Он опаздывал. Фрэнк знал об этом даже раньше, чем роботочасы проглотили его персональную карточку. У входа в сборочный цех его остановил мастер.

— Вы опоздали, Дарвард.

— Ну, опоздал. И что?

— Вам следовало бы следить за собой. — Мастер тяжело вздохнул. — Это уже второй раз в месяц. Хотите, чтоб вас уволили?

— Я ничего не хочу.

Фрэнк смотрел за спину мастера, где сборочный конвейер проходил через всю длину огромного цеха. Мужчины собрались вокруг, и те, что пришли к смене, пропускали уходящих.

— Могу я начать работу или нет?

— Идите.

Мастер не любил причинять людям неприятности.

— Но послушайте совета, Дарвард, не напрашивайтесь на драку.

Фрэнк пожал плечами и пошел к своему месту. Он понимал, что совет был хорошим, но также знал, что его легче дать, чем ему следовать. Он был человеком, чье тело жаждало действий, чей мозг нуждался в активности, но его работа не давала никакого простора.

Перед ним широкий белый конвейер вез серию неукомплектованных детских колясок. Его работа заключалась в том, чтобы взять пару колес из штабеля рядом и надеть их на оси со своей стороны. Мужчина дальше вдоль конвейера вставлял пару крепежных болтов, следующий завинчивал их гаечным ключом, а другой рабочий надевал плоский колпачок. Люди с другой стороны конвейера делали ту же работу на своей стороне.

Это занятие не требовало ничего, кроме механических действий. Все собравшиеся вокруг сборки люди работали шесть часов в день, пять дней в неделю, собирая коляски от начала до конца. Сборочный конвейер определял скорость, с которой они работали, гудок давал сигнал к обеденному перерыву и останавливал отсчет времени. Люди давно научились искусству позволять своим выработанным рефлексам выполнять работу, в то время как сами болтали или думали о чем-нибудь другом.

— Я видел, мастер был недоволен тобой, Фрэнк, — произнес сосед слева, устанавливающий болты. — Уже второй раз за месяц, так?

— И что?

— Ну, если тебя уволят, ты не сможешь выплатить за новый подъемник.

Он завидовал. У него была жена и двое детей, и он не мог себе позволить такую роскошь.

— Я могу жить и без этого.

Руки Фрэнка протянулись к колесам, взяли их и установили на осях. Даже эта монотонная работа не нуждалась в осмыслении. Он мог работать и в два раза быстрее, не испытывая трудностей.

— В любом случае существует и другая работа.

— Где? — мужчина лизнул губы. — Билл в прежнем положении с прошлого месяца. — Помнишь Билла? Парень, который хотел написать книгу.

— Помню.

Фрэнк помнил, худой, сутулый тип, со слабо очерченным подбородком, который намеревался написать книгу, чтобы перевернуть общество. Тот факт, что никто, кроме профессоров и студентов, не читал ничего, кроме комиксов, похоже, не волновал его.

— Он опоздал три раза, и его уволили. Он все еще на пособии.

— Значит, у него будет уйма времени, чтоб написать свою книгу.

Фрэнк не беспокоился о Билле.

— Я найду работу.

— Все так говорят. — Сосед взял два болта, по одному в каждую руку, вставил их в пазы и потянулся за двумя следующими.

— Если у тебя есть пара степеней или связи в нужных местах, ты можешь найти работу, но только не рядовые парни.

Он взял следующие болты.

— Для нас есть только неквалифицированная работа, и ты должен признать это.

— Это не единственная работа в мире.

Фрэнк выругался, неловко выронив свои колеса и нарушив ритм работы. Установщик болтов ждал, пока он поставит колеса.

— Ты хоть слышал о черном списке? Тебя увольняют за нарушение режима или как смутьяна, и ты попадешь в этот список. На каждое место претендуют десять человек, и у тебя не будет ни единого шанса. — Он усмехнулся. — Тебе придется отказаться от подъемника, продать свою модную одежду и лишиться всего, что имеешь. Тогда ты сможешь получить пособие. Или тебя могут отправить на правительственный проект. Ты хоть беседовал с кем-нибудь, кто работает на одном из этих проектов?

Фрэнк хмыкнул, не желая говорить на эту тему. То, что говорил рабочий, было неприятной правдой. На фабриках не требовались люди, во всяком случае, сейчас. Была внедрена автоматика, и она выполняла необходимую работу быстрее, лучше, эффективнее, чем любой человек. Те же электронные машины появились в конторах и магазинах так же, как и на фабриках. Не было такой рутинной работы, на какую способен человек, которой машина не могла бы сделать лучше.

Но людям надо было жить. Они должны были получать деньги, чтобы платить, покупая все большее количество продукции хорошо отлаженных фабрик, потому для них должна была создаваться работа. Работа вроде сборки детских колясок, где рабочие ничего не могли испортить. Небрежность человека не играет роли при сборке детских колясок, в отличие от радиоприемника или колеоптера. Но рабочие хорошо понимали, что фактически живут на благотворительность.

А благотворительность и бизнес были разными вещами.

Раздался сигнал к получасовому перерыву. Конвейер не сбавил скорости, это было глупо, но было удобнее, чтобы конвейер продолжал работать, однако серия детских колясок подходила к концу.

Фрэнк приделал последнюю пару колес, распрямил спину и повернулся к женщине, вошедшей в проход и толкающей тележку, уставленную банками с кофе и упакованными сэндвичами для каждого рабочего. Фрэнк надавил на верхушку банки с кофе, поставил ее сбоку, в то время как встроенное устройство подогрело содержимое, и снял пластиковую обертку с сэндвича.

— Что у тебя? — крепежник болтов с полным ртом размахивал своей упаковкой. — У меня соевое масло и дрожжевой сыр. Хочешь, поделюсь?

— Не надо. — Фрэнк изучал свою порцию. — У меня то же самое.

Он попробовал свою порцию, стараясь получить удовольствие, но обнаружил, что это сложно. Это была еда, вот и все, что можно было сказать. Он разделался с сэндвичами и пил кофе, когда в проходе появился мастер с лицом, потемневшим от гнева.

— Дарвард! Это вы припарковали свой подъемник в запретной зоне?

— Возможно, — Фрэнк принял оборонительную позу. — А что?

— Только что звонили из конторы. — Похоже, мастер был по-настоящему взбешен. — Черт возьми, Дарвард! Вы же знаете не хуже других, что вам не разрешается использовать запретную зону.

Он взглянул на ручные часы.

— Идите и немедленно уберите его. Если вы поторопитесь, то сможете вернуться до конца перерыва. Если не сможете, я буду вынужден записать вас как опоздавшего на работу второй раз за день. Идите!

Фрэнк поколебался, потом одним глотком выпил кофе и побежал к выходу. Мастер пытался дать ему шанс, и он понимал это. Дважды опоздать за один день означало немедленное увольнение, и, невзирая на то, что он говорил о работе в целом, у него недоставало смелости на практике проверить свою способность находить работу. Даже просто уволившись, трудно было ее найти, быть уволенным, значило почти что совершить экономическое самоубийство.

Когда Фрэнк вышел на террасу, у колеоптера стоял человек. Он холодно взглянул на рабочего и указал на машину.

— Это ваш подъемник?.

— Я как раз пришел убрать его. — Фрэнк присоединил управляющий рельс и взобрался на платформу.

— Отвечайте на вопрос. Это ваш?

— Да — Фрэнк потянулся к стартовому тумблеру, остро осознавая, что время уходит. Человек отсоединил рельс и парализовал машину.

— Не так быстро. Я хочу знать, почему вы припарковали ее здесь, на первое место.

— Разве не ясно? — Фрэнк махнул в сторону забитой стоянки. — Там просто не было места.

— Это не извиняет вас. Эта территория зарезервирована для высокопоставленного персонала. Вы это знаете?

Фрэнк глубоко вздохнул. Мужчина казался важным человеком, может, он и был важным, но это не давало ему права заноситься. Если он развлекался допросом, то Фрэнк — нет. Он старался сдержать свой инстинктивный гнев.

— Послушайте, мистер, — терпеливо произнес он. — Я припарковал здесь машину. Я прошу извинения. Я хочу убрать свой подъемник из этой зоны. Вы не возражаете?