Я замер, пытаясь восстановить дыхание и понять, что делать дальше. Повторной атаки от сбежавших друзей пострадавших я не опасался — из темноты галереи ленточного погрузчика были слышны удаляющиеся шаги и чьи-то болезненные крики. Мне кажется, что кто-то, из числа самых сообразительных, для скорости, не стал заморачиваться бегом, а просто покатился, а потом, разогнавшись, не смог вовремя остановиться.Внизу уже взревел на максимальных оборотах двигатель «жигуленка», громко хлопали двери.
Я выглянул в окошко — со двора, отчаянно буксуя, ломились две машины, кто-то, отставший, бежал сзади и что-то кричал.
Гадство! Во что я опять вляпался? Явно, что мои коллеги из городского исчезли из-под стен предприятия не просто так. И цыгане шли сюда целенаправленно, тем более, что меня сразу назвали по фамилии. Что может связывать городских оперов и «будулаев»? Явно не норковые шубы, мохеровые шарфы и импортная косметика, которыми цыганки торгуют на вещевом рынке. Значит, остается только один товар, в котором та и другая сторона имеют коммерческий интерес и за этот товар мне открутят голову очень быстро. И тут я понял, что я не собираюсь вызывать сюда прокурора и вообще, давать применению оружия официальный ход. Мне вообще, не рекомендовано для здоровья здесь оставаться сколько либо долго. Цыганские пацаны, в панике, умчались отсюда, бросив своих, но, самое малое, через час сюда примчится толпа их, вполне взрослых, родственников, вполне себе вооруженных. А еще, я бы не исключал вариант, что мои двуличные коллеги постараются грохнуть меня самостоятельно, раз их наемники с заданием не справились.
А значит, пора прекратить рефлексовать и не теряя ни минуты, зачистить место происшествия. Я скинул меховую куртку, повесив ее на одинокий гвоздь, торчащий из стены, потом, подумав, скинул с себя все, даже трусы. Кое как повесив все свое барахло на гвоздь, я, подняв «свинорез», подступил к кудрявому цыгану, и, подсунув лезвие ножа под одежду, начал ее пилить, освобождая поле раны.
— Русский, ты что делаешь? — глаза трупа внезапно распахнулись.
— Ты живой, что ли? — неприятно удивился я: — Да, решил из тебя пулю вытащить и вон, в шахту сбросить, куда вы меня хотели отправить.
— Русский, ты что? Тебя же посадят! Давай, «скорую» вызывай…
— Да ты что такой наглый или просто тупой? — возмутился я: — Никакой «скорой помощи» не будет. Сейчас твоего братана вниз сброшу, и, надеюсь, ты к тому времени уже сдохнешь. Слышал, наверное, око за око?
— Братана? — кудрявый с трудом повернул голову и ужаснулся: — Агат умер, что ли? Тетя Роза меня убьет! Ты что наделал?
Нет, ну я просто восхищаюсь кристальной наглостью представителей этого народа. Не обращая внимания на вопли раненого, я расстегнул труп его родственника и принялся ковыряться в двух проникающих каналах. Главное, что клиент не возражал, и вел себя прилично, в отличие от «кудрявого», который попеременно проклинал меня и плакал, уговаривал и угрожал. Мне он сильно мешал. Я пытался вслепую нащупать в кровавой слизи маленькие кусочки свинца, а этот орал под ухом, угрожая моим родственникам до седьмого колена раком и СПИДом.
— О, нашел! — я, улыбаясь, показал, заткнувшемуся «кудрявому» небольшой. окровавленный цилиндрик, без сомнения, являющийся моей пулей. Вторую пулю я извлек практически сразу — она пробила тело парня почти насквозь: — Ну теперь, дружок, твоя очередь.
— Лучше убей! — парень с ужасом смотрел на то, во что превратился его родственник в результате моих патологоанатомических экспериментов: — Нет, не убивай, не надо!
Честно говоря, я, несмотря на свою решительность и грозный вид, уже растерял весь свой кураж. Провозился слишком долго с этим, как его, с Агатом, а еще у строго, в груди копаться. Боюсь, что его разозленные родственники успеют застать меня здесь, на горячем. Да и резать раненого, который, почему-то, все не умирал…такое себе, не очень хорошее дело.
— Вот скажи мне… кстати, ка тебя зовут? — я без стеснения сел на корточки над «кудрявым», поигрывая ножом.
— Степаном…
— Ну ладно, Степаном, так Степаном. Скажи, кто вас на меня навел?
— Ты знаешь кто. Я их по именам не знаю, старшие знают. Сказали, что у тебя оружие прокурор отобрал и, что ты, в наших делах, очень мешаешь. Просили, прежде чем тебя скидывать в дырку, рацию у тебя забрать. И еще просили, тебя сначала кирпичом по голове ударить, а потом в дыру толкать. Говорили, что тебе сам черт ворожит, и я вижу, правда это.
— Ладно. — Я встал, оторвал у майки, ранее принадлежащей Агату, кусок ткани и принялся стирать с себя кровавые подтеки: — Пойду я, пожалуй, а тебе счастливо оставаться.
— Ты меня не убьешь? — обрадовался Степан: — Слушай, вызови «скорую», а то я уже ног не чувствую…
— Нет, я даже не знаю, где мы находимся. — кое — как обтёршись, я собрал гильз, затер свои следы, прихватил пули и пошел в сторону лестницы, ведущей вниз, не слушая душераздирающие крики цыганенка, обещавшего мне одновременно, как все богатства мира, так и все его проклятия
Городское управление МВД.
Майор Ситников Анатолий Степанович был вполне образцовым милиционером, грамотным, цельным, целеустремлённым. Уроженец далекой северной деревушки, что затерялась среди васюганских болот, куда можно было добраться только зимой или летом, он сделал очень и очень много, чтобы вырваться из той пасторальной безнадеги и закрепиться в большом Городе.
Служба в армии, отличник боевой и политической подготовки, сразу, при постановке на учет в районном военкомате, поддался на уговоры милицейского кадровика, только, в процессе устройства на службу поменял свой заштатный районный райотдел на Городской. Через год поступил на заочное в Омскую высшую школу милиции, по ее окончанию, как опытный сотрудник, получил приглашение в городское управление, а два года назад возглавил отдел по борьбе с имущественными преступлениями городского управления, должность может быть и нервная, но зато, дающая определенные перспективы.
Сбило Анатолия Степановича с пути истинного посещение, открытого в самом сердце Города казино " Империум ", и Анатолий Степанович пропал. Нет, майор не бросился, сломя голову, проигрывать казенные суммы и продавать домашнюю утварь — Анатолий Степанович был слишком структурированной личностью. Но вот постоянное топление в груди у майора появилось. Каждый вечер хотелось пройти уверенной походкой мимо склонившегося в поклоне швейцара, который своими позолоченными позументами на ливрее и цилиндром напоминал имперского сановника, раскланяться с знакомыми, такими же солидными господами, которым хотел стать майор, небрежно бросить пачку купюр, желательно с мертвыми американскими президентами, получить большую горсть фишек и погрузиться в ее величество Игру, где сердце останавливается, а потом вновь бьется, где по венам течет чистый адреналин, где ночь заканчивается шампанским от счастливого победителя всем посетителям казино, небрежно засунутый в карман фрака ком выигранных денег и чистого, незамутненного счастья, которого Толя не испытывал ч раннего детства.
Проанализировав свои служебные возможности Анатолий Степанович понял, что с имущественных преступлений достойного капитала не получить. Можно было покрутиться, продавая часть изъятого имущества, но все это было так мелко и хлопотно, что майор Ситников досадливо махнул рукой.
Изучение коллег дало определенную пищу для размышления. В сферы интересов ОБЭПа майор не полез, слишком сложными для честного опера были экономические конструкции нового времени, а вот борцы с наркотическим дурманом, по сравнению с общеуголовными операми, выглядели вполне довольными жизнью.
К цыганам майор подошёл первым. Высмотрел за столиком в ресторане самого солидного бородача, пригласил к себе. Бородач повел себя неправильно, совсем незрело, начал рассказывать про какие-то понятия, воровской закон, и когда прозвучало слово «западло», майор не прощаясь, вышел, чтобы через двадцать минут в ресторан ворвался дежурный взвод ОМОН, который положил всей приверженцев старого воровского хода на грязный пол и приступил к массажу почек.
