— Бедный Тор, — прошептала она. — Весь такой напряженный. Такой озабоченный. Хочешь?…

Разве мог он отказать ей? Он изобразил энтузиазм. Он крепко обнял ее и увлек на пол. Она раздвинула ноги, принимая его. На этот раз он действовал более умело, но по-прежнему почти ничего не чувствовал: бессмысленное слияние плоти, чужой экстаз. Откуда-то издалека до него доходил отголосок восторга, когда он видел, как Лилит мечется, стонет и выгибает спину от удовольствия. Теперь он понял, что на самом деле в нем еще слишком мало человеческого, а в ней — слишком много. Да. Он начал двигаться быстрее и ощутил что-то странное. Краг хорошо спроектировал своих людей, и все нервные окончания были на месте, только притуплены самостоятельно развитыми условными рефлексами. В последние мгновения перед оргазмом в нем что-то шевельнулось по-настоящему: он хрипло зарычал как зверь, судорожно стиснул плечи Лилит и затрясся, как в лихорадке. Потом — извержение, сразу за которым, как в прошлый раз, пришло ощущение грусти и пустоты. Ему показалось, что он — в гигантской подземной пещере и не видит ничего, кроме тонкого слоя из сухих листьев, осыпавшихся с погребальных венков. Он с трудом заставил себя остаться в объятиях Лилит. Больше всего ему хотелось откатиться в сторону и остаться одному. Он открыл глаза. На ее раскрасневшемся лице блестели слезы и пот, она широко улыбалась и буквально светилась изнутри.

— Я люблю тебя, — негромко произнесла она.

Смотритель замялся. Надо было что-то ответить. Первая секунда его молчания зацепилась за вторую, вторая за третью, и все вместе они угрожали задушить вселенную. Разве мог он не ответить? Промолчать было бы бесчеловечно. Он осторожно дотронулся до нее, чувствуя себя как музыкальный инструмент — расстроенный, с ослабленными струнами.

В конце концов он скороговоркой выдавил:

— Я люблю тебя, Лилит.

Можете спросить вы: — Кто сотворил Детей Лона? Кто, в самом деле, сотворил Крага?

И отвечу я вам, что это хорошие вопросы, что эти вопросы правильно заданы.

Ибо должны понять вы, что все в мире осуществляется циклами: есть цикл Лона и цикл Автоклава, и один цикл предшествует другому, и без Детей Лона не появились бы на свет Дети Автоклава.

И человек по имени Краг, Творец Детей Автоклава, принадлежит к Детям Лона.

Но человек по имени Краг — это всего лишь один из аспектов Крага-Творца, чье существование предшествует всему и чья Воля сформировала все, который сотворил Детей Лона как предвестников появления на свет Детей Автоклава. По этой причине должны отличить вы человека по имени Краг, который смертен и принадлежит к Детям Лона, от Крага-Творца, чьему плану подчиняется все, так что даже если своим появлением на свет Дети Автоклава обязаны человеку по имени Краг, произошло это в соответствии с замыслом Крага-Творца, который ниспосылает благодать, которому возносим мы хвалу.

— Ты обещала рассказать мне, почему гаммы все время упоминали моего отца. Краг-с-вами. Краг-с-тобой. Славься, Краг. Ты так ничего и не объяснила.

— Я объясню.

— Когда?

— Тебе придется опять переодеться альфой. Это гораздо проще показать, чем объяснить.

— Мы опять пойдем в Гамма-таун?

Нет, говорит она, на этот раз нет. Теперь ограничимся бетами. Я не рискну показывать тебе церковь Валхаллаваген, потому что…

— Вал…

— Церковь Валхаллаваген. Это совсем близко отсюда. Туда ходят молиться почти все альфы из Остермальма. Обмануть своим маскарадом альф тебе вряд ли удастся. Но провести бет, пожалуй, тебе под силу. Если сумеешь держаться с важным видом и вести себя тихо.

Церковь. Молиться.

— Значит, это религия?

— Да.

— Как она называете? Крагопоклонство?

— Она никак не называется. О себе мы говорим, что исповедуем Веру. Это очень важно для нас, Мануэль. Наверное, это самая главная вещь в нашей жизни.

— Можно немного поподробнее…

— Потом. Сейчас разденься, тебя еще надо перекрасить. Не будем терять времени.

— Это надолго?

— Не больше часа. Не беспокойся, успеешь домой вовремя. Если это то, о чем ты беспокоишься.

— Я должен быть по возможности честен с Клиссой. Она предоставляет мне свободу. Я не хочу этим злоупотреблять.

— Хорошо, хорошо.

Я раздеваюсь. Лилит опять делает из меня альфу Левитикуса Прыгуна. Костюм остался у нее с прошлого раза, странно, что она не вернула его Смотрителю. Как будто она знала, что маскарад повторится.

— Прежде чем идти, надо тебя кое-чему обучить. Во-первых: людям строжайше воспрещено входить в наши церкви, как немусульманам — в Мекку. Насколько я знаю, ты будешь первым из Детей Лона, кто увидит нашу церковь.

— Первым из?…

— Из Детей Лона. Все вы — Дети Лона, мы — Дети Автоклава. Разве не так?

— Ага. Но если провести меня в церковь — такое святотатство, почему ты идешь на это? Ты что, несерьезно относишься к вашим заповедям?

— Очень серьезно.

— Тогда почему?

— Мануэль, я чувствую, что для тебя можно сделать исключение. Ты не такой, как все. Помнишь, я тебе как-то уже говорила об этом? Ты не относишься к андроидам как к существам, низшим по сравнению с человеком. Мне кажется, что в глубине души ты всегда был на нашей стороне, просто сам не отдавал себе в этом отчета. Так что, по-моему, не будет таким уж святотатством познакомить тебя с основами нашей религии.

— Да… может, и так.

— К тому же, ты — сын Крага.

— А это тут при чем?

— Увидишь, — сказала она.

Я был польщен. Заворожен. Взбудоражен. Немного испуган. Я что, действительно настолько сочувствую андроидам? Можно ли мне доверять? Почему она нарушает одну из их главных заповедей? Чего она пытается от меня добиться? Недостойная мысль. Она делает это потому, что любит меня. И хочет разделить со мной свой мир.

— Как бы то ни было, — говорит она, — помни, что все может быть очень серьезно, если тебя обнаружат. Так что постарайся выглядеть уверенно, не нервничай. Как в Гамма-тауне.

— Есть какие-нибудь обряды, с которым я должен быть знаком? Жесты, понятные только посвященным?

— Как раз к этому я и перехожу. Тебе действительно нужно знать несколько жестов. Один из них ты уже знаешь. Вот этот.

— Левой ладонью: пах-грудь-лоб, раз-два-три.

— Это знак «Славься, Краг», — говорит она, — он обозначает преклонение, уважение… просто знак приветствия. Он делается, когда входишь в церковь и когда присоединяешься к молитве. Нелишне делать этот жест каждый раз, когда упоминается имя Крага. В общем-то он уместен когда угодно во время молитвы, а также при встрече верующих андроидов за пределами церкви. Ну-ка давай потренируемся.

Раз-два-три.

Славься, Краг.

Быстрее. Раз-два-три. Раз-два-три.

— Хорошо. Хорошо. Вот еще один важный жест. Он обозначает «Храни нас Краг» и делается, если ты нервничаешь или сомневаешься. Что-то типа «Господи, спаси». Во время церковной службы он делается каждый раз, когда в тексте просят Крага помочь нам, сжалиться над нами. Каждый раз, когда мы молим Крага о чем-то.

— Значит, Краг — действительно ваш бог?

— Вот этот жест.

Она показала: ладони прижать к груди, потом развернуть кисти ладонями наружу. Акт искреннего раскаяния: Краг, моя душа принадлежит тебе! Я ничего от тебя не скрываю. Она сделала жест несколько раз, я повторял за ней.

— Еще один знак, — сказала Лилит. — Знак покорности Воле Крага. Он делается только один раз, когда ты заходишь в церковь и видишь алтарь. Вот так. Опускаешься на одно колено и протягиваешь вперед руки — ладонями вверх.

— Существенно, какое колено?

— Нет. Давай попробуй.

Я делаю знак покорности воле Крага. Я даже рад, что наконец-то узнал его. Такое чувство, что я всю жизнь был покорен воле Крага, сам того не подозревая.

— Теперь проверим, не перепутал ли ты чего-нибудь, — говорит Лилит. — Что ты делаешь, когда входишь в церковь?