— Надеюсь, ты говоришь в переносном смысле? — пошутил Иван, стараясь как-то смягчить страсти.

— Нет, она совершенно права! — ожесточенно воскликнула Маша. — Иногда у меня действительно чешутся руки самой вмешаться в драку!.. Если бы только знать, на чьей стороне… — вздохнув, добавила она.

— То-то и оно, — в тон ей вздохнул Иван.

— К этой войне привыкнут и уже привыкают, как к любой другой. Наши уважаемые телезрители, как бы ты ни старалась, все равно начнут клевать носом на ночных новостях…

— Я сам иногда засыпаю, — честно признался Иван. — Потом приходиться вставать и выключать телевизор.

— И еще мне бы хотелось, чтобы ты поняла, Маша, — начала Рита, нежно обнимая подругу, — эта поганая война унесла не одну жизнь журналиста. А сколько еще погибнет!.. Война ненасытна, поверь. Она готова сожрать каждого, кто ей себя предлагает.

— Значит, пусть другие?.. Как Рома?.. — подняла брови Маша.

— Не беспокойся, киска моя, в любое время ты сможешь отдать на заклание и себя. Тебе только спасибо скажут.

— Ну-ну, подружки! — попытался урезонить их Иван.

— Дай мне высказаться! — резко обернулась к мужу Рита, и тот умолк. — Я не собираюсь задевать ее высокие чувства. У меня тоже есть идеалы!.. Но в данном случае я хочу напомнить нашей смелой девочке, что телевидение — это тоже своего рода драка. Здесь можно либо круто подниматься вверх, либо кубарем катиться вниз. Третьего не дано.

— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурилась Маша.

— Когда начался военный конфликт, — не выдержав, встрял Иван, — твои первые и единственные кавказские репортажи действительно стали сенсацией. Потом к войне привыкли и привыкли к репортажам.

— В профессиональном смысле ты просто пробуксовываешь на месте… — продолжала Рита. — Тебе самое время переключиться на совершенно новое яркое дело.

— Ты делала убойные репортажи, а теперь будешь делать гениальное шоу! — воскликнул Иван.

— Замолчите! — со слезами на глазах вскричала Маша. — Конечно, я тварь неблагодарная, но я буду делать то, что считаю нужным. Найдите себе более сговорчивую протеже и ее опекайте! Вам стоит только в окно крикнуть — и сбегутся паиньки, которые будут вести ваше чертово шоу еще лучше меня!..

Рита побледнела.

— Как ты только можешь так говорить! — завздыхал Иван, всовывая в руку Маше бокал с шампанским. Никакая ты не протеже. Просто мы тебя любим.

— Ну знаешь! — задохнулась от возмущения Рита. — Тебя там бешеный волк часом не покусал?

Неизвестно, чем бы кончилось дело, если бы в ту же самую секунду не раздался телефонный звонок. Междугородка.

Последняя непреднамеренная реплика Риты о волке да еще телефон, рассыпающий отрывистые нетерпеливые звонки, — слишком жестокое испытание для бедной Маши. Не в состоянии взять телефонную трубку, задыхаясь от слез, она только слабо махнула рукой, чтобы Рита поговорила вместо нее, а сама закрыла лицо ладонями и горько зарыдала.

Нахмурившись, Рита взяла телефон и отправилась на кухню, а Иван остался утешать Машу.

Маше показалось, что прошла вечность. А прошло-то всего несколько минут. Рита вернулась из кухни, села рядом и крепко-крепко обняла ее.

— Глупенькая, — укоризненно улыбнувшись, прошептала Рита, — тебе нужно было мне хотя бы намекнуть на это!

— Прости меня, Рита… — всхлипнула Маша.

— Что за секреты такие? — живо поинтересовался заинтригованный Иван.

— Можно рассказать при нем? — спросила Рита подругу.

— Рассказывай… — вздохнула та.

— Так вот, — многозначительно начала Рита, — мужчина. В этом нет никаких сомнений. Представился как Александр Волк.

— Вовк… — поправила Маша. — Фамилия такая. По-украински «волк». Только и всего.

— Я и говорю волк, — усмехнулась Рита. — Между прочим, у него выражение сексапильный голос. Мужественный то бишь. Ему бы диктором быть и зачитывать важные правительственные заявления.

— Прекрати! — обиделась Маша.

— Правда, Рита, — строго добавил Иван, — не хулигань!

— Что он сказал? — прошептала Маша.

— Тебе это явно не безразлично, — заметила подруга.

— Безразлично! — поспешно воскликнула Маша.

— А между тем он просил тебе передать довольно странные вещи. Во-первых, привет с Кавказа, во-вторых, что он тебя любит, а в-третьих… ах, да! Что отправляется в поле и позвонит тебе сразу по возвращении… Я что-то не очень поняла, какое такое поле в горах Кавказа?

— Кажется, вы оба были правы… — проговорила Маша, задирая подбородок, словно хотела, чтобы слезы обратно вкатились ей в глаза. — Наверное, мне и правда лучше заняться этим шоу-Иван расхохотался.

— Да ты, Маша, просто вредная девчонка. В тебе сидит дух противоречия — еще упрямее, чем в моей жене. Ведь это прекрасно, что у тебя появился эдакий мужчина. Теперь я вижу, что у тебя есть самые веские основания, чтобы снова отправиться на Кавказ… Мы это обсудим с кем следует. Больше нет проблем?

— У него жена.

— Вот мерзавец! — вырвалось у Риты.

— Как женился, так и разженится, — преспокойно заявил Иван, словно сам проделывал это каждый день. — Не вижу никаких проблем… Вот только о каком поле он говорил? Насколько я понимаю в географии, это не имеет никакого отношения к сельскому хозяйству. Стало быть, это поле брани и ты спуталась с человеком в погонах.

До Маши вдруг дошло, что супруги смотрят на нее почти с ужасом.

— Кавказский сюжет… — сказала Рита. — Значит, на русскую классику потянуло? Это правда?

— Что спуталась — да. И что он военный — тоже. Только здесь теперь все кажется совершенно другим… Я и сама не знаю, чего хочу и что делать.

— Только не нужно рассказывать нам, что этот полковник (ведь он полковник, я полагаю?) верный сын своего отечества, храбро сражается с супостатами и достоин восхищения. Это, я думаю, само собой разумеется. Боюсь, очень скоро у партии войны появится еще одна горячая сторонница. Если уже не появилась…

Маша энергично замотала головой.

— По крайней мере, не забывай своего бедного звукооператора, который тоже достоин всяческого восхищения, — вздохнула Рита.

— Может, действительно Маше стоит подумать о шоу… — начал Иван.

— Не будь смешным, Ваня, — оборвала мужа Рита. — Разве ты не видишь, что она влюблена в него самым пошлым образом. Вот только беда — у него, оказывается, жена.

— Не такая уж и проблема, — снова вставил Иван Бурденко.

— Ишь ты какой быстрый, — возмутилась Рита. — Ты лучше спроси у нее самой.

Муж и жена посмотрели на Машу.

— Мне бы не хотелось, чтобы из-за меня рушилась семья… — выдавила наконец та.

— Если на то пошло, — бесстрашно заявил Иван Бурденко, — браки заключаются на небесах.

— Вот что, разлучница, — решительно сказала Рита, гладя Машу по голове, — через несколько дней мы поговорим с Зориным. У тебя еще есть время все обдумать. Но только не сегодня. На сегодня с тебя довольно. На тебя и так жалко смотреть.

— Ты, наверное, как всегда, права, Рита. Но что мне обдумывать? Единственное, о чем я могу думать — любит он меня или нет…

— За что боролись, Маша? — опечалилась подруга. — Снова поставить всю свою жизнь в зависимость от мужчины?

— Интересная мысль, — улыбнулся Иван. — А если это любовь? Как тогда?

— Давайте сменим тему, — попросила Маша. — Как поживает господин Зорин?

— Что ему сделается, — пожала плечами Рита. — Живет не тужит.

— Тебя вспоминает господин Зорин, — пошутил Иван и тут же почувствовал, как жена наступила ему на ногу. — Вот, говорит, Маша Семенова, — поспешно сказал он, — какой образец сочетания высокого профессионализма и женственности!

Маша едва заметно усмехнулась.