— Да? — Женя задрал голову к закопченному потолку и замер на пару минут, видимо вспоминал соответствующую статью уголовно-процессуального кодекса.
— Нет, Паша, никак не получится. Вот ежели это был труп гражданина, то я бы его с удовольствием осмотрел, а живого человека…
— А давайте вы мне вернете пистолетик и на пару минут выйдите, а потом зайдете и у вас будет, что осматривать…
Ну любой нормальный человек, с нормальным чувством юмора должен понимать, что это обычный профессиональный стеб, но Лепеха задергался, пытаясь выдернуть руку из кольца наручников и выкрикивая что-то непотребное, типа «ненавижу ментов позорных», так что мне пришлось ухватить его за вторую руку, не давая расстегнуть куртку.
— Женя, а где твой опер? — барыга так неистово дергался, пытаясь вырваться из пут, что мне казалось, что я на каком-то западном родео, и меня сейчас сбросит со спины разъяренный мустанг.
— Да там, на улице, девушка с маленьким ребенком, какие-то показания ему хотела дать…
— Какие девушки! Зови его скорее! Братишка. А ты не смог бы мне снять процесс изъятия, ну чтобы совсем все по уму было? Я тебе за кассету денег заплачу, сколько скажешь…
«Братишка», оператор из городской прокуратуры, хотел сначала обидеться, но встретившись взглядом со старшим следователем, мрачно буркнул мне цену… не знаю, что это за золотая у него кассета. Во всяком случае, снимать мою свадьбу я этого типа точно не позову.
В подъезд ворвался еще один мой старый знакомец — опер Коробов Антон, у которого, как всегда не оказалось с собой папки с бланками, но «выцыганив» чистую бумагу у эксперта, он вполне профессионально организовал понятых и под видеосъемку, наконец снял с Лепехина небольшую спортивную сумку. Стоило Антоше, под пристальными взглядами понятых и воплями Лепехи, что сумку ему подбросили, расстегнуть молнию, все волнения, что я зря подстрелил мужика у меня исчезли — в сумке лежал увесистый пакет в знакомой мне упаковке — точно такой-же достался мне несколько месяцев назад, когда мы с Максимом Поспеловым перехватили курьеров из Средней Азии.
Пакет вскрыли, и понятые подтвердили, что в нем упакован порошок цвета слоновой кости. Мне кажется, пенсионерки, что присутствовали при личном досмотре гражданина Лепехина были крайне разочарованы, когда Коробов, вместо того, чтобы слизывать с кончика ножа белый порошок и сразу дать заключение о его качестве, стал писать какой-то запрос на проведение экспертизы.
Наконец осмотр и изъятие были завершены, дубинку со следами пальцев подстреленного гражданина, что я аккуратно вытащил из его куртки и положил на ступеньки лестницы, изъяли, и прокуратура вместе с опергруппой и, впавшим в прострацию, Лепехиным погрузились в райотдельскую дежурку и покатили в РОВД, и я смог тоже покинуть подъезд.
— Там машина приехала, три человека в ней, ждали, пока менты выйдут и уедут, и поехали вслед за ними…- сбивчиво доложил мне, возникший, как будто из пустоты, Тимофей, ныряя в мою машину: — Номер запиши, пока я не забыл, а то память совсем плохая стала…
— Ну что, брат, мы сегодня дело сделали, держи — я сунул Тимофею пакетик с его «гонораром»: — Надеюсь, ты сегодня все это в себя не загонишь и в понедельник будешь готов к работе.
Я высадил агента на подходе к РОВД, припарковал машину за углом, и накрыв голову меховым капюшоном, зашел в здание РОВД. Машина, с номерами, что надиктовал мне Тимофей, стояла напротив окон дежурной части. В машине сидели три человека, по внешности которых было трудно понять, к ментам или бандитам они относятся. Но я бы поставил на первых. Двое неотрывно смотрели на комнату дежурного, третий, на заднем сидении, сидел, опустив голову вниз, то ли спал, то ли что-то читал.
В дежурной части было не протолкнуться — в центре комнаты стоял раскрасневшийся опер Коробов и с шутками- прибаутками рассказывал, как он изымал хитро спрятанный под одеждой у барыги рекордный вес «герыча». Опечатанный пакет с постановлением о проведении экспертизы неприкаянно лежал на столе дежурного, в бесплодном ожидании, когда найдется свободная машина, чтобы ехать на северную окраину Города.
Я зашел сзади и шепнул на ухо дежурному по РОВД капитану Кулакову:
— Степаныч, я наркоту на экспертизу повез…
— Ага, давай только недолго, вызовов полно… — мне кажется, что Иван Степанович даже не осознал, что пакет с белым порошком со стола взял не водитель «дежурки», что сердито прихлебывал чай в комнате отдыха, злясь на весь свет, что его послали в далекий рейс, а он собирался утром слить пару литров бензина в личные «жигули»…
Почему я так сделал? А не нравились мне ребята из серой «девятки», что «пасли» наш РОВД, очень не нравились. И дело даже не в том, что я подозревал в чем-то пожилого старшину, который десятки раз возил меня на места происшествия, в меру ленивого, в меру прижимистого, в общем, милицейского «предпенсионера». Просто, в последнее время что-то изменилось в милицейском братстве. «Городские» гаишники принялись усиленно тормозить машины УВД, придирчиво проверяя путевые листы, талоны технического осмотра и огнетушители. Уверен, что парни в «девятке» с городскими или областными «ксивами», обратятся к экипажу ГАИ, и пока наш водила будет в машине инспекторов отбиваться от перспективы выговора за недостатки «дежурки», истинные или мнимые, можно пакет с наркотой из салона умыкнуть, или заменить на похожий, с высококачественным крахмалом. И тогда получится, что я стрелял в гражданина без всякой причины… Да меня после такого не просто уволят, а закроют в психушке, а ключ выбросят, несмотря на дубинку с пальчиками нападавшего по совокупности заслуг, так сказать.
До новенького здания экспертно- криминалистического управления УВД я добрался за тридцать минут, сдал у отдел экспресс-анализов наркотических веществ пакет и направление, попросил у дежурного разрешения воспользоваться телефоном, посредством которого узнал, что машины, что стояла напротив здания РОВД со странными пассажирами, по учетам областного ГАИ не числятся. А вот, кстати, и они, в машине, которой нет, въезжают на стоянку экспертного управления. Честно говоря, без пистолета, который у меня изъяли, я геройствовать не собирался, поэтому спрятался в туалете для посетителей.
Гулкие шаги далеко разносились по, пустому в выходной день, зданию экспертного центра. Уверенный голос спросил у дежурного, привезли ли наркотики из Дорожного РОВД, на что дежурный ответил утвердительно, но, к экспертам посетителя не пустил. Значить, у ребят есть удостоверения, но не настолько крутые, чтобы чувствовать себя здесь по-хозяйски.
— О, вы здесь! — дежурный удивился, когда обнаружил меня перед своим столом: — А я собирался в Дорожный звонить, чтобы за результатом приезжали…
Мне сунули на подпись журнал и акт исследования, из которого следовало, что в представленном на исследование пакете, опечатанном по всем правилам и скрепленным подписями оперативного работника и понятых, был обнаружен героин массой шестьсот три грамма.
— Вас тут ребята спрашивали, из городского управления, наверное. В раскрытие записаться хотели… — улыбнулся дежурный: — Я им сказал, что вы уже уехали…
— Да, живот прихватило, наверное, от волнения…-улыбнулся я: — А вы не запомнили, откуда ребята?
— Нет…- дежурный задумался: — Написано, что «городские», а отдел… какая-то аббревиатура длинная была. Я не запомнил…
— Ну, все равно спасибо…- я убрал заключение эксперта в пластиковый файл, сунул его в непрозрачный пакет и двинулся на выход… Хорошо, что сообразил выглянуть в окно, прежде чем вываливаться на стоянку… Напротив моего «Ниссана» стояла серая «девятка», с государственными номерами, которых нет. Не знаю, что хотели мне сказать парни из этой машины, но я решил с ними не встречаться, во всяком случае, сегодня, поэтому, выйдя от «криминалистов», зашел за здание и просто перемахнул через забор, оказавшись на территории теплоэлектростанции, которую я покинул через проходную, предъявив охране пропуск-вездеход, который у меня имелся, как у помощника директора энергетического предприятия, чьи ремонтные участки присутствовали практически на всех крупных энергообъектах области.
