С. К. [къ Писцу] Поелику Сиръ Гарграфъ долженъ читать ваше извѣстіе; то пишите, Г. мой, какъ я то повторяю; что я не имѣю ни малѣйшей необходимости писать другаго отвѣта; что тотъ, которой уже я писалъ къ Сиру Гарграфу удовлетворить его долженъ, что оный весьма приличествуетъ такому честному человѣку, которой за благоразсудилъ не писать другаго, и что человѣкъ способный къ такому злодѣянію, на кое Сиръ Гарграфъ отважился, обязанъ меня за оное благодарить. Написали ли вы, Г. мой?

Писецъ. Написалъ, Г. мой.

С. К. Продолжайте, пожалуйте, въ собственныхъ моихъ словахъ; что Сиръ Гарграфъ долженъ себѣ почитать за великое щастіе, естьли родственники Миссъ Биронъ оставятъ сіе важное дѣло; не взирая на то, я беру на себя трудъ освободить его отъ таковыхъ опасностей, поелику я и теперь еще почитаюсь покровителемъ Миссъ Биронъ, въ слѣдствіяхъ приключенія, случившагося въ Гунслов-Ліотѣ; что я съ великимъ тщаніемъ постараюсь исполнить весь долгъ покровительства; но что я не инному чему приписываю сіе названіе, какъ токмо тѣмъ поступкамъ, кои мое сердце оправдать можетъ, и что твердо пріобыкъ не повиноваться наглымъ вызовамъ на поединокъ… Впрочемъ мнѣ кажется, Г. Багенгалль, что я токмо повторяю писанное мною прежде.

Г. Б. Вы чрезвычайно исполнены живостію, Г. мой.

С. К. По истинѣ, нѣтъ. Я илзьясняю истинныя мои чувствія, и я гораздо бы сказалъ менѣе, естьлибъ Сиръ Гарграфъ не долженъ былъ знать все между нами произшедшее.

Г. Б. Угодно ли вамъ, Г. мой, назначить время и мѣсто?

С. К. Для чего же, Г. мой?

Г. Б. Дабы отдать справедливость Сиру Гарграфу.

С. К. Скажите лучше, дабы оказать ему услугу; а сему-то и самый смертельнѣйшій мой врагъ меня не склонитъ. Да будетъ ему извѣстно, Г. мой, что я не для чего иннаго писалъ къ нему такое продолжительное письмо, какъ для того, дабы облегчить свой разсудокъ отъ всего того, что бы мнѣ въ таковомъ случаѣ сказать было должно.

Г. Б. Не ужели въ семъ-то единомъ состоитъ вашъ отвѣтъ?

С. К. Присовокупите къ тому, пожалуйте, что естьли случиться Сиру Гарграфу вторично предпринять таковое подлое дѣло, и естьли употребятъ мое покровительство противъ его жестокостей, то я постараюсь оное оказать сколько моихъ силъ будетъ, хотя бы онъ былъ окруженъ толикимъ множествомъ воиновъ, сколько у него находиться людей въ услугахъ. По крайней мѣрѣ я предполагаю, что никакого не будетъ мнѣ наказанія отъ законовъ; ибо я не учиню ничего противнаго правиламъ начальства, и не поставляю себѣ за честь учиниться властелиномъ моего мщенія, или исполнителемъ мщенія другаго.

Г. Б. Вы весьма благородно помышляете, Г. мой. Но Сиръ Гарграфъ увѣряетъ, что онъ нимало васъ не оскорбилъ. Достовѣрность, съ коею слыхалъ я о вашемъ свойствѣ съ давняго времени, и та увѣренность, которую я имѣю о храбрости моего друга, принудили меня изыскивать средства къ предупрежденію пагубныхъ слѣдствій, и по сей-то самой причинѣ, принялъ я на себя смѣлость писать къ Миссъ Биронъ, что Сиръ Гарграфъ любитъ ее болѣе своея жизни. Естьли тѣ предложенія, кои я ей представляю…

С. К. Они весьма странны, Г. Багенгалль. Могли ли вы надѣяться получить чрезъ то какой ниесть плодъ?

Г. Б. Для чегожъ и не такъ, Г. мой? Кажется что она еще ни съ кѣмъ обязательства не имѣетъ. Я также нимало себѣ не воображаю, чтобъ и самъ Сиръ Карлъ имѣлъ въ разсужденіи ея какіе ниесть виды.

С. К. Мы не чувствительно коснулись, Г. мой, до того предмѣта, которой ни малѣйшаго не имѣетъ отношенія къ нашимъ изьясненіямъ. Скажите Сиру Гарграфу, естьли вы не пожелаете, чтобъ сіе было написано, что я совѣтую ему избрать время для освѣдомленія о моемъ свойствѣ, и о тѣхъ побудительныхъ причинахъ, кои не позволяютъ мнѣ согласиться на предлагаемый мнѣ имъ поединокъ. Скажите ему, что наглецы иногда меня раздражали; но что въ такихъ случаяхъ, я всегда имѣлъ щастіе ихъ наказывать, не лиша даже ни одного изъ нихъ жизни, и не удаляясь отъ главныхъ моихъ правилъ касательно поединка.

Г. Б. Вотъ, Г. мой, величественныя выраженія.

С. К. Дѣйствительно такъ, Г. Багенгалль; и я конечно бы не произнесъ ихъ, естьлибъ не надѣялся, что они могутъ привести Сира Гарграфа къ освѣдомленіямъ, толико же полезнымъ для него, какъ и для меня.

Г. Б. Колико бы я желалъ, чтобъ тѣ два человѣка, коихъ знатную породу и отличное свойство я почитаю, соединились тѣснымъ дружествомъ; или, чтобъ Сиръ Гарграфъ не претерпѣлъ толикого оскорбленія отъ того злощастнаго приключенія.

С. К. Къ чему же служатъ всѣ сіи продолжительности? Я васъ почитаю, Г. мой, за честнаго человѣка, наипаче когда вы стараетесь, какъ говорите, изыскивать средства къ предупрежденію пагубныхъ слѣдствій; а изъ сего-то я и заключаю, что продолженіе нашего разговора безполезна и поелику я еще повторяю, что ни мало не колеблюсь, въ перемѣнѣ перваго моего письма.

Г. Б. Япризнаюсь, Г. мой, что ваша твердость приводитъ меня во удивленіе; но для меня не менѣе удивительно и то, что имѣя столь благородныя чувствія, вы не хотите удовлетворить желанія честнаго человѣка.

С. К. Симъ-то самымъ чувствованіямъ надлежитъ приписать отказъ мой, Г. Багенгалль, и то разположеніе, которое препятствуетъ мнѣ опасаться отъ того опасныхъ слѣдствій.

Г. Б. Естьли наши дѣянія оному соотвѣтствуютъ, Г. мой, такъ какъ я весьма тому вѣрю по обстоятельству, произшедшему въ Гунслов-Гитѣ,по слышанному мною, и по всему тому что отъ васъ вижу, то я полагаю васъ за удивительнѣйшаго въ свѣтѣ человѣка, и за великое бы почелъ щастіе, естьлибъ возмогъ васъ примирить.

С. К. Выдьте изъ заблужденія, Г. мой. Я никогда не соглашусь имѣть дружбу съ человѣкомъ способнымъ къ такому злодѣянію, въ коемъ я поймалъ Сира Гарграфа. Но я съ охотою обьявлю тѣ договоры, на которыхъ обѣщаюсь видѣть его безъ отвращенія и презренія. Они состоятъ въ слѣдующемъ: чтобъ онъ отвергнулъ недостойное предпріятіе, произходящее отъ необузданной его страсти; чтобъ онъ изьявилъ о томъ сожалѣніе, и чтобъ на колѣняхъ, естьли ему угодно, просилъ прощенія у самой любви достойнѣйшей изъ всѣхъ женщинъ, признаваясь, что онъ не достоинъ извиненія естьли токмо Миссъ Биронъ по милости своей его проститъ. Самый храбрѣйшій изъ человѣковъ безъ всякаго стыда можетъ преклонить колѣна средъ столъ безподобною женщиною, когда имѣлъ нещастіе ее оскорбить.

Г. Б. Боже мой, желаете ли вы, Сиръ Карлъ, чтобъ и сіе было написано?

С. К. Дѣйствительно я того желаю; и естьли Сиръ Гарграфъ имѣетъ въ душѣ своей хотя нѣкую искру истинной честности; то онъ съ превеликимъ удовольствіемъ послѣдуетъ симъ движеніямъ чувствія. Пишите, Г. мой, что смятеніе и скорбь составляютъ единое удовлетвореніе, могущее загладить учиненное злодѣяніе.

Я подписываюсь, что сіе обьявленіе весьма вѣрно. Въ Лондонѣ, я кабинетѣ Сира Карла Грандиссона февраля 27 дня.

Генрикъ Котсъ.

Теперь, не чувствуешь ли тысердечнаго восхищенія, дражайшая моя Люція, прочитавъ сіе начертаніе? И не усматриваешь ли ты появляющагося удивленія на лицѣ всѣхъ тѣхъ, кои слушаютъ твое чтеніе? Пожалуй, разсмотри оное со вниманіемъ. Однако, вы уже всѣ влюблены въ сего превосходнѣйшаго человѣка, и равно увѣрены, что и я его люблю. И такъ, думайте о томъ что вамъ угодно; но я ничего не вижу опаснаго съ человѣкомъ исполненнымъ добродѣтелью.

Ты легко представить себѣ можешь, что я чрезвычайное почувствовала во внутренности моего сердца движеніе, когда вопросъ Г. Багенгалля коснулся меня: "не имѣетъ ли самъ Сиръ Карлъ о мнѣ какихъ ни есть намѣреній?" Я признаюсь тебѣ, хотя съ прискорбіемъ, дражайшая моя Люція, что я гораздо болѣе восчувствовала въ себѣ отъ того смущенія, нежели сколько ожидала. Долгъ требуетъ, какъ то ясно видно, чтобъ я нѣсколько размотрѣла саму себя. А дабы отъ тебя ничего не скрыть, я положила тогда сіе чтеніе на столъ, и весьма опасалась читать отвѣтъ Сира Карла. Ты видишь, что я могла бы себя пощадить отъ сихъ мечтательныхъ опасностей. Не чистосердечно ли я признаюсь, любезная моя? Но естьли ты не дойдешь до етой статьи прежде, нежели сама то примѣтишь, то безполезно бы было прочесть оное твоему дядѣ.