Я отняла у подруги связку ключей от квартиры, один из которых она безуспешно пыталась сунуть в замок зажигания.

– Вот как раз билет и вносит путаницу. Допустим, Шурик-2, он же Лузгин Павел Константинович, он же Ельцов Михаил Петрович, получив от Майки расчетную сумму и спьяну сунув пиджак с деньгами в мою сумку, через пару часов после прибытия из Хельсинки должен был отправиться на скором поезде в Тамбов по имеющемуся билету. Но «не склалось»! Почему Майке было наплевать на деньги, зато не наплевать на какой-то просроченный билет? Она просила немедленно его спрятать.

– Правильно. По этому билету можно было выйти на личность поддельного Шурика.

– И кто это должен был сделать? Мы?

– Следственные органы, наверное.

– А каким макаром? И почему наш «клон» назвался в больнице чужим именем? Впрочем, не исключено, что именно оно настоящее. На его месте вполне можно было сказать правду. Задание отработал, деньги получил. Никто об этом не знает. Обыкновенный гость столицы, возвращающийся в родной город… Что-то я и сама запуталась. Летят перелетные мысли в разные стороны. Давай все-таки попробуем навестить раненого двойника господина Кочнева.

– Святое дело! – откликнулась Наташка. – Только у меня кто-то ключи от машины спер. Неужели вместе с печеньем птицам скормила? – промычала она, шаря рукой под сиденьем.

Я вытянула из кармана ключи и, звякнув ими, протянула подруге.

– Не ищи. Они у меня.

– О блин! А ты не знаешь, зачем я тебе их отдала? Впрочем, лучше не задумываться. И без того поводов свихнуться хватает. Так. Я предлагаю оставить машину на проезжей части и пешком отправиться к приемному отделению. Ты со мной, конечно, соглашаешься.

Через пару минут, когда мы с Наташкой нашли куда приткнуться, стало ясно, что у подруги сработали первичные навыки ясновидения, дара, которым она себя наградила самостоятельно. Что-то сродни самозванству, вызванному объективными причинами, основанными на прошлых злоключениях. Мы припарковались почти рядом со знакомым «черным бумером» и «Жигулями» пятой модели, совершенно не стеснявшимися соседства с лощеным «иностранцем». Ксения, зажав в кулаке какие-то листы бумаги, рыдала на плече у высокого светловолосого парня, стоявшего рядом с отечественным автомобилем. Высокий, ладно скроенный со спины (вид сзади) молодой человек осторожно поглаживал ее по голове и бормотал что-то утешительное. Личико нам, увы, так и не показал. Красавец мужчина, поигрывая ключами от машины, спокойно подпирал «БМВ», ожидая окончания сцены. Я сразу поняла свою ошибку, скорее всего, этот тип был простым водителем, а Буйковым Тимуром Георгиевичем являлся именно блондин из «Жигулей». И тут меня прямо холодный пот прошиб: Ксения говорила, что ее жених после исчезновения дяди стал руководителем фирмы. Там же работал Кочнев. Майка сетовала на гибель руководителя – он неделю назад вроде как утонул. Не остался ли Кочнев в Москве для того, чтобы помочь ему в этом нелегком деле? Алиби обеспечено турпоездкой. Помнится, в случае с исчезновением Горшковых у него тоже было алиби. И неужели Буйков чудесным образом всплыл? Как это говорится?… Ах да! Дерьмо не тонет. Нет, наверное, есть и другие объяснения.

Почувствовав легкий озноб, я слегка клацнула зубами. Наташка из солидарности вздрогнула. Тем временем Ксения оторвалась от плеча светловолосого, свободной от бумаг рукой вытерла глаза, шмыгнула носом и, громко приказав своему человеку возвращаться в офис, нырнула в салон «Жигулей». Блондин поторопился занять место водителя. На короткое время мелькнуло ничем особым не примечательное лицо. Разве только тем, что было уж очень озабоченное и нахмуренное. «Пятерка» тронулась с места, Наташка, не спрашивая у меня совета, рванула следом.

Ехали мы довольно долго. Судя по всему, Ксения не обманула. Ей действительно нужно было в сторону Волгоградского проспекта. Зачем? Мы с Наташкой перебрали несколько вариантов. Верным оказался мой – двойника Шурика перевели в другой стационар.

Въезд на территорию больницы допускался только по пропускам. Либо за отдельную плату, как пояснила опытная Наталья. Но мы с ней решили не светиться. Обоим казалось, что наша «Ставрида» уже в достаточной мере примелькалась «Жигулям», которые намеревались въехать в ворота. Свою машину мы оставили напротив въезда, но на другой стороне улицы и по пешеходному переходу рванули к воротам. У входа в приемное отделение скромно стояла зеленая «пятерка». Издалека было трудно понять, есть ли кто в машине. На всякий случай мы дружно развернулись и отошли на безопасное, с нашей точки зрения, расстояние.

– Ир, я так понимаю, тебе соваться в приемное отделение не стоит. Пойду я.

– Ты тоже достаточно проявила свою оригинальную натуру и внешность у ларька. Не удивлюсь, если какое-то время будешь являться Ксении в кошмарных снах.

На споры ушло достаточно времени, но нельзя утверждать, что даром. Ксения со своим спутником долго в больнице не задержалась. Вышли не очень веселые, но спокойные, сели в машину и долго что-то обсуждали. Мы уже решили приглядеть поблизости какую-нибудь лавочку, когда «пятерка» взяла да и уехала. Наташка настояла на своем: в справочное окошко обратится именно она. Довод был весомый: «А мало ли что?» Мне надлежало скромненько стоять где-нибудь в уголочке, маскируясь под скрытую видеокамеру, и фиксировать все!

«Непознанное» началось почти сразу. Едва Наташка поинтересовалась, куда поместили травмированного Лузгина Павла Константиновича, как Белоснежка в форменной одежде запросила тайм-аут и ненадолго вышла. Затем в помещении появились два серьезных молодых человека и вежливо, но настойчиво попросили подругу отойти в сторону. Наташка покрылась пятнами, но возмущаться не стала. Последнее обстоятельство охладило мое стремление прийти ей на помощь. Показалось, что она в ней не нуждается. Но на всякий случай я просто осторожно приблизилась.

– Вы явились навестить Лузгина Павла Константиновича. Скажите, пожалуйста, кем он вам приходится?

Вопрос прозвучал прямо-таки задушевно, если не видеть бесстрастное лицо человека, его задававшего. Мне он не понравился. Сразу зачесались ладони. Аллергия! Как у настоящего Шурика на спиртное.

Пятна на Наташкином лице заалели еще ярче.

– Как это кем? – заорала она, невольно привлекая к себе внимание окружающих. Из очереди в справочное окно на нее зашикали, призывая к порядку. – Козлом! Понятно?! – Наташка и не думала убавлять громкость. И вдруг ее пробило на слезы: – Сволочь носатая, полтора месяца за мой счет у меня жи-ил. Одела, обула-а-а, – подруга всхлипнула, полезла за платком и заговорила нормальным голосом: – Нет, это он меня обул! Слинял, гад, прихватив с собой деньги и вечную память пятого по счету мужа – золотые запонки его деда. Неделю ищу, все больницы, все морги обзвонила. Нет такого козла – Лузгина! Здесь вот только один нашелся, правда, молодой. Да еще Павел Константинович. Моего-то Альфредом звали. Но тоже Константиновичем. Может, ему память машиной отшибло? Вот, хочу посмотреть, не мой ли Альфред под повязками здесь от возмездия прячется.

Наташка примолкла, насупилась и неожиданно вцепилась в воротник рубашки коренастого, широкоплечего типа, который стоял чуть ближе к ней.

– Я догадалась! Вы из фирмы ритуальных услуг! Ой, мамочки родные!!!

Тщетно бедняга пытался стряхнуть с себя Наташку, сквозь зубы уговаривая ее заткнуться по-хорошему. Второй беспомощно топтался рядом, пытаясь ухватить ее за руки. Наташка ловко уворачивалась и при этом обзывала его нахалом и мародером. Немногочисленные посетители, забыв, по какому поводу явились в эту обитель страданий и надежд, с интересом наблюдали за происходящим. Все кончилось в один момент, как только подоспела штатная охрана. Наташка выпустила галстук слегка придушенного молодого человека и, смахнув вновь набежавшие слезы, прошептала:

– Проводите меня к нему. Я хочу посмотреть на его тело, прежде чем оплачу вам расходы по погребению. – Она снова повысила голос: – Чужого хоронить не буду! – И качнулась в сторону поправлявшего галстук парня с явным намерением упасть к нему на грудь и зарыдать на весь территориальный округ столицы. Он отшатнулся и прытко сиганул в сторону.