Фланкировка [1]
Андрон Яковлев, облачённый в тонкий спортивный комбинезон чёрного цвета, неторопливо расхаживал вдоль начерченной на полу красной линии, обозначавшей периметр ринга, на котором нам предстояло провести дуэль. На его ногах красовались лёгкие белые мокасины с противоскользящей подошвой. Небрежно помахивая саблями, он настраивался на бой, пока не появился судья и не дал сигнал к началу.
Согласно положению об университетских дуэлях, участники должны быть в тренировочных комбинезонах и лёгкой обуви, поэтому мне тоже пришлось натянуть свой серый костюм, сшитый специально под мою фигуру. Он не сковывал движений, хорошо впитывал пот. Я тоже не стоял на месте и разминал кисти рук простыми движениями, старательно показывая простую технику владения саблями. Настраивался таким образом. Варяг всегда говорил, что правильная оценка возможностей противника — половина выигранного боя.
Дуэльный зал, в котором нам предстояло выяснить отношения, был похож на большой прямоугольный манеж с высоким потолком и антресолями, идущими по всему периметру, на которых зрители могли смотреть за поединками. Кинув взгляд наверх, увидел Ивана, Риту, Маринку, осанистую Аллу Ростоцкую с парой сопровождающих её парней, мне незнакомых, Шакшама и Валька, стоящих чуть поодаль, и с ними — рыжую Луизу. Рядом с ней пристроились Арсен и Глеб. По другую сторону толпились дружки Андрона и громко смеялись, отпуская солёные шуточки в мой адрес. Так как мы с секундантами договорились заранее, кроме меня и пыхтящего от злости Яковлева на площадке никого больше не было.
Адъюнкт Зарайский появился в манеже без пяти девять. В белоснежной рубашке и галстуке-бабочке, в отглаженных брюках и начищенных до блеска туфлях он выглядел, как крупье фешенебельного казино. Встав на середину зала, Архип поманил нас к себе, после чего коротко объяснил правила дуэли.
— Обязан спросить, согласны ли вы прийти к примирению и разойтись миром, пожав друг другу руку?
— Нет, — излишне поспешно сказал Яковлев, будто боясь, что ему больше не представится случая наказать меня. Дай ему волю, он бы распластал меня от плеча до пояса.
— Нет, — я ухмыльнулся прямо в лицо Андрона, заводя его.
— В таком случае бой продолжается до тех пор, пока доспех одного из вас не будет уничтожен, или же оба клинка будут выбиты из рук, — повторил Зарайский и жестом показал нам отойти на позицию — на пять шагов от него в обе стороны. Убедившись, что мы не нарушаем правила, покинул центр манежа и встал у стены, опустив руки по швам. — Бой!
Мы сошлись на середине манежа и замерли. Яковлев вытянул правую руку с саблей, развернув её в плоскость, а сам встал боком, снижая площадь поражения. Его клинки стали покрываться морозными узорами, подобными тем, что появляются на стёклах старых домов. Наверху одобрительно захлопали. Род Яковлевых пестовал Лёд, и Андрон, конечно же, покрылся доспехом Водной Стихии, сотканным из огромного количества ледяных кристаллов, образовавших непробиваемую «снежную кольчугу». Я об этом свойстве уже знал, благодаря Вальку, который несколько вечеров копался в инфосети и доставал материал для изучения тактики-стратегии Андрона. Поэтому никакого пренебрежения к противнику, за что можно серьёзно пострадать.
Я лихо вертанул клинками «восьмёрки», на которых в этот момент расцвели ярко-алые розы, роняя огненные лепестки на пол манежа. Сверху раздался удивлённый вздох. На этот раз у меня получилось эффектно использовать индивидуальную особенность моих сабель. Получилось очень неплохо. Покрывшись доспехом, который переливался жёлто-красными всполохами, я сделал шаг вперёд и лёгким движением рук отбил оружие Яковлева в сторону. И в то же мгновение мы взорвались каскадом разнообразных движений. Мой противник делал упор на «восточные» типы ударов. К примеру, за те доли секунд, что мы схлестнулись в бою, он дважды выполнил режущий удар, который исполнялся плечом и спиной при неподвижных запястье и локте, характерный для воинов Востока, а левый клинок уверенно парировал мои попытки атаковать бок и подмышку.
У Андрона сабли были изогнуты чуть больше моих, поэтому он старался использовать технику «рубки дров», обрушивая на меня очень сильные удары. Столкновение атрибутов Огня и Воды создавало эффект пара, взмывающего под потолок манежа. Мои тренировки с Варягом проходили без всяких доспехов, что качественно отличалось от боя с защитой. Соприкосновение клинков будоражит кровь куда острее, чем странное шипение, похожее на змеиное; оно заставляет реагировать на опасность и думать головой быстро, пока тебе эту голову не отсекли. Наседая на Яковлева, я с благодарностью думал о Варяге, вбивавшем в меня необходимый минимум отточенных движений, которые сейчас помогали. Андрон был растерян, не мог приспособиться к моей технике, хотя всё уже давно описано в классических пособиях по фехтованию.
Несколько ударов с оттягом значительно нарушили защитную оболочку доспеха Яковлева. Каждое соприкосновение со «снежной кольчугой» сбрасывало с моих клинков розовые лепестки, ложившиеся под ноги и тут же рассыпавшиеся в прах. В какой-то момент я почувствовал, что могу победить и поплатился за это. Растерянность Андрона сменилась яростью и злостью. Это помогло ему отбиться и перевести дыхание, после чего на меня обрушился самый настоящий ледяной шквал. Клинки перестали генерировать Стихийные атрибуты, и пошла рубка со звоном стали. О чём я и мечтал. Главное, не допустить заваливания основного клинка, при котором он подходил к поражаемой поверхности не перпендикулярно, а под углом. Иначе удар получался неправильным, что могло привести к опрокидыванию оружия с потерей поступательного движения.
Мы скользили по кругу, обмениваясь мощными ударами. Что я, что Андрон уже успели оценить невозможность выбивания оружия из рук противника, поэтому сосредоточились на уничтожении доспеха. Яковлев провёл несколько атак, нацеленных на бёдра и бока, а потом я заметил, что он старается напитать клинки энергией Стихии, чтобы пробить защиту. Острые кромки, заточенные до бритвенной остроты, со свистом рассекли воздух, проделали обманный манёвр, и левый клинок достиг цели, разрезав доспех на плече. Обжигающая боль пронзила меня от макушки до пяток.
«Да он, сука, использует лезвие, как проводник Льда!» — завопил я мысленно.
Само оружие в таких случаях не приносит повреждение, но вот проникновение Стихии в человеческую плоть замораживает мышцы и сковывает движение. Правая рука действительно налилась чудовищной тяжестью и практически перестала действовать. Поэтому резко разрываю дистанцию и начинаю фланкировать. Не самое лучшее время для этой тактики. Она хороша в заключительной фазе, когда враг сломлен и перестает активно защищаться.
На губах Яковлева заиграла улыбка. Он сразу понял, почему я выполнил манёвр отхода, и стал сокращать дистанцию, чтобы исполнить «адскую польскую четвёрку», то есть удар по диагонали справа налево снизу вверх. В немецкой фехтовальной школе он назван «низкий косой справа». Читал я пособие господина Германа, знаю. С трудом разрушаю комбинацию левым клинком и снова отскакиваю. Яковлев не даёт передышки, давит и давит, уже чувствуя победу. Мой доспех ещё держится. Эх, в настоящем бою у меня было бы больше шансов. Там можно использовать разные приёмчики, да и той же ногой я бы мог врезать между ног Андрону несколько раз, настолько он безбоязненно открывался во время атаки. Классическая дуэль для меня остаётся слабым местом, к сожалению. Подпитка доспеха начинает сбоить, потому что я направил энергию на восстановление руки. Но хотя бы она стала отходить от заморозки.
Яковлев предпринял ещё одну серию ударов, а я попытался встать в такую позицию, чтобы как можно больше доставать его левую руку. Именно на неё стал обрушивать один удар за другим, скрадывая противника по кругу. Атака Андрона не удалась, но доспех просел ещё больше. Надо заканчивать, пока есть возможность. И я взорвался каскадом ударов и обманных движений. Несколько «восьмёрок» сбили Яковлева с толку, а вращающиеся клинки, подобно лопастям вентилятора, перед носом кого угодно ошеломят. В какой-то момент на саблях стали появляться всполохи пламени. Эффект был поразительным, даже зрители оценили, захлопали. А я не знал, что могу довести танец с шашками до такого уровня. Благодаря симбионту мне хватало сил и на защиту, и на нападение. Яковлев стал пятиться, но на его левую руку обрушилась целая серия ударов, постепенно «высушивая» её. Снова вертушка с «восьмёрками» как завершающий этап и акцентированный косой удар от плеча, рассекающий доспех на две половины. Он слез, как кожа с линяющей змеи. И тут же последовал свисток судьи.
