И тут внезапно вмешался Иван Павлович.

Обычно тихий и неразговорчивый, он вдруг накинулся на жену, не стесняясь посторонних.

- Ну что, доигралась? - кричал он, и жилы вздувались на его шее, - давно было ясно, что Оксана свернула не на ту дорожку. Она чуть не убила человека, получила по заслугам срок, отсидев который, осознала бы, что натворила. Но ты вечно выгораживаешь её. Придумала это условно-досрочное освобождение, будь оно не ладно, а я, старый дурак, пошёл у тебя на поводу. Если с девочкой что-то случится, я тебе и себе этого никогда не прощу. - Он повернулся в сторону дома:

- Рома, Серёжа, Артём, бегом все сюда.

На его зов вышли три брата Оксаны, лица их выражали недоумение.

- Оксана похитила ребёнка, срочно нужно её найти и передать малышку матери, - он понизил тон голоса и уставился в землю. - Нам надо найти Оксану до того, как она причинит вред малышке.

Все трое на минуту остолбенели от неожиданной новости, но быстро пришли в себя.

- Мы готовы идти прямо сейчас, - серьёзно произнёс Роман.

- Если мы что-то узнаем, сразу вам сообщим, - обратился ко мне отец Оксаны.

И все четверо незамедлительно отправились на поиски, вскоре скрывшись за поворотом.

Я взглянула на Юлию Борисовну. Она, сгорбившись, плакала, вытирая слёзы фартуком.

- Молитесь за Маришку, Юлия Борисовна! И больше никогда не обращайтесь ко мне, чтобы я помогла вашей дочери. Сегодня она переступила рубеж, после которого даже моя доброта закончилась, - я развернулась и пошла прочь.

Мы с моими спутниками ни с чем вернулись домой. Там нас дожидался Матвей:

- Полиция уже начала поиски, они прочёсывают окрестности. Все женщины остаются здесь и дожидаются новостей, а мужчины идут за мной.

Повторять два раза не пришлось, через минуту мы остались в чисто женской компании. Мои девочки успокаивали меня как могли. Все были очень напряжены и ожидали вестей.

Но, несмотря на все усилия, никакого результата не последовало даже два дня спустя.

Я практически рвала на себе волосы, обвиняя во всех грехах, и беспрестанно молилась.

Мужчины были вымотаны поисками, они не спали сутками и почти ничего не ели.

На третий день безрезультатных поисков, я, маясь от неизвестности, отправилась спрашивать о дальнейших планах у Ивана Павловича.

Проходя мимо калитки домика, где я жила по соседству с семьёй Оксаны в первый мой приезд сюда, до меня донёсся вполне отчётливый шорох.

Зная, что дом пустует и внутри никого быть не должно, я тихонько подошла к калитке и тронула её.

Калитка оказалась не заперта. Это было очень подозрительно.

Очень тихо я отворила её и оказалась в знакомом дворике.

На первый взгляд, казалось, всё было на своих местах.

Я осторожно, чтобы не шуметь, подошла к крыльцу дома. На двери всё так же висел замок. Приглядевшись, я заметила, что дужка замка не была просунута в обе петли, а висела на одной.

Я прокралась к двери.

Интуиция подсказывала мне, что я на верном пути.

Стараясь не скрипеть, отворила дверь и вошла в тёмную, прохладную прихожую.

Здесь царила тишина и запустение.

Практически бесшумно, прокралась на кухню - пусто.

Я уже хотела признать своё поражение, как вдруг увидела на полу фантик от чупа-чупса - такие леденцы очень любила Маришка. Я наклонилась, чтобы поближе рассмотреть находку, как вдруг получила сильный удар по голове, а следом, дикой фурией на меня налетела Оксана, повалила и вцепилась в волосы. Свободной рукой она пыталась ударить меня по лицу.

- Вот мы и встретились, ничтожество, - орала она, - я хочу тебя убить. Ты появилась в моей жизни, и всё пошло прахом. Ненавижу, ненавижу тебя, - шипела она, продолжая наносить мне побои.

Сначала от неожиданности и довольно сильного удара я растерялась, но быстро перехватила инициативу.

Эта женщина похитила мою дочь! В меня будто вселился дикий зверь. Я освободилась из удушающих объятий Оксаны и, собрав все свои силы, ударила кулаком ей в нос. Драться я не умела, но сегодня мне повезло и я попала в цель.

Брызнула кровь.

Оксана закричала от боли и повалилась на пол.

Я быстро вскочила, вытащила свой ремешок, скрутила ей руки, а потом позвонила Матвею, объяснив, где я нахожусь. Пока к нам ехала подмога, я обшарила все комнаты, но следов Маришки нигде не было.

- Где моя дочь? Отвечай, тварь! - бушевала я.

Но Оксана в ответ только злобно скалилась окровавленным ртом и ни в чём не признавалась.

Прибыла полиция, а следом Матвей.

Он залетел в дом и сжал меня в крепких объятиях.

- Глупышка, - бормотал он, целуя меня в макушку, - почему ты меня не позвала? Это было очень опасно. Смотри, у тебя голова в крови, нужно срочно ехать в больницу!

- У меня не было времени тебя предупредить, да и больница сейчас подождёт, - ответила я и обратилась к полицейскому: - Пожалуйста, допросите её, узнайте, где наша дочь!

Полицейский только пожал плечами:

- Она молчит, чистосердечно признаться отказывается. Но ничего, в участке разговорится, не волнуйтесь. Совсем скоро мы найдём вашу дочь, потерпите.

И они вывели Оксану из дома. На прощание она бросила на меня злобный взгляд и прошипела:

- Будь ты проклята!

Я опустошённая поникла головой.

Несмотря на все усилия, найти свою дочь я так и не смогла.

Матвей обнял меня и повёл к выходу:

- Пойдём, мы ничем не можем сейчас помочь, осталось ждать, когда полиция получит новую информацию или когда Оксана расколется. А сейчас тебе необходимо оказать медицинскую помощь.

Мы спустились с крыльца.

Я подняла глаза.

Двор был всё таким же, только немного заросла диким виноградом беседка и трава подросла возле бани.

Стоп... Трава была примята.

Я перевела взгляд на дверь.

Ручку подпирала толстая доска. Но ведь баня закрывалась на ключ...

Я бросилась туда.

Матвей на секунду замешкался, но через мгновенье побежал за мной.

Вдвоём за секунду мы вытащили доску, и с осторожностью открыли дверь.

На маленькой деревянной полке спала Маришка.

Дверь заскрипела и это разбудило её.

Она подняла милое, заспанное личико и потёрла глаза:

- Мама?.. Папа?.. Где вы так долго были, я соскучилась.

Мы бросились к ней плача и смеясь одновременно и крепко обняли её.

Тяжёлый груз, который все эти долгие и трудные по своей эмоциональности дни, лежал на моих плечах, упал. Мне стало так легко.

Обнимая дочь, украдкой я осматривала её, пытаясь понять, нанесла ли Оксана Маришке какой-либо вред. Матвей как будто прочитал мои мысли.

- Принцесса моя, - ласково сказал он, не прекращая гладить шёлковые волосики, - у тебя ничего не болит? Тётя, с которой ты провела эти дни, не обижала тебя?

Маришка отрицательно покачала головой:

- Нет, не обижала. Она холошая, колмила меня конфетами. И у меня ничего не болит.

Я выдохнула с облегчением.

Слава богу, Оксане не хватило ума причинить вред ребёнку. А может, она просто не успела...

Несмотря на то, что видимых повреждений на дочке не было, мы всё же приняли решение немедленно показать её врачу. Да и рана на моей голове заслуживала внимания. Поэтому первым делом, мы отправились в больницу.