— Что, черт возьми, случилось с твоей рукой? — спрашивает Сол.

— Твоя неуклюжая сестра разбила бутылку пива и порезала меня, — отвечает Леонардо. Я уже собираюсь сказать ему пару ласковых, но тут из тени раздается более глубокий, темный голос.

— Ну-ну, Сол. Леонардо. Вы должны знать лучше, чем приходить на мое мероприятие и говорить неуважительно о моей жене.

Я выдыхаю с облегчением, когда Александр выходит из тени.

— О, привет, дорогой, — весело говорю, поднимая свой напиток в его сторону. Может, это мои обостренные чувства, но он кажется вдвое больше этих двоих, и чертовски сексуален, так что мое сердце делает маленькое сальто в груди. Если бы я не была безумно в него влюблена, то испугалась бы.

— Твоя жена причинила боль моему другу, — смеет заявить Сол, не отступая, его рука на моем плече.

О, ты глупый, глупый человек.

Александр говорит спокойно, но я прекрасно знаю этот взгляд.

— Убери руку от моей жены, Бьянки. Еще раз тронешь ее, и лишишься этой чертовой руки.

Рука Александра по-прежнему в кармане, будто он просто ведет непринужденную беседу, но Сол отпускает меня и отступает.

Так-то лучше, придурок. Тронешь меня — умрешь. Сначала он убьет тебя, а если это не сработает, я добью.

— Мне хреново, — говорит его друг, качая головой. Глаза Сола устремляются на него.

— Кто дал тебе эту выпивку?

— Твоя сестра.

— Ты что-то подсыпала в его напиток? — резко спрашивает Сол, глядя на меня.

Я пожимаю плечами с невинным видом.

Александр стоит рядом, и если Сол хоть пальцем тронет меня, ему конец. Так что, пожалуй, время настало.

— Может быть, да, может быть, нет. А ты, что знаешь о слабительных, Леонардо?

— Ты, мать твою...

Алекс движется так быстро, что становится лишь размытым пятном, и Леонардо оказывается на земле, закрывая лицо руками.

— Что я тебе говорил насчет неуважения к моей жене? — спрашивает он безмятежным голосом. — Вставай, трус, и посмотри ей в глаза. Ты ей это должен.

Сол делает шаг назад, а Марко только смотрит, пока дрожащий Леонардо поднимается на ноги.

Я сверлю его взглядом.

— Я подтвердила твою личность. Я знаю, кто ты и что ты сделал. Твой друг изнасиловал меня на той вечеринке, Сол.

Глаза Сола расширяются. Он не знал. Не уверена, облегчает ли это его положение.

Мой голос дрожит, но это единственное, что выдает меня.

— Докажи это, — говорит Леонардо сквозь окровавленные пальцы. Сол в ярости смотрит на него, а Марко делает движение, словно собирается убежать.

— Не двигайся, — спокойно говорю я. Одним быстрым движением достаю пистолет и взвожу курок.

Правила автоматически прокручиваются у меня в голове.

Всегда обращайся с оружием так, будто оно заряжено.

Проверено.

Никогда не направляй на то, что не готова уничтожить.

Проверено.

Будь в курсе, что за целью.

Проверено.

Не клади палец на спусковой крючок, пока не будешь готова стрелять.

Последний. Чертов. Пункт. Проверен.

— Если попробуешь убежать, я тебя убью, — спокойно говорю я. — У меня идеальная меткость.

У Марко хватает наглости издать презрительный звук.

— Покажем, Алекс? — так же спокойно говорю я.

— Флаг в левом углу, — отвечает он, его взгляд не менее твердый, словно бросающий вызов противникам двинуться.

— Красный или белый?

Белый едва виден вдалеке.

— Белый, детка. А потом вынеси турель и уличный фонарь на самом дальнем углу стоянки.

— Легко.

Я прицеливаюсь и стреляю в быстрой последовательности, пока Алекс приковывает их взглядом. Флаг превращается в клочья, турель и фонарь разлетаются вдребезги.

— Вот дерьмо, — бормочет Сол себе под нос.

Алекс качает головой, его ледяной взгляд обжигает каждого из присутствующих.

— Все это время у вас в доме жил чертовски талантливый стрелок, но вы с отцом были шовинистами, — говорит он. — И просто упустили ее дар.

Я поворачиваюсь к Леонардо.

— Из-за тебя у меня появился ребенок. Думаю, ты должен ей деньги.

Алекс кивает.

— Доставай телефон и переводи все средства на счет, который я укажу, — тон звучит так, будто он больше объясняет мне, чем Леонардо. — Это будет вклад с высоким процентом.

Видеть, как руки Леонардо трясутся, пока он делает перевод, приносит мне странное удовлетворение.

Сол ругается сквозь зубы: — Ты нас подставил.

Алекс делает шаг вперед.

— Держи себя в руках, Бьянки.

— Чего ты от меня хочешь? — жалобно спрашивает Леонардо.

— Возмездия. Признай, что ты сделал. — Алекс кивает на Сола. — А ты и твой друг уйдете, оставив своего товарища с нами.

Сол сверлит меня взглядом.

Но ты больше не можешь так смотреть на меня, Сол.

— Осторожнее, Сол, — говорю низким голосом. — Теперь мое имя Харпер Романова. Та Харпер, которую ты знал, больше не существует.

Его челюсть напрягается, и он кивает Марко.

— Не оставляй меня, — лепечет Леонардо, дрожа. — Ты не можешь оставить меня так⁠…

— Как ты оставил меня той ночью, когда изнасиловал? — спрашиваю я, сжимая свободный кулак.

— Прости, — говорит он, дрожа. Лекарство начинает действовать, он падает на одно колено, но, собрав последние силы, встает и смотрит на Алекса. Затем поворачивается и убегает.

Я взвожу курок и качаю головой. Леонардо больше никогда никому не причинит боль. Ни одна женщина больше не пострадает из-за него.

— Не стреляй на поражение, — говорит Алекс. — Он заслуживает наказания прежде, чем умрет.

Я киваю и нажимаю на спусковой крючок. Я точно знаю, куда попаду. Пуля поражает его, и он тяжело падает на землю. В тот же момент его окружают люди, которые пришли за ним.

Сол ругается, а Алекс подходит ближе.

— А теперь проваливай, Бьянки, — говорит он, хватая его за рубашку. — И не смей больше связываться с моей женой. Передай своим родителям то же самое. Если мне придется вмешиваться, ты capice (пожалеешь), — акцент в итальянском вызывает улыбку, но его взгляд ясно передает всю серьезность слов.

Сол и Марко исчезают.

Я оглядываюсь на гала-вечер.

Все сделано тихо, эффективно. Никто ничего не заметил.

— Хорошая девочка, — мягко говорит Алекс, проводя рукой по моей спине. — Ты заслуживаешь награды. Что я могу для тебя сделать, детка?

Убираю оружие и аккуратно вытираю руки салфеткой, которую он мне протягивает.

— Можем ли мы пойти домой?

— Еще несколько формальностей, и да, Харпер, мы пойдем домой. Хорошо? Ты этого хочешь?

Я киваю, улыбаясь.

Я даю указания своим людям, чтобы они отвезли жалкую задницу Леонардо к нам домой. Его сразу же посадят в камеру, и Харпер ничего не узнает.

Наконец-то наступила минута покоя.

— Ты в порядке? — спрашиваю, притягивая ее ближе к себе, прежде чем мы вернемся в зал. Позади нас шепчет лес, напоминая о том, где мы встретились. О той ночи, когда я ее поймал.

Мои люди убирают все следы борьбы, тихо исчезая в ночи, будто растворяясь в темноте.

— Да, все хорошо, — кивает она.

— Что чувствуешь?

— Облегчение, — шепчет она, прислоняясь ко мне. — Знаешь, я могла бы выстрелить, чтобы убить.

— Конечно, могла бы.

— Но я хотела, чтобы он заплатил.

— Понимаю.

— Я просто говорю, что могла бы. Если бы точно знала, что кто-то этого заслуживает, я могла бы нажать на курок без сожалений.

Киваю: — Я горжусь тобой. Господи, женщина, как же далеко ты зашла. Посмотри на себя. Твои руки больше не трясутся. Ты уверенная. Знаешь, кто ты.

— Многое изменилось, — кивает она. — Спасибо, Алекс.

Я фыркаю: — Я привел тебя домой и надел кольцо на палец. Все остальное ты сделала сама.

— Ты вернул мне мою дочь, и как только она оказалась со мной, я поняла, что сделаю все, чтобы ее защитить. Все.

— Наконец-то, — выдыхаю, качая головой.