– Номера ваших телефонов, пожалуйста. Лучше домашние. А то у меня мобильника нет.

– А у нас нет домашних, выключили за неуплату. – Наташка так и искрилась правдивостью. – Даю цифры мобильного! Он у нас один на двоих. Записывай.

И продиктовала совершенно безумный номер из разряда «тройка, семерка, туз». Но тут же спохватилась. С досадой шлепнув себя ладонью по лбу, вытащила свой мобильник и, глядя на его экранчик, старательно продиктовала новые данные. Но тоже «от фонаря». Мою попытку вмешаться подруга категорически присекла:

– А ты вообще сиди! Твой телефон на прослушке у мужа-бандита. И вообще, долго тут сидеть собираешься? Я тебя за долгое отсутствие на кухне отмазывать не буду.

Я попробовала выяснить номер домашнего телефона Антона, но он сослался на то, что дома практически не бывает. Будет лучше, если сам с нами свяжется.

Прощание вышло скомканным. Едва я встала, как Наташка, рефлекторно поймав в руки мастерски запущенный кем-то из детворы мяч, села.

– О как! – восхитилась она своей ловкости. – Меня бы на ворота нашей сборной по футболу, озолотила бы свою лестничную площадку.

– Ну я, пожалуй, пойду. До вечера! – бодро попрощался Антон и, не дожидаясь напутственных слов, быстро ретировался.

– Ты в своем уме?! – рявкнули мы с Наташкой одновременно и одновременно задумались над ответом на интересующий обеих вопрос.

– Тетя, отдайте мой мячик, я больше не буду, – прогундосило над ухом дитя лет четырнадцати.

– Я в своем уме!!! Ясно?! – заявила она подростку и протянула мне мяч.

– Я тоже! – мягко пояснила я ему же и, не глядя, обеспечила лихую подачу мяча прямо в детскую песочницу, где за неимением песка дети отсутствовали, зато присутствовала парочка мужиков явно распивочного уклона.

– Хорошо. Мы обе в здравом уме, но не очень твердой памяти, – согласилась Наташка. – Иначе, помнили бы, чем обычно кончаются такие «передачи». Я даже знаю ответ на рекламный вопрос, кому бежать за «Клинским» или какое там было у них пиво. Ты напрочь вышибла у левого крайнего нападающего бутылку этого пойла. Ну что стоишь? Пора бежать! Он уже нападает!

На счастье, бежать пришлось недалеко. Вслед неслись сомнительные комплименты, перемешанные с обвинениями в терроризме, и пожелания встретиться с нами в другом месте на узенькой дорожке.

– Это не там, где стояли три сосны? – запыхавшаяся Наташка лихорадочно нажимала на несуществующую кнопку брелка с ключами, пытаясь открыть дверь «Ставриды». Перепутала ее со своей «Шкодой».

– Не там, – нервно оглядываясь назад в поисках преследователей, я форсированно старалась вломиться в закрытую дверь машины с другой стороны. Всей России известно, что три сосны стояли на Муромской дорожке.

– Те давно уже спилили. Бли-ин! Мститель на горизонте! Не оборачивайся! Похоже, сегодня не наш день.

Я с отчаянием еще пару раз дернула ручку двери и застыла. Сзади послышалось чье-то грозное сопение.

– Значит так, господа! Кто тут у вас в желтой майке лидера? – деловито проговорила Наташка. – Ир, выдай призеру пятьдесят рублей за причиненный материальный и моральный ущерб. Зря мы с тобой за деньгами в машину бежали. Я случайно вспомнила, как тебе Антон милостыню подал.

Сопение над ухом усилилось. Мне захотелось прикрыться руками, но они у меня были заняты. Одной, на всякий случай, продолжала держаться за ручку двери, второй лихорадочно искала полтинник.

– Чё, не открывается тачка? – поинтересовался сзади меня голос с хрипотцой. – Может, чужая?

– Чужая, – охотно согласилась я, так и не решившись оглянуться. В этот момент с чем угодно согласилась бы.

– Витька, ну их к лешему, угонщиц! Бери деньги, и шмонаем отсюда.

Вытащенная из кармана моей куртки купюра оставила о себе память в виде оторванного уголка. Не следовало столь судорожно ее удерживать.

Сопение за ухом стихло.

– Отомри! – облегченно вздохнула Наташка. – Сами по себе мужики не страшные были, но один в руках бульдога держал. Как раз на уровне твоих ушей. Мама дорогая, совсем очумела! Забыла, что машина ключом открывается.

– Простите, пожалуйста, не довезете до рынка? – У машины стояла очень полная женщина лет пятидесяти и застенчиво улыбалась. – Уж очень тяжело идти.

Наташка выпрямилась и пожала плечами:

– Да кто бы возражал! Только не знаю, уместитесь ли на заднем сиденьи.

Женщина засмеялась. Смех прозвучал легко и дробно, так, как будто по полу рассыпались горошины. – Не волнуйтесь, я аккуратно. Мне только до рынка.

– А обратно как же? С продуктами еще тяжелее, – засомневалась я.

– Так мне не за продуктами. Я там на тридцать девятый трамвайчик сяду и прямиком до больницы доеду. Мне на госпитализацию. Сердечные отеки замучили.

Наташка поскучнела. Стало ясно, что домой мы поедем через улицу Вавилова, где располагалась 64-я городская клиническая больница. Проезжая мимо знакомого подъезда, мы едва не попали на глаза тестю Антона. К счастью, он был очень сосредоточен на своих мыслях и куда-то торопился, не обратив внимания даже на то, что наша пассажирка приветливо помахала ему на прощание рукой.

– Не заметил, – немного конфузливо оправдалась она.

– Ваш сосед? – сразу активизировалась я.

– Да, моя квартира двумя этажами выше. Очень хороший человек. Общественник. И жена у него такая же хорошая. И дочка умница, и внучка.

– А зять?

– Какой зять? Ах, зя-а-ать! Да нету его, зятя этого, и в помине не было. Юленька дочку без мужа родила. Посмотрела, что вокруг либо одни приспособленцы крутятся, либо шибко бизнесом озадаченные, не до семьи, да и плюнула на всех. Теперь ведь сами знаете, какое время. Отца Машеньке она по картотеке подобрала, потом ей искусственное оплодотворение сделали. Зато отцовство никто оспаривать не будет. Юленька на хорошей должности работает, большие деньги получает, без конца за границей бывает. Сейчас вот во Франции находится. А Машенька с бабушкой и дедушкой живет. Четыре годика девчушке, а уже на двух иностранных языках лопочет. Ой, девушки, да мы трамвайную остановку проехали!

– А нам как раз в сторону вашей больницы, – пояснила Наташка и принялась учить женщину правильно относится к своему здоровью. Я сидела и думала, как поинтересоваться историей с погибшими соседями Ишаченко. Еще разволнуется. Так ничего и не надумала, но зато появилась одна идея.

На обратном пути, по дороге к дому Горшковых, мы с Наташкой отчаянно спорили: кто из нас умнее, наблюдательней и предусмотрительней. Пока не сошлись на том, что обе вполне достойны этих эпитетов, только лично я – с небольшой оговоркой, дура доверчивая.

Как выяснилось, и я, и Наталья сразу отметили некоторые странности в личности Антона. Только подруга, которой повезло увидеть парня сзади, отметила, что его спортивная кепка сидела на голове поверх парика. Надо сказать, очень удачного. Я, в свою очередь, удивилась несоответствию темных волос слишком светлой щетине, застрявшей на стадии формирования бороды и усов, старательно им отращиваемых. Но удивление продолжалось не долго. После объяснений Антона меня осенило: парень просто вынужден маскироваться. И еще: это странное чувство… тревоги, что ли.

– Наталья, а ведь молодой человек нам соврал! Ради того чтобы увидеть дочь, не надо менять внешность. Достаточно умыться, побриться, словом, привести себя в порядок. Скорее всего, он занимался слежкой. И интересовали его те же личности, что и нас.

– Ты знаешь, меня тоже не оставляет это ощущение. Антон вызывал у меня подозрения. Неудержимо хотелось стянуть с него парик. Только ты, растяпа доверчивая, была готова сообщить ему наши правдивые номера телефонов! Блин! Лучше бы не ездили. Все еще больше запуталось!

– Но кое-что и прояснилось! Во-первых, сошло затмение с моей головы, и вот что я надумала. Для начала мы с тобой используем базу данных Московской городской телефонной сети. Адрес Ишаченко у нас имеется, раздобыть его телефон – минутное дело. Ты случайно не заметила, у нашего дома телефон-автомат починили?