах.

Закончив разговор, Денхольм включил компьютер. Если поднажать, он еще успеет закончить свой последний сценарий до вечера.

Наверняка на приеме будет крутиться немало продюсеров, которые, возможно, прочтут сценарий, после того как тело актрисы положат в пластиковый мешок для покойников.

В конце концов это Голливуд, где внезапная смерть – делу не помеха. Если, конечно, ты сам не оказываешься в мешке для покойников.

По общему признанию, прием у Скуирелли стал одним из лучших приемов, которые когда-либо устраивались в Голливуде.

Торжество не омрачило даже то, что хозяйку попытались убить террористы. Некоторые из приглашенных заявили, что нападение террористов было самой интересной частью программы.

Пригласили всех, кто был моден на этой неделе. Знаменитости, заполнив собой весь коттедж и домик для гостей, оживленно беседовали, предавались разным порокам и выходили помочиться на пляж.

Скуирелли принимала гостей у себя в комнате. Вся каминная доска была уставлена ее внушительными кинотрофеями. В самом центре, естественно, красовался «Оскар», который вознес ее на новую высоту. В воздухе плавал болезненно-сладкий запах передаваемой из рук в руки самокрутки.

– Надо только получить визу, – говорила новоиспеченная бунджи-лама. – И тогда держись, Тибет!

– Каково это – сознавать себя верховной жрицей? – поинтересовался некий знаменитый директор, передавая самокрутку дальше.

Скуирелли огляделась по сторонам, усмехнулась и сказала:

– Сначала надо убедиться, что поблизости нет этого старого зануды Лобсанга. Ему вечно все не так. Ну вот, смотрите. – Скуирелли стряхнула пепел на пол. – Я верховная жрица, верно? – Она быстро затянулась, выпустила ароматное облачко дыма и, хихикая, воскликнула: – А теперь я не только верховная жрица, но еще и наверху блаженства. Умора, не правда ли?

Все разом закивали головами. Шутка была не ахти какая, но Скуирелли ничуть не сомневалась в своем остроумии.

– Возьмите самокрутку, пожалуйста.

Террористы миновали охрану, выставленную у ворот, уверенно бросив:

– Мы из «Сони пикчерс».

Первую машину даже не остановили.

Не остановили и вторую.

Оба автомобиля припарковались почти в одно и то же время. Друзья Денхольма Фонга, смешавшись с толпой, непринужденно беседуя с гостями, стали поедать дорогие тонкие сандвичи и попивать еще более дорогие напитки. Спокойные, вежливые люди, типичные жители Южной Калифорнии. Все они якобы занимались кинобизнесом, о чем сообщалось любому и каждому, даже если об этом не спрашивали. Некоторые представились японскими продюсерами и банкирами. В Голливуде сейчас проявляют большой интерес к японским капиталам, и поэтому услышанное весьма впечатляло неспособных с двадцати шагов отличить японца от китайца.

К тому времени, когда подъехал Денхольм Фонг, вечер перевалил за половину. Навеселе были все без исключения, а кое-кто и изрядно набрался.

Выйдя из своего черного «порше», Фонг бросил вокруг оценивающий взгляд. Похоже, дело провернуть – раз плюнуть.

Держась совершенно естественно, он прошел на пляж. Прогуливаясь, улыбался и кивал всем знакомым.

Все здесь, подумал «сценарист». Тем лучше, значит, никаких проблем. Он даже сможет установить необходимую связь.

И тут Фонг увидел старого корейца.

Кореец был в традиционной одежде. Не в брюках, что носят корейские крестьяне на юге, и не в северной рабочей форме, характерной для северокорейских товарищей Фонга, а в кимоно японского стиля, которое корейцы почти никогда не надевают.

Это специфическая одежда одного-единственного корейца. Невероятно! Здесь, на типичном пышном голливудском приеме! Правда, по довольно необычному поводу. Фонг ожидал увидеть тибетцев, но ни одного не увидел. Возможно, они в ужасе ломают руки, наблюдая такое бездуховное щегольство богатством и роскошью.

Однако кореец, казалось, родившийся еще в прошлом столетии, был одет в точности так, как одевается мастер Синанджу.