Литмир - Электронная Библиотека
A
A

До его слуха доносились какие-то звуки, издаваемые животными. Слабеющий свет стебля показал ему разинутые зубастые пасти у каждого дерева вдоль тропы. Темные цветы распространяли запах желудочного сока. В висках стучало, внутри разлился холод. Дважды он падал и дважды поднимался на ноги без посторонней помощи. Былое. Былое. Былое. Сама Вселенная умирала, солнца гаснут, молекулы замерли, энтропия выиграла свою долгую войну. Сколько еще идти? Невыносимо больше видеть собственное тело постаревшим и, содрогнувшись, он отбросил прочь свой стебель, радуясь избавлению от света. Но Брил, подобрав стебель, снова вложила его в руку Клея и сказала:

— Ты не должен обрекать его остаться в таком месте.

Душа Клея наполнилась стыдом и сожалением, он сжал стебель, стараясь не смотреть на себя и своих спутников.

Все краски вылиняли. Все казалось оттенками черного цвета, даже мерцание стебля. Кости гнулись с каждым шагом. Кольца его внутренностей залатаны. Легкие содрогаются. В яростном рывке он попытался догнать Хенмер и пробормотал:

— Мы здесь умрем! Нельзя ли поскорее убраться отсюда?

— Худшее уже позади, — негромкий голос Хенмер звучал спокойно.

Так и было. Кругом все еще царила ночная мгла, но Былое уже ослабило свою хватку. Воскрешение было долгим и постепенным. Дрожь и одышка медленно прекратились, симптомы психического разложения минута за минутой угасали. Тело Клея выпрямилось. Взгляд прояснился. Кожа разгладилась. Вернулись зубы. Все мужское триумфально росло. Хотя даже твердость его флагштока не могла стереть воспоминаний о том, где он был и через что прошел. Он живо ощущал еще на своем плече когти времени и не забыл подробностей своего спуска в век привидений. Он шел очень осторожно и экономил силы и дыхание. До чего же хрупко его внутреннее устройство. Можно услышать, как кость трется о кость, как потоки темной крови рвутся по ставшим более толстыми артериям. В воскрешение верилось с трудом. Может это все лишь сон во сне? Нет. К нему действительно вернулась молодость, хотя и придавленная печалью смертности.

— Много ли в мире таких мест? — спросил он, и Нинамин ответила:

— Одно лишь Былое. Но есть и другие места, где испытываешь неудобства.

— Как что?

— Одно из них называется Пустота. Другое — Медлительность. Еще одно — Лед, еще — Огонь, Тьма, Тяжесть. А ты думал, что нашел мир — сплошной сад?

— Откуда они взялись?

— В старые времена они служили для обучения человечества. — Она засмеялась. — Тогда это было очень серьезно.

— Но теперь-то вы обладаете силой, способной убрать подобные места, — предположил Клей.

Нинамин снова разобрал смех:

— Можем, но не сделаем. Они нам нужны. Мы тоже очень серьезны в такие дни.

Тело Нинамин снова стало крепким и гибким. Высокая грудь и тугие бедра притягивали взор. Она снова двигалась легко и красиво, а золотисто-зеленая кожа словно светилась изнутри. К другим Скиммерам тоже вернулись их бодрость и энергия.

Небо озарилось светом, но это был не восход. Если он еще не совсем утратил ориентацию, то получалось, что всю ночь они двигались на запад, но свет-то разгорался впереди. Зеленый светящийся конус поднимался от подножия склона, по которому они сейчас спускались и расширялся, занимая все больший участок неба — он был похож на гейзер бледного свечения. Ветер поднимал в нем вихри и воронки света внутри света. Вспышку света сопровождал торопливый, шелестящий звук, напоминавший Клею далекий шум воды. Он услышал еще и какой-то замогильный смех, звучный и скользкий. Еще несколько минут спуска — и он отчетливо увидел, что их ждет впереди. Там, где гора встречалась с долиной, землю покрывало нечто блестящее. Казалось, вся долина запечатана стеклом, тянущимся до горизонта. В центре него из круглого дымохода исходил поток зеленого света. За колеблющимся, мерцающим светом он смутно различил некую массивную тень, возможно низкую широкую гору. Насколько хватало глаз не было видно никакой растительности. Все какое-то суровое и неземное. Он обратился было за объяснениями к Скиммерам, но их лица сосредоточенно застыли, они шли, словно в трансе, и он не решился прерывать вопросом их медитацию. В полной тишине процессия достигла подножия склона. Наконец своими босыми ногами он ощутил скользкий холод стекла. Каждый Скиммер, перед тем как ступить на стекло, останавливался и оставлял на границе земли и стекла свой стебель-факел. Клей повторил то же самое. Корни стремились войти в землю еще прежде, чем растение касалось ее. Растения сажали себя сами, и в свете зеленого, поднимающегося кверху облака, их прозрачность приобрела утонченную свежесть.

Скользя по отполированному полу, они двигались к арке, окружавшей дымоход. Теперь он увидел все отверстие, оно казалось до странности маленьким для такого грандиозного эффекта, в диаметре не больше ширины раскинутых рук и обнесенное оправой в фут высотой. Сквозь отверстие вырывалась пульсирующая зеленая яркость вспышек, словно в коре земли ритмично работала некая фабрика. Здесь все казалось искусственным, созданным одним из видов сынов человеческих, возможно с точки зрения Скиммеров и древних, но несомненно более развитых, чем люди эпохи Клея.

И вот они оказались в самом зеленом облаке.

Воздух вокруг наэлектризован, в ноздри устремляется кисловатый запах. Обнаженное тело потеет. Тишина и уединение. Скиммеры все еще не в себе, и он уважительно относится к их настроению удаленности от мира. Группа расположилась примерно параллельно дымоходу. Когда он прошел мимо и вошел в дальний край зеленого конуса, он смог наконец с большей ясностью осмотреть массивную тень на западе. Это — не гора, хотя в целом это некий монолит плоти, этакий гигантский живой Молох, приземистый и громадный, сжавшийся за зеленью. Существо сидело на колоссальной изогнутой плите, вроде бы металлической и темно-алой, которая удерживала его выше уровня земли. Отблески зеленой тучи скользили по бокам этой чаши, пятная алый цвет зеленым и создавая в местах соприкосновения ошеломляющий коричневый. Таким же коричневым было и скорбевшее создание. Клей видел его толстую блестящую кожу, рубчатую, как у рептилии. По своим очертаниям существо напоминало лягушку, но лягушку из сна: без глаз, без конечностей, с высокой сводчатой спиной, жирными боками, выпирающим животом. Он сидел неподвижно, словно идол. Не заметно было даже признаков дыхания, хотя что-то убеждало в том, что он живой. Отдыхая в зеленом блеске тысячелетия, он безусловно, стал мудрым наблюдателем, спокойным колоссом. Конец его морды поднимался над землей по крайней мере на пятьсот футов. Гигантская задняя часть терялась в тени. Если бы существо задвигалось, оно потрясло бы всю планету. Громадная, чудовищная живая гора с ледяным спокойствием охраняла стеклянную долину. Что это? Откуда взялось? Он старался припомнить полученные от Квоя знания: может это Ждущий? Заступник? Разрушитель? Какой-то неизвестный ему вид? Вообще с трудом верилось, что эту штуку можно причислить к сынам человеческим. Хотя на протяжении долгих лет люди могли изменить себя, превращаясь в козлов и сфероидов, невозможно было представить себе, что они мечтали стать горами. Должно быть, это некий синтетический урод или некий гость из другой галактики, задержавшийся на земле, а может, отголосок мечтаний Скиммеров, случайно оставшийся в реальном мире.

Хенмер прокладывал путь. Они осторожно двигались вдоль южной кромки гигантского блюда-платформы, на которой покоилось существо. Цвета дрожали, покрывая тела идущих потеками красного, зеленого и коричневого. Когда они уже почти миновали его, чудовище проявило наконец признаки жизни: оно издало ужасный грохочущий рев, потрясший землю. Клей услышал в этом реве боль — подобные крики издавали попавшие в капкан животные.

Спросив Хенмера, когда они уже были вне опасности, он получил ответ:

— Бог, — сказал ему Хенмер, — оставшийся от прошлого. Несчастное существо.

— Бог, — недоверчиво повторил Клей. — Разве боги такие?

— Этот такой.

15
{"b":"97263","o":1}