– Я… Я не могу, сэр. Он ее забрал.

– И сапоги?

Кучер кивнул.

Руперт снова разразился проклятиями.

– Тогда давай твою. Да поживее! – потребовал Руперт.

– Мою, сэр?

– А ты тут кого-нибудь еще видишь?

– Но, сэр…

– Давай хотя бы сюртук и бриджи. Я не могу оставаться в таком виде.

Кучер неохотно снял сюртук и замусоленные бриджи.

– Сукин сын мне за это заплатит, – поклялся Руперт, вздрогнув, когда сюртук коснулся спины.

– На этом побережье многие дворяне хотели бы посчитаться с Ястребом, сэр, – озабоченно сказал кучер.

– Да, но у меня есть преимущество, – ответил Руперт.

– Сэр?

– Я знаю, кто этот мерзавец! И в свое время накажу его. Клянусь, он мне щедро заплатит за эту ночь.

Был уже почти полдень, когда Дженна проснулась в огромной кровати, и сердце перевернулось у нее в груди, когда она поняла, что проспала. Ее взгляд скользнул по постели, отмечая оставшееся в перине углубление от тела Саймона. На подушке лежали прекрасная роза и свернутый лист бумаги. Сев, Дженна начала читать.

«Прости, любимая, что ты проснулась одна. Наше свадебное путешествие пока откладывается. Мне нужно срочно уладить дела с одним из арендаторов. Я возвращусь в среду, и мы уедем. Мое сердце с тобой, Дженна.

Саймон».

Дженна испытала нечто сродни облегчению. Она не смогла бы сейчас посмотреть Саймону в глаза. Сначала ей надо разобраться в своих мыслях. Подозрение все еще терзало ее, сон ничего не изменил.

Надев утреннее платье из белого муслина, она спустилась вниз. Завтрак для нее был накрыт в маленькой столовой. На тарелках красовались сыры, свежий хлеб, цыпленок, копченый лосось и ветчина. Но Дженна только выпила чаю. Она была слишком расстроена, чтобы думатьо еде.

Взглянув на нетронутые блюда, огорченная экономка рассыпалась в извинениях, что не принесла завтрак в спальню, но граф велел ее не тревожить. Нахмурившись, миссис Рис сказала, что оставит все на столе на случай, если Дженна передумает.

По словам экономки, Фелпс появился также таинственно, как и исчез, и вскоре снова уехал с Саймоном. Дженна задавалась вопросом, почему Саймон на сей раз взял камердинера в такую непродолжительную поездку, а уехав в Лондон почти на месяц с Сент-Джонами, оставил его в Кевернвуд-Холле. Сумочка с письмом так и не нашлась. Нечего и сомневаться, ее взял Руперт, теперь он знает их планы и наверняка постарается помешать. Но эти мысли мало беспокоили Дженну. Она была рада отсутствию камердинера. Его постоянная опека сильно ей досаждала. Ей нужно время, чтобы в одиночестве, без помех все обдумать и составить план. Ее и без того отвлекали воспоминания о страстных объятиях Саймона и бурной ночи. Румянец снова окрашивал ее щеки, и волны удовольствия растекались по телу при каждом воспоминании. Для нее все это было новым.

Дженна решила начать поиски правды с гардеробной Саймона, примыкавшей к главной спальне. Комнаты по соседству, согласно традиции, станут покоями Дженны, когда молодожены вернутся из свадебного путешествия.

Горничные уже ушли. Хотя было только два часа пополудни, в комнате царил полумрак. Дождь прекратился, но небо все еще было затянуто темными тучами. Подняв подсвечник, Дженна приоткрыла дверь в гардеробную. Мерцающий свет осветил большое помещение, в котором во всем, начиная от турецкого ковра на полу и до большого шкафа красного дерева в углу, чувствовался мужской вкус. По сторонам окна стояли шифоньер и столик, на котором были аккуратно сложены туалетные принадлежности. У камина расположился подковообразный письменный стол, а у двери маленький столике курительными принадлежностями и графином бренди. В алькове с восточной стороны стояли ванна, кресло, а за ними койка Фелпса.

Дженна глубоко вздохнула. Она отчаянно хотела опровергнуть свои подозрения. В какой-то миг, оглядывая комнату, она почти решилась уйти, закрыть за собой дверь и опустить завесу над тайной. Как это ни печально, Дженна знала: что бы она ни обнаружила, это не изменит ее любовь к Саймону, а лишь повлияет на совместную жизнь. Если ее опасения подтвердятся, она оставит его. Но момент колебаний прошел, она шагнула в комнату и, подойдя к платяному шкафу, открыла тяжелые резные дверцы.

Ничего необычного. Внутри аккуратно развешена одежда Саймона. Дженна провела рукой по сюртукам, фракам, пальто, жилетам, костюмам для верховой езды. Перебирала брюки, бриджи, панталоны, батистовые и полотняные рубашки на все сезоны и случаи. Потревоженная одежда издавала аромат латакии – экзотического табака Саймона, виски и рома. Пьянящий запах защекотал ей ноздри, и Дженна быстро захлопнула дверцы шкафа. Этот аромат разжигал ее чувства и ослаблял решимость.

Следующей ее целью был шифоньер. Один за другим она открывала ящики, заполненные аккуратными стопками бриджей, шелковых чулок, носовых платков и галстуков. Кроме обитого бархатом оружейного ящика с парой небольших пистолетов, тут ничего необычного не было.

Дженна подошла к письменному столу. В его ящичках лежали обычные предметы – бумага, чернила, перья, сургуч и печать со знакомой витиеватой буквой «Р». Тут была корреспонденция из управления военно-морского флота, бухгалтерские книги и отчеты. Но один маленький ящик был заперт. Дженна поискала ключ, но не нашла. Внимательно осмотрев запертый ящик, она обнаружила, что в нем нет замочной скважины. Внезапно она вспомнила стол в кабинете отца с таким же ящиком, который открывали, нажав скрытую кнопку. Нагнувшись, она провела рукой по гладкому дереву, и ее пальцы нащупали потайной механизм. Ящик открылся. Дженна вздрогнула, хотя ожидала этого.

Поднеся подсвечник ближе, она оглядела ящик, но там лежал лишь большой медный ключ на линялом красном шнуре. Витой шелковый шнур не был завязан, значит, на него вешали и другие ключи. Снова обыскав ящик, она ничего не нашла.

Дженна закрыла ящик и вновь осмотрела комнату. Она ничего не обнаружила, и волна облегчения захлестнула ее. Ему вторило чувство вины от непрошеного вторжения. Тихо закрыв дверь в гардеробную, словно благоговея перед священной обителью, она вернулась в спальню.

Ничего необычного не нашлось и в этой комнате, и Дженна уже собиралась лечь в постель и спокойно поспать до ужина, избавившись от страхов, как появилась Молли и сказала, что с визитом прибыл Роберт Нэст.

– Это уже вошло у него в привычку, – проворчала себе под нос Дженна, хотя тут же пожалела об этом.

В конце концов, не считая Фелпса, викарий самый близкий Саймону человек. Может статься, он прольет свет на загадку. Воодушевившись этой возможностью, Дженна уже прошла половину лестницы, когда задалась вопросом: откуда викарий знает, что она еще дома?

В маленькой столовой горели лампы и свечи. В такой унылый день эта комната была самым радостным местом в доме. Проглядывавшие через садовую изгородь цветы расцвечивали мглу, пеленой накрывшую побережье.

Глядя, как гость наполняет свою тарелку, Дженна обрадовалась, что миссис Рис оставила блюда на буфете. Викарий явно голоден, а есть в одиночестве неприлично. Поэтому Дженна отрезала кусочек хлеба, положила на тарелку немного копченого лосося и села напротив Роберта, налив гостю свежего чаю, который только что принес лакей.

– Вы выбрали для визита ужасный день, – сказала она, указав на мрачное небо за окном. – Шторм явно не закончился.

– Саймон хотел, чтобы я присмотрел… чтобы я заехал, – сказал Роберт, прихлебывая чай и спотыкаясь на каждом слове.

Он хотел сказать «присмотрел за вами», поняла Дженна. Ничто не изменилось. Саймон увез Фелпса, но его заменил викарий, она все еще под охраной. Она почти рассердилась, но промолчала.

– Значит, вы видели его сегодня утром, – вместо этого сказала она, пытаясь что-нибудь выведать. – Иначе вы бы решили, что мы уже на пути в Шотландию.

– Да, видел. Поздней ночью или, вернее, ранним утром. Он поехал к Пиллсуортам, а это как раз мимо моего дома. Было уже поздно, но я еще не спал. Саймон так расстроился, что ему пришлось покинуть вас. Он попросил меня заехать и ободрить вас.