- Зачем он тебе, - глаза подруги вспыхнули злобным огнём, - уехала, бросила его. Ты не представляешь, как он страдал, даже любимый бар больше не приносил ему счастья. И только я смогла вытащить его из депрессии. Утешала долгими ночами, поддержала в желании уехать, всё бросила и отправилась за ним. А знаешь почему? Потому что, в отличие от тебя, я его люблю. Всегда хотела быть с ним рядом и добилась своего. В следующем месяце мы женимся. Уйди, отстань, присосалась как пиявка к человеку.

Я молча глотала обидные фразы.

От новости о скорой свадьбе, сердце прокололи тысячи иголок, но мне нужно было держать лицо. Понимала, что от моей выдержки зависит жизнь моего ребёнка. Ради этого, можно было потерпеть.

- Послушай, Оксана, - как можно мягче произнесла я, чтобы ещё больше не рассердить бывшую подругу, - я не пытаюсь восстановить отношения с Матвеем. Всё давно прошло и забыто, мне просто нужно пять минут на то, чтобы обсудить с ним один очень важный вопрос. Пожалуйста, помоги мне с ним связаться, хотя бы по телефону.

- О чём ты хочешь говорить? Я его будущая жена, - Оксана вздёрнула нос, - все разговоры только через меня. Если что-то не нравится, можешь уходить, здесь тебе не рады.

Я тяжело вздохнула, приказала себе успокоиться и не реагировать на взбалмошные поступки Оксаны. У меня была цель поважнее.

- Оксана, как женщина ты должна меня понять, - я старалась говорить спокойно и проникновенно, - так вышло, что я забеременела от Матвея.

Оксана насмешливо скривила губы, но я продолжала:

- Ребёнок родился несколько дней назад, раньше срока, у него много осложнений, он находится на ИВЛ. Прошу тебя, ради этого маленького человечка, сжалься, позволь поговорить с Матвеем. Я хочу попросить его о донорстве, только и всего. А потом я исчезну из вашей жизни навсегда, клянусь.

Во время моей пламенной речи на лице Оксаны не промелькнуло ни капли сочувствия, она стояла и насмешливо смотрела на мои унижения.

- Я ничего не буду делать для тебя и твоего выродка. Ещё надо доказать, что Матвей вообще причастен к этому. Он давно забыл тебя, смирись и убирайся вон. Забудь о нашем существовании, - она захлопнула дверь перед моим носом.

Силы покинули меня.

Казалось, перед Оксаной я держалась из последних сил, а сейчас от меня осталась одна оболочка, которая бессильно прислонилась спиной к стене, стараясь унять головокружение.

Так я простояла минут пятнадцать, а потом медленно начала спускаться вниз, даже не сообразив воспользоваться лифтом.

В прострации дошла до первого этажа и уже хотела выйти из подъезда, как вдруг на глаза попались почтовые ящики.

Это моя последняя возможность, - промелькнуло в голове.

Я вытащила из сумки ручку, записную книжку и дрожащей рукой написала:

- Матвей, это Карина! Может, ты меня уже не помнишь. Но так вышло, что я родила от тебя дочь, она очень больна, ей требуется переливание крови, и твоя может подойти. Знаю, ты обижен на меня, но я ничего от тебя не прошу, всё только ради неё, пожалуйста! - и приписала свой адрес и номер телефона.

Не давая себе времени на обдумывание своего поступка, я свернула бумажку и бросила в нужный ящик. А потом отвернулась, быстро вышла из дома, вызвала такси и уехала из этого недружелюбного, большого города.

Всю дорогу до дома, я сидела слепо уставившись в окно.

Какие шансы, что Матвей обнаружит записку и решит помочь нам?

Нулевые.

А если в почтовый ящик полезет Оксана, письмо точно не дойдёт до своего адресата. Остаётся только надеяться на то, что в ближайшее время банк крови пополнится и моей малышке сделают такое необходимое для неё переливание.

В свой город я приехала ночью. Решила не тревожить персонал больницы и отправиться туда рано утром. Заехала домой, приняла горячую ванну и отправилась спать. Несмотря на то, что я переутомилась в дороге, сон не шёл. Перед глазами стояло перекошенное от злости лицо Оксаны.

- Как можно быть таким бесчувственным человеком? Ведь дело касается жизни ребенка, - думала я, - неужели Матвей стал таким же равнодушным, находясь рядом с этой холодной женщиной? Если так, то на его помощь рассчитывать бессмысленно, нужно искать другие пути. Что же, главное, я попыталась. И пусть попытка не увенчалась успехом, мне не придется корить себя за то, что я ей не воспользовалась.

На следующее утро, я отправилась в больницу к моей малышке. Врач не сообщил мне ничего нового. И снова я целый день наблюдала за ней, не имея возможности приблизиться, взять на руки, приласкать.

Шли дни. Ситуация не менялась.

Примерно через две недели после моей поездки, я, как обычно, к восьми утра пришла в больницу, чтобы пробыть с моей малышкой целый день. Пусть и на расстоянии. Но я верила, что она меня чувствует и ей это необходимо.

В коридоре больницы была суматоха.

Мимо меня провезли кювез.

Я не успела разглядеть, кто был внутри. Но моё сердце тревожно забилось.

Я почти бегом бросилась в отделение для недоношенных, где проводила сейчас всё своё свободное время. В дверях я налетела на врача, который следил за состоянием Маришки. Увидев меня, он остановился, в его глазах я прочла жалость, сожаление и моментально всё поняла: в том кювезе была моя дочь.

Словно отвечая на мой безмолвный вопрос, врач произнёс:

- Мне жаль, Карина, вашей дочери стало хуже, давление падает, нужно срочное переливание. Если этого не произойдёт в течение двух часов, мы её потеряем.

Я сползла по стене, усевшись на холодный пол, закрыла лицо руками, пытаясь отгородиться от всей несправедливости окружающей действительности, которая прямо в эту минуту, отнимала жизнь у новорождённого ребёнка.

Из моих глаз покатились злые слёзы бессилия.

Я понимала, что всё кончено и надежды больше нет.

Сквозь пелену своих переживаний я услышала сердитый голос врача:

- Мужчина, вы к кому? Вам сюда нельзя, посторонним вход воспрещён.

- А я и не посторонний, - услышала я до боли знакомый голос и недоверчиво вскинула голову.

Это был Матвей.

Он похудел, черты лица заострились, но это был без сомнения он. В его взгляде, направленном на меня читалась отстранённость и пустота. Минуту он смотрел на меня не отрываясь, а потом повернулся к врачу:

- Моей дочери нужна помощь. Я узнал об этом только что. Готов к любым процедурам, лишь бы они помогли.

Врач вопросительно уставился на меня.

Меня хватило лишь на то, чтобы утвердительно кивнуть и тихо прошептать:

- Это её отец.

Врач всё понял и пригласил Матвея следовать за ним. Они вышли.

Я осталась в одиночестве.

С одной стороны, я была безгранично благодарна Матвею, что он приехал. С другой стороны, мне было обидно, что он толком даже не поздоровался со мной. Аккуратно поднявшись, я присела на стул. Нужно задвинуть свои обиды и эгоизм подальше.

Сейчас главное здоровье малышки.

А с Матвеем мы давно чужие.

Я устало поднимался по лестнице. Домой идти не хотелось.