Так вот куда он исчез! Она полюбила бы его еще больше, если это было бы возможно.

– Долго ты будешь отсутствовать? – спросила Дженна, не в силах скрыть разочарования.

– Ты не увидишь меня до нашей свадьбы, любимая, – сказал он. – Я не хочу, чтобы сплетни порочили нас, как чернили моего брата. – Он загадочно усмехнулся. – Поверь мне, – пробормотал он, – это будет недолго.

Шторм бушевал на побережье всю ночь. Рассвет забрезжил в недвижном тумане, который потом большую часть дня упрямо цеплялся за поместье. Дженна пробудилась, тоскуя по Саймону. Если бы не изысканное кольцо с рубинами и бриллиантами на ее пальце, она поклялась бы, что недавние события были грезой.

Утро она посвятила знакомству с домом и слугами. В Кевернвуд-Холле было множество лакеев, кухарок, судомоек, горничных и прачек. Были дворецкий и его помощник, кухарка, садовник с женой, егерь и несколько конюхов. Слуг было так много, что нечего и надеяться запомнить все имена при коротком знакомстве, и Дженна решила сосредоточиться на тех, с кем чаще всего придется иметь дело. Это лакеи Лоренс, Чарлз и Питер, экономка миссис Рис, дворецкий Хортон, горничные Анна и Молли и, конечно, Фелпс, который, к удивлению Дженны, не поехал в Лондон с Саймоном. Ее это озадачило, но ей так много надо было обдумать, что она недолго задержалась на этом вопросе.

Перед отъездом Саймон спросил ее, хочет ли она послать за Эмили, но она отказалась. Эмили была еще и горничной матери, а та к ней привыкла и не перенесет разлуки. К тому же Дженна не хотела вырывать девушку из привычной обстановки. Кроме того, можно только догадываться, как возникшая ситуация повлияет на леди Холлингсуорт. Расстаться сейчас с Эмили будет для нее настоящим бедствием. Саймон предложил нанять личную служанку, но Дженна отклонила и это предложение, выбрав себе в горничные тихую мышку Молли, пришедшую в восторг от повышения, которое приведет ее в Лондон, к волнующей городской жизни. Это был хороший выбор. Все были довольны, и Дженна отправилась изучать Кевернвуд-Холл.

Миссис Рис объяснила, что зданию почти три столетия, тут ничего не менялось, только покойный граф Кевернвуд пристроил оранжерею перед рождением Саймона. Каменный дом, наполовину заросший плющом, казался продолжением гранитного утеса, на котором стоял. Это было хаотичное четырехэтажное строение у моря. К изумлению Дженны, тут были даже зубчатые стены.

В поместье было множество надворных построек, включая конюшни, каретный сарай, дом садовника, дом егеря и странного вида круглую каменную башню, спрятавшуюся в саду. Построенная из того же камня, что и главное здание, она напоминала миниатюрный средневековый донжон – сторожевую башню.

В главном здании коридоры были узкие и сырые, комнаты напоминали огромные каменные мешки. Почти везде каминные доски огромных каминов поддерживали мраморные скульптуры. Хотя с годами большую часть дома отремонтировали, эффект он производил неожиданный. Современные атрибуты вроде мебели Чиппендейла и Дункана Файфа, персидских ковров и различных предметов мебели, обитых ситцем и парчой, казались неуместными и были выбраны скорее для комфорта, а не из претензий на эстетику. Мало женщин приложили руку к украшению жилища, решила Дженна. Это был типично мужской дом. Скрещенные шпаги, алебарды, трофеи и внушительного вида предки Радерфордов, враждебно смотревшие из золоченых рам, лишь подтверждали ее теорию. Дом был холодный, сырой, угнетающий и безрадостный, и Дженна начала понимать, почему Саймон нечасто здесь бывает.

Четвертый этаж был закрыт. Миссис Рис объяснила, что им пользовались только в тех случаях, когда съезжалось много гостей. Они осмотрели спальни на третьем этаже и анфилады на втором. На главном этаже прошлись по столовой, бальному залу, салону, гостиным, библиотеке, комнате, залу трофеев. Всюду чувствовались отголоски елизаветинских времен. Дженне больше всего понравилась оранжерея, вероятно, потому, призналась себе она, что она почти отдалась там Саймону.

Они закончили экскурсию в обеденном зале, где, как экономка сообщила ей, будет подана еда, и Дженна поразилась его размеру. Обеденный зал в Тисл-Холлоу был вдвое меньше. Здесь же сводчатый потолок украшали фрески на темы леса и австрийские хрустальные люстры, три из них висели над бесконечным банкетным столом, стоявшим в центре зала. Один конец стола был накрыт великолепной льняной скатертью.

Стены, окрашенные в глубокий розовый цвет, украшала позолоченная лепнина, в таких же медальонах висели подсвечники. На восточной стене мраморные дриады поддерживали каминную доску. Напротив буфет красного дерева размерами под стать столу был уставлен подносами с мясом и сырами, серебряными блюдами с горячими закусками одна соблазнительнее другой. Несмотря на всю эту красоту, Дженна настаивала, что в отсутствие графа будет есть в маленькой столовой или в своей гардеробной. Огромный пустынный зал лишь усиливал ее одиночество и тоску по Саймону.

Подкрепившись, Дженна решила осмотреть окрестности. Туман все стлался в низинах и плыл по внутреннему двору, спускавшемуся к саду, наполовину скрывая странную заброшенную башню. Солнце так и не выглянуло, и, посмотрев на хмурое небо, Дженна задумалась, появится ли оно сегодня вообще.

Растрепанный ветром сад наполнял воздух удивительным ароматом. Хотя растительность была скрыта туманом, просачивающимся в фигурные проходы, сделанные в высокой живой изгороди, Дженна узнала запах роз, пионов, жимолости, сирени и других цветов. Пьянящий аромат пробудил чувства, напомнив другой сад, отчего у нее закружилась голова.

Вокруг внутреннего двора и сада широкой подковой расположились надзорные постройки. Вдоль них шла узкая ухоженная дорожка, и Дженна двинулась в западном направлении, мимо чахлых вязов, растущих между домом и конюшнями. Несмотря на сырость, день был теплый, и это ее радовало, поскольку у нее не было накидки. У нее была только амазонка, поэтому она решила продолжить осмотр владений Саймона верхом.

Конюшни находились сразу за деревьями. Рядом стоял каретный сарай, позади него загоны и колодец. Эмил Барстоу, главный конюх, сутулый кривоногий седовласый усатый мужчина лет шестидесяти, с радостью предложил ей породистую гнедую кобылу по кличке Патока. Он сразу оценил посадку Дженны и знание лошадей, и его искрящиеся синие глаза наполнились восхищением, обещавшим дружбу и преданность. Дженна с нетерпением ждала и того и другого. Все слуги в Кевернвуд-Холле прекрасно к ней отнеслись. Но этот человек был особенный. Он напомнил ей отца.

Затем она миновала дом егеря. Около него стояла коптильня. Дом выглядел нежилым, как и дом садовника у стены рододендронов. Ограда из штакетника отделяла огород и грядки с пряными травами. Ветерок доносил запахи боярышника, горечавки, окопника, ежевики, шиповника, дикого ревеня. Кролики, шевеля носами, тоже принюхивались, и Дженна в голос рассмеялась, наблюдая за ними. Она давно не смеялась – с той ночи, когда убила Ястреба.

Ее обрадовало, что никого нет дома. Хотя она не прочь познакомиться со всеми, но ей пока не до общения. Ей хотелось поближе взглянуть на странную башню в саду. Бесцельно блуждая среди рядов яблонь, туман цеплялся за ветки деревьев. Он до талии поглотил Дженну, когда она спешилась и привязала лошадь. Башня, сложенная из грубо высеченных камней, была наполовину скрыта побегами жимолости, буйно разросшейся вокруг. От узкой дорожки, по которой приехала Дженна, шла расчищенная тропинка, свидетельствующая, что за ней постоянно следят. Любопытствуя, для чего используют башню, Дженна подергала стрельчатую деревянную дверь, но она была заперта. Дженна пошла вокруг башни в поисках другого входа. Дверь оказалась единственной, но было маленькое окно почти на уровне глаз с темными стеклами в свинцовых переплетах. Выше находились два таких же окна.

Поднявшись на цыпочки, Дженна начала отодвигать от нижнего окна стебли жимолости. Окно было черным как смоль, она стряхнула со стекла корку спекшейся просоленной пыли и, приставив ладони к глазам, попыталась заглянуть внутрь. Вдруг мужская ладонь сжала ее руку. Дженна, задохнувшись, обернулась.