— Я выпишу вам чек на все свадебные расходы при условии, что она уедет со мной прямо сейчас.

— Не знаю, подходит ли мне это, — говорит отец, лживый, жадный ублюдок. Ему совершенно наплевать на меня, он только пытается торговаться. — Невинность моей дочери, Романов...

Я отворачиваюсь, горло сжимается. Он выставляет меня девственницей. В итальянской мафии девственность — практически обязательное условие для брака по расчету.

Но как насчет... русской мафии? Как это работает?

Отец знает, что я не девственница. Именно поэтому он презирает и хочет от меня избавиться. Они обманывают Романова, и когда он узнает... а он обязательно узнает...

— Не строй из себя альтруиста, Бьянки, — скучающим голосом говорит Александр. — Я не прикоснусь к ней до нашей свадьбы. Но если добьюсь своего, это произойдет через два дня.

Я подавляю вздох.

Через два дня.

Как я смогу сбежать? Если он заберет меня сейчас...

— Я не могу ничего упаковать? — мой голос дрожит. Я не забочусь о своей одежде, но есть несколько особых безделушек, которые имеют для меня значение. Маленькая коробочка с локоном волос, сложенная фотография и крошечный брелок — все это мое. Они должны быть со мной.

— Нет, — он встает. — Мы договорились или нет?

Отец поднимается вместе с ним, его жадные глаза расширяются.

— Да, конечно.

Мать стоит рядом с ним, побледнев.

Я качаю головой, когда реальность ситуации обрушивается.

— Я... я не могу пойти с тобой сейчас. Нет. Я не пойду. Я даже не знаю тебя. Я не могу вот так просто бросить всех и вся. Если ты хочешь, чтобы я вышла за...

— Харпер, — огрызается мама. Брат смотрит в каменном молчании. Отец выглядит, будто сейчас упадет от инфаркта, когда понимает, что я не собираюсь уходить просто так. Я хорошо знаю этот взгляд, красные пятна на лице, тонкую линию губ. Удивительно, что у него не лопнул кровеносный сосуд.

Я качаю головой, и мне приходит в голову странное воспоминание из старшей школы. Школьный учитель поэзии, стоящий перед классом, положив руку на сердце, читал стихотворение. Стихотворение о смерти, о том, как нужно бороться. Оно мне так понравилось, что я пришла домой и выучила его наизусть.

Хоть мудрецы и знают, что тьма — это правильно,

Потому что их слова не породили молний,

Они не уходят тихо в эту добрую ночь...

Бунтуйте, бунтуйте против угасания света.

— Харпер. Поезжай с мистером Романовым, — горячо убеждает мама, словно желая уговорить меня сделать невозможное. — Он хорошо о тебе позаботится.

Я бы рассмеялась, если бы не была так напугана.

Качаю головой. Нет. Я не пойду. Я не могу.

Мой будущий муж снимает пиджак. Натянутая ткань рубашки плотно прилегает к прессу, бицепсы выпирают. Отлично, он сильный. По крайней мере, друзей-неудачников отца было бы легче обогнать. Он переводит взгляд на отца.

— Мы договорились или нет, Бьянки?

Сердце подпрыгивает в горле. Боже мой.

Отец кивает, обмахивая себя сложенным чеком.

— Да. Мы договорились, — его холодные глаза сужаются на меня, и он машет чеком в мою сторону. — Забирай ее.

Я качаю головой и отступаю: — Ты не можешь меня забрать.

Я чувствую тело брата у себя за спиной. Его руки тянутся, чтобы схватить меня, прежде чем Романов огрызается: — Только тронь ее, и я убью тебя на хрен. Она теперь моя.

О, Боже. Тошнота закручивается в животе. Руки трясутся. Сейчас или никогда.

Подождите. Мой брат умрет, если дотронется до меня.

Он не сможет остановить меня. Это единственный шанс.

Я набираюсь храбрости и делаю глубокий вдох.

Изо всех сил наступаю на ногу брата. Локтем, неуклюже пихаю его в сторону Романова и вырываюсь вперед.

Соплячка так чертовски предсказуема.

Но я не знал, насколько она быстрая.

Как только сбегает от своего бесполезного брата, она направляется в коридор. Я отпихиваю его с дороги и прохожу мимо, выходя в коридор вслед за ней. Она уже опережает меня на десять футов, убегая, как маленький испуганный кролик от голодного волка.

Беги, девочка, беги.

Я закатываю рукава, наблюдая за тем, как она выбирает, куда бежать дальше. Позади меня кричит ее мать, что-то неразборчивое на итальянском. Ее отец ругается, а брат что-то бормочет.

Итальянцы. Всегда драматизируют по любому поводу.

Я иду к двери, когда вижу, как выскальзывает пышная медово-русая копна волос. Она милая и выглядит гораздо более целомудренной вживую, чем я ожидал, будучи Бьянки. Волосы цвета золота, высокие скулы, стройное соблазнительное тело, безупречно одетое в дизайнерскую одежду.

Было понятно, что она любит бегать.

К сожалению для нее, я тоже.

Даю ей небольшую фору. Пусть думает, что может выиграть, и убежать от меня. Я поймаю ее, и когда это произойдет, то накажу.

Сворачиваю за угол дома и звоню своему водителю. Василий отвечает на первый звонок.

— Ты видишь ее?

— Она идет сюда?

— Да.

Как только увидел, как Бьянки привел ее ко мне, я понял, что она из тех, кем они помыкают. Мне наплевать на незнакомых людей, но я не позволю Бьянки обмануть меня. Я знал, что, если оставлю ее хотя бы на день, она сбежит.

Я не вернусь домой с пустыми руками.

Осматриваю территорию поместья и поначалу не замечаю ее. На улице темно, но, к счастью, светит полная луна. В потоке лунного света замечаю великолепные ноги.

Преследую ее. Я быстрее, но она знает дорогу, что даст ей преимущество в темноте.

Мы поиграем в кошки-мышки. Я всегда любил острые ощущения от погони.

Отдаю приказ Василию: — Перехвати ее на выходе.

Машина отъезжает, преграждая ей путь, и блокирует единственный выход с подъездной дорожки. Она может перепрыгнуть через забор, что займет слишком много времени, или повернуть. Она поворачивает и бежит к лесу по периметру.

Я набираю темп. Я даже не запыхался, в который раз в жизни благодарный Коле за его безжалостные тренировки и настойчивое требование поддерживать себя в отличной физической форме.

Отчасти благодарен и ей за то, что она решила сделать все увлекательным. Что интересного в том, чтобы иметь кроткую жену, которая уже знает свое место? Гораздо приятнее довести ее до ручки, если она сначала будет драться со мной.

Ветки хрустят у меня под ногами, я преследую ее. Она думает, что сможет спрятаться здесь, в лесу, но, как и любая пугливая добыча в бегах, она практически прокладывает мне путь. Когда опережает, меня охватывает волнение. Я — охотник, очарованный ее хитростью, а она — моя цель. Она может бежать, но ей негде скрыться.

Я смотрю вперед и замечаю впереди забор из колючей проволоки. Наша игра в кошки-мышки заканчивается слишком быстро.

Она вскрикивает, когда ветка хлещет ее, но быстро приходит в себя и резко поворачивает налево. И вдруг ее нет. Исчезла, как будто нашла портал в другое измерение.

Что за хрень?

Я замедляю шаг.

Не могу не вспомнить, что Ария сказала мне перед отъездом.

— Она что-то скрывает. Я не знаю точно, что именно, но два плюс два — это не пять, и каждый раз, когда я пытаюсь посчитать... именно к этому я и прихожу. С Харпер Бьянки что-то не так. Просто будь осторожен.

Я рассмеялся: — В ней сто фунтов. Почему ты думаешь, что я не смогу с ней справиться?

— Нет, нет, дело... Дело в том, что она что-то скрывает, и это сводит меня с ума. Что бы это ни было, я не могу найти... Это как... как будто здесь установлен фильтр, понимаешь? На первый взгляд все хорошо, но время от времени появляется... мерцание, которое подсказывает, что все не так, как кажется.

Значит, она не святая. Нас двое. Мне не нужна женщина, которую я буду любить. Мне нужна женщина, которая возьмет мою фамилию, кольцо и мой чертов член, чтобы она могла родить мне детей.

Она знает это место лучше, чем я, поэтому потребуется немного больше времени.