— Спасибо, братишка, — от радости я хлопнул его по плечу. — Обещаю вести себя благоразумно.

— Во сколько отвальная? — Данька сразу стал обычным любопытным парнем, из взгляда исчезли то самое выражение, которое он пытался копировать у отца, и которое мне не нравилось. Этакая смесь превосходства, жалости и раздражения. Ну, что поделать, папаша сразу заявил, что старший сын будет наследником империи Дружининых. Я не жалею и не переживаю на этот счёт, только не надо ко мне как ко второму сорту относиться. Кто виноват, что первенец Даниил, а не я?

— Собираемся в семь вечера.

— Зайди ко мне до шести, а то потом пешком пойдёшь, — предупредил брат. — Ключи отдам.

— Обязательно! — я заулыбался, демонстрируя белозубую улыбку, и приобнял Даньку за широченные плечи.

До отвальной оставалось несколько часов, и я провёл их с пользой. Сначала принял душ, тщательно побрился, полил на ладони лосьон и похлопал себя по щекам. Потом начал выбирать, что надеть на вечер. Особо не заморачивался. Приглядел чёрную рубашку с белым принтом в виде разнообразных геометрических фигур, с коротким рукавом и навыпуск; к ней — легкие серые штаны и спортивные туфли. Не торжественный фуршет или банкет, обычная встреча друзей. Заранее приготовил футляр с гарнитуром, положил его на середину стола, чтобы на глазах был, перед тем как выйти из комнаты.

Вспомнив про предупреждение Даниила, поторопился заглянуть к нему, и получил на руки брелок с эмблемой «БМВ-Хаманн». Поблагодарил брата ещё раз, в ответ услышав насмешливое «не упейся до смерти», что было очень серьёзным намёком. Данька всё знал, и подозреваю, за мной очень тщательно начнут следить, как бы чужая сущность не полезла из меня всеми щупальцами и когтями. Утрирую, конечно. Никто ещё не доказал обратное, так что плевать на всё.

«Правильно, — тут же отреагировал майор Субботин на мои мысли. — Люби себя, чихай на всех, и в жизни ждёт тебя успех».

Я кисло улыбнулся, уже выходя из комнаты брата, поэтому Данька не увидел мою физиономию. Субботин, вероятно, опять использовал фразочку из своего мира, но я хорошо понял завуалированную мысль старшего тёзки. Как говорил наш учитель по психологии: «нарочито выпячиваемый эгоизм есть защитная реакция на окружающий мир».

Седан старшего братика тёмно-зелёного цвета, приземистый и очень стильный, находился в гаражном боксе рядом с машиной матери. Не хватало отцовского «Аксая», значит, опять где-то разъезжает, всё пытается выяснить, кто стоит за покушением на среднего сына, или по своим делам умотал. А я уже свыкся с мыслью, что это был несчастный случай. Разве не происходят подобные происшествия сплошь и рядом? Две машины на пустынном шоссе влетают друг в друга — небывалый случай? Заснул один водила, второй не успел среагировать — вот и влетели лоб в лоб. В моём случае чуточку иначе, но всё равно… Мне всегда казалось, что в таких трагедиях присутствуют какой-то фатум, притягивающий магнитом двух незнакомых людей, чья линия жизни упорно ведёт к месту, где должна произойти роковая встреча.

Отбросив дурные мысли, я прыгнул в мягкое, пахнущее дорогой кожей, кресло, нажал на кнопку зажигания справа от руля — и моё сердце забилось в такт двигателю, зарокотавшему от удовольствия грядущей поездки. Великолепная лошадка у Даньки — как и всё, что его окружает. Дорогие вещи, будущая карьера при отце, потом, когда-нибудь, своё дело в империи Дружининых, красивая жена из такого же богатейшего рода. А мы — я имею в виду себя, Иришку и Алексея — всего лишь придаток и подпорка семейного благополучия, обязанные защищать его по первому требованию Главы.

Заставив движок порычать на весь гараж, я дал задний ход, плавно выводя «Хаманн» наружу, и махнул рукой одному из слесарей, курившему на улице, чтобы он закрыл ворота, потом объехал огромную цветочную клумбу по кругу, ожидая, когда отползут в сторону тяжёлые кованые ворота на роликах, и газанул так, что звук мотора отразился от стен особняка. Представляю, как ругается сейчас братишка. Да ладно, я же знаю, как ведёт себя его тачка, и на что она способна.

Через двадцать минут я уже подъезжал к перекрестку Уфимской и Крыжановской улиц, где договорился забрать Лизу. Она ждала меня возле небольшого открытого кафе, сидя на лавочке и обеспокоенно крутя головой по сторонам. Я постучал себя по лбу ладонью, что не предупредил, на какой машине приеду. Тачку брата она видела несколько раз, но вряд ли сейчас в беспрерывном автомобильном потоке, мелькающем перед глазами, сможет её разглядеть и понять, что это именно она.

Я прижал «Хаманн» к тротуару и требовательно просигналил: два коротких, пауза, один короткий. Таким сигналом я всегда вызывал Лизу из дома. Вот и сейчас она встрепенулась, вскочила на ноги, радостно заулыбалась, и торопливо зашагала к машине. Когда я посмотрел на тонкую стройную фигурку девушки в коротком облегающем красном платьице, у меня защемило сердце. Как-то неправильно всё. Нам дано владеть магией, но нельзя жить вместе с любимым человеком, ею не владеющим. Поэтому приходится соблюдать дурацкие правила, строго регламентирующие сословное разделение. Ведь у старой аристократии, как и у новой, состоящей из промышленников и банкиров, есть много чего дозволенного, о чём простолюдины не смеют и мечтать.

Отбросив мелькнувшие не ко времени мысли, я наклонился, чтобы поцеловать Лизу в подставленную щеку. Она побоялась размазать ярко-карминовую помаду на губах. Положив красный, в тон платью, клатч на голые колени, девушка посмотрела на меня с радостным ожиданием весёлого вечера, но я заметил, что ей самой не так уж и весело. Понимала, что сегодняшняя вечеринка окажется последней проведённой вместе.

— У тебя новая машина? — пошутила Лиза.

— Как видишь, растём, — в тон ответил я, побыстрее отъезжая от тротуара, пока бдительная полиция не влепила штраф. — Ты великолепна. Причёска новая, да?

— Спасибо, милый, ты очень внимателен, — девушка поправила локон красиво уложенного каре. — Даже не похоже на тебя.

Не я внимателен, а тёзка-майор коварный, восхищённо цокнувший языком. Вот же ловелас, оказывается! Поневоле пришлось открыть рот и высказаться. А так-то да, Лиза — весьма аппетитная штучка, несмотря на немного субтильное телосложение. Зато сейчас обтягивающее платье очень здорово показывает все преимущества её фигуры.

— Как ты уговорил брата дать тебе машину? — чтобы развеять молчание, спросила Лиза, пока мы ехали по Нижегородской улице в направлении Набережной. По прямой здесь было недолго, только мешали пробки и светофоры.

— Надавил на родственные чувства, — пожал я плечами, наслаждаясь тем, как чутко отзывается тачка на каждое движение руля. Бросил быстрый взгляд в зеркало. Ага, внедорожник с двумя телохранителями движется следом, прячась за парой легковушек, как динозавр в курятнике. — Не у отца же просить ещё один бронированный «Аксай», чтобы покатать красивейшую девушку Оренбурга по городу!

— Ты так считаешь? — с какой-то надеждой спросила спутница, глядя на дорогу.

— Что именно? Про машину или про красивейшую девушку?

— Да, про неё… про девушку.

— Конечно, — мягко ответил я, что было удивительно. Обычно влеплял сразу в лоб своё мнение, невзирая на чувства собеседника. А сейчас, когда предстояло расставаться, начал увиливать. Точно, Субботин влияет на мою чёрствую душонку.

— А ты когда уезжаешь? — торопливо спросила Лиза, словно не желая портить настроение предстоящим расставанием.

— Через два дня.

Она кивнула, и до самого «Колизея» молчала, погружённая в свои мысли. Но светящийся разноцветными огнями и рекламами развлекательный центр оживил Лизу. Я свернул с дороги на автомобильную стоянку, и, не особо парясь с поиском свободного места, сразу же направил тачку к отгороженной площадке, где для нас всегда было забронирована индивидуальная стоянка. Ага, парни уже здесь. Вон чёрный «Адлер» Олежки Матусевича, рядом с ним вольготно расположился белый «Бромлей» Димки Полонского, нежно-лазоревая «Минерва» Насти Дубенской — она, скорее всего, вместе с братом приехала. Простенький «Бенц» цвета асфальта принадлежит Серёге Кривову.